Я открываю второе сообщение, чтобы отвлечься от всех дел, которые мне ещё предстоит сделать.
Коннор: Прекрасный принц, Робин Гуд, Чудовище.
Серьёзно? Я отправила ему трёх блестящих писательниц, а он дает мне диснеевских персонажей на выбор? О, он развязывает войну.
Я быстро набираю текст, даже не задумываясь о своем выборе.
Роуз: Убью. Выйду замуж. Трахну.
Менее чем через минуту после того, как я нажала кнопку «отправить», я получаю ещё одно сообщение.
Коннор: Ты бы трахнула Чудовище вместо Робин Гуда? Поясни.
Роуз: Ты даже не собираешься упомянуть, что я убила Прекрасного Принца?
Смена темы разговора в переписке — моя специализация.
Коннор: Неудивительно. Я бы тоже убил Прекрасного Принца. Вечная вера, что каждую девушку нужно спасать из башни. Он засранец.
Я улыбаюсь, мой желудок волнительно напрягается от его слов.
— Это Коннор? — спрашивает Лили, с подозрением глядя на мою улыбку.
Мои губы выпрямляются, и она выглядывает из-за моего плеча, пытаясь прочитать текст. Я прижимаю телефон к груди, и её глаза забавно поблескивают.
— Вы переписываетесь непристойностями? — спрашивает она с озорством.
А должна ли я? Какая пара переписывается о том, как убить Прекрасного Принца? Если я серьезно проанализирую свои отношения с Коннором, то они окажутся ближе к странным, нежели к нормальным.
Мой телефон снова жужжит, но я не отнимаю его от моей блузки.
— О чем вы с Ло переписываетесь?
Ее лицо погружается в раздумья.
— Ну, я пишу ему о том, что хотела бы сделать. И он обычно отвечает простым «окей», даже если иногда он и огромный лжец, и мы все равно этого не делаем, — она пожимает плечами, — он всегда пишет кратко, — её улыбка становится ярче при следующей мысли. — Но иногда он рандомно присылает мне вот такие сообщения… — она показывает пальцем, чтобы я подождала, а другой рукой открывает свой телефон. В старом устройстве нет ни интернета, ни приложений. Чем меньше у нее соблазнов посмотреть порно, тем лучше. — Вот что он написал мне на прошлой неделе.
Она подносит телефон к моему лицу. Камеры Бретта и Бена пытаются увеличить экран. Лили защитно закрывает его рукой.
Я быстро читаю текст:
Ло: Я скучаю по твоей киске.
Как красноречиво. Лили практически сияет.
— Он не пишет сообщения с прелюдией, — объясняет она, — поэтому, когда он присылает что-то грязное, это словно Рождество.
Она показывает на мой телефон.
— А что у тебя?
— Кое-что по работе, — уклончиво отвечаю я.
Я набираю ответ:
Роуз: Робин Гуд — потаскун. Я бы хотела присоединиться к Веселым разбойникам, а не стать очередным номером в его послужном списке. Чудовище, вероятно, девственник.
Как только я нажимаю кнопку «отправить», мой желудок сворачивается. Какого черта я натворила? Я виню Лили, которая заглядывает мне через плечо, пока я печатаю, отвлекая меня от перечитывания сообщения.
Я только что призналась, что хочу заняться сексом с девственником.
Коннор не девственник.
У меня нет времени на раздумья. Звонят в дверь. Я бегу через кухню и гостиную, чтобы ответить, оставив Лили у холодильника. Я оглядываюсь на секунду, чтобы убедиться, что она не растеряется без моего присутствия. Я расслабляюсь, когда вижу, что она сосредоточилась на моем салате, нарезая огурец.
Бен следует за мной со своей камерой, и без Лили, постоянно смотрящей в объектив, мне легче притвориться, что он невидимка.
Когда я открываю дверь, всё мое настроение меняется. Надеюсь, от меня исходит моё «я скорее убью целый кипу морских черепах, чем буду рядом с тобой». Губы Скотта Ван Райта растягиваются в наглую, самоуверенную улыбку.
