и боль. Я смирился со своей греховной натурой, сказал себе, что это никак не повлияет на клятву, которую я дал, потому что эти женщины были всего лишь трахом. С таким же успехом они могли бы быть резиновыми куклами, если бы мне было до них хоть какое-то дело.
Но с Валентиной все было по-другому. Я желал ее, хотел трахнуть, но уважал не только потому, что она была моей женой, но и потому, что она была умна и сильна духом. Она была хорошей девушкой. Девушка, заслуживающая хорошего мужа. Вздохнув, я включил ноутбук, решив зарыться в цифры прошлого месяца, чтобы отвлечься, и прекрасно зная, что это не будет работать вечно.
Было уже далеко за полночь, когда я поднялся в спальню. Вместо того чтобы отправиться в ванную и приготовиться ко сну, я подошёл к кровати. Валентина лежала на спине, повернувшись лицом к моей стороне кровати. В полоске света, льющегося из коридора, ее кожа соблазнительно светилась. Одна длинная нога выглядывала из под одеяла, заставляя меня хотеть снова провести пальцем по ее гладкой коже, протянуть руку выше и скользнуть в нее пальцем.
Я повернулся и схватил пижамные штаны по пути на выход. Было лучше, если бы я провел ночь в своем кабинете, пока не смог бы лучше контролировать свое желание.
Мои мысли вернулись к Валентине, к ее признанию.
Я выбрал замужнюю девушку, потому что не хотел обременять себя девственницей, потому что знал, что не могу быть тем, что нужно неопытной девушке. Нежным любовником, который будет держать их в своих объятиях и шептать на ухо слова обожания.
Человек, способный на такое, умер вместе с Карлой. Этот человек существовал только благодаря Карле.
Не в моем характере — быть нежным или любящим, сейчас это еще меньше, чем когда-либо.
Все еще порочная часть меня, та часть, которую я прятал за дорогими костюмами и маской абсолютного контроля, радовалась осознанию невинности Валентины. Эта часть хотела предъявить на нее свои права.
Я боролся с желанием, держась за свой внешний контроль, хотя знал, что это проигранная битва. Я хотел Валентину, хотел ее так, как большинство мужчин желали бы женщину ее красоты и неопытности. Хотел завладеть ею и развратить. Я не был с женщиной с тех пор, как женился на Валентине, и даже до этого мои визиты к шлюхам были нечастыми. Мое тело кричало об освобождении, не только из-за моего желания, но и из-за сдерживаемого гнева, кипящего в моих венах.
Но Валентина моя жена, и заслуживала большего, чем секс от злости. Я знал, что больше ничего не смогу ей дать.
Выпив две чашки черного кофе, я снова спрятался в своем кабинете на следующее утро. Я никогда никого не избегал. Это не в моем характере. Я процветал в конфликте.
Мой взгляд метнулся к рамке с фотографией Карлы. Я схватил ее. В последние дни все меньше моих ночей было заполнено воспоминаниями о ее последнем вздохе. Вместо этого мои ночи были заняты фантазиями о том, что я заявляю свои права на Валентину.
Валентина открыла дверь.
Я быстро опустил рамку.
— Что ты здесь делаешь? — мой голос был резок.
Валентина на мгновение замерла, прежде чем расправить плечи.
— Это тоже мой дом, разве нет?
— Конечно да, но это мой кабинет, и мне надо работать.
— Ты постоянно работаешь. Я хотела посмотреть, все ли с тобой нормально.
— Почему должно быть иначе?
— Почему? Потому что вчера ты вела себя очень странно. Сначала прикасаешься ко мне, а в следующее мгновение не знаешь, как бы побыстрее от меня свалить.
Если бы она только знала…
— Ты ничего обо мне не знаешь, Валентина.
— Правильно, и я хочу это изменить, но ты продолжаешь отталкивать меня.
Мой взгляд снова метнулся к Карле на фото.
— Я никогда не хотел жениться снова. И не зря.
— Я не просила тебя на мне жениться! — огрызнулась Валентина, удивив меня своим необузданным гневом, таким безудержным и возбуждающим.
Она резко развернулась и бросилась прочь, захлопнув дверь с такой силой, что книга упала с полки. Словно проснувшийся охотник, я погнался за ней и схватил ее за запястье.
— У тебя отвратительный характер.
Ее глаза сузились, и черт возьми, я жаждал погрузить свой член в нее прямо посреди коридора.
— Это твоя вина.
— Этот брак всегда был по логическим мотивам. Я же говорил тебе об этом.
— Но это не означает, что мы не можем попытаться превратить его в настоящий брак. Не существует таких логических мотивов, по которым мы не должны спать друг с другом. Ты спал с проститутками, так почему же не можешь спать со мной?
Ее глаза наполнились смущением и болью. Валентина была молода и в каком-то смысле наивна, хотя часто и выставляла себя на первый план изощренной.
— Потому что я был зол и хотел кого-нибудь трахнуть. Я хотел, чтобы это было грубо и жестко. Я не искал близости или нежности, или чего бы то ни было, что нужно тебе. Я получал удовольствие, а затем уходил. Того, чего ищешь ты, я дать не могу. Та часть меня, которая была способна на это, умерла вместе с моей женой, и она не вернется…
Валентина придвинулась ближе.
— Ты не можешь знать, чего я хочу. Может быть, мы хотим одного и того же.
— Я по глазам вижу, что это не так. Ты хочешь заниматься любовью, но я не могу тебе этого дать. Я жажду обладать тобой, владеть безраздельно, но не по тем причинам, по которым ты хочешь меня. Я бессердечный ублюдок, Валентина. Не старайся разглядеть во мне что-то иное. Деловой костюм и бесстрастное лицо — тонкий слой, скрывающий чёртову бездну в моей душе сердце. Не пытайся подсмотреть, что находится под ним: то, что найдёшь там, тебе не понравится.
Я отпустил ее и вернулся в свой кабинет.
* * *
О том, чтобы закончить работу