Наверное, я делаю что-то не так.
— Большинство девушек, открывая дверь, говорят привет, — говорит он.
— Разве у тебя нет работы?
— Ты — моя работа, Роуз.
Отлично. Я всё ещё не до конца осознала тот факт, что Скотт живет с нами. Я просыпалась в пять утра с Коннором только для того, чтобы воспользоваться душем, пока никто другой (в основном, Скотт) не проснулся, чтобы посмотреть на очертания моего обнаженного тела. Я знаю, что можно разглядеть силуэты через матовое стекло. Я не идиотка.
А теперь он здесь.
Он всегда будет рядом, я понимаю. Я просто должна смириться с этим.
Он протягивает целлофановые пакеты с продуктами.
— Я пришёл с миром.
Его взгляд опускается на мою темно-синюю блузку с позолоченными пуговицами на плечах. Вырез чуть ниже, чем тот, что у меня был на встрече с экстрасенсом, но золотое ожерелье исчезает между грудей, цепочка подчеркивает мои груди 3 размера больше, чем обычно.
— Я вижу, ты сменила гардероб. Мы покинули женский монастырь и теперь учимся в начальной школе. Не идеально, но мы близки.
Я пытаюсь захлопнуть перед ним дверь. Его руки заняты продуктами, поэтому ему приходится использовать ногу, чтобы держать её открытой.
— Ещё раз заговоришь о моей одежде, — рычу я, — и мы просто посмотрим, насколько близко моя нога окажется к твоей заднице.
— Справедливо, — говорит он легко, без язвительной нотки.
Думаю, он просто пытается выиграть время, чтобы не пролить молоко на пол.
Я делаю глубокий вдох и открываю дверь шире, провожая его на кухню.
Лили отводит глаза от тарелки с салатом, с большим вопросительным взглядом. Она не оставалась наедине со Скоттом без присутствия Лорена. Но это был лишь вопрос времени. У всех есть места, где нужно быть в течение дня.
Мне: в Calloway Couture в Нью-Йорке. Поездки на работу убивают меня, поэтому я сняла офис в Филадельфии. Но раз в неделю я заглядываю в главный офис, чтобы проверить, как там дела.
Коннору: В Пенсильвании или в Cobalt Inc. в Филадельфии.
Лорену: Его бизнес по выпуску комиксов в Филадельфии.
Дэйзи: В подготовительной школе в Филадельфии.
Райку: Ну, я не совсем уверена, где он, черт возьми, бывает. Может быть, занимается скалолазанием в спортзале. Он выпустился в прошлом году, как и я, но не сдвинулся ни на один шаг, чтобы что-то сделать со своим дипломом журналиста. Он даже перестал работать в The Philadelphia Chronicle.
А ещё есть Лили.
Теперь, когда она посещает онлайн-занятия в Принстоне, она остается дома одна. Я переживаю из-за того, что Лили проводит так много времени со Скоттом. Может быть, я смогу убедить её ездить со мной в офис Calloway Couture.
Скотт ставит целлофановые пакеты на кухонную столешницу, и Лили уходит с его пути, избегая его глаз, его тела, всего, что принадлежит ему.
— Я не кусаюсь, — говорит ей Скотт.
— Я знаю, я просто… — её взгляд остается твердо устремленным в землю.
Хмурясь, на лбу у него появляются морщины.
Уверена, что он представлял себе мою страдающую сексуальной зависимостью сестру, уверенной, раскрепощенной девушкой, которая падает на колени при виде члена. Большинство людей так и думают. Достаточно пятиминутного разговора, чтобы понять, что моя сестра ничего из этого не представляет. Она застенчивая, нервная и страдает от социофобии. Она уверена в себе только в сексе.
Иногда мне кажется, что мы противоположности.
— Она стесняется, — говорю я за неё. — Не принимай это на свой счет.
— Застенчивая сексуально зависимая? — он смотрит на Лили так, будто она вообще не существующий вид. — Ты что, чёрт возьми, издеваешься надо мной?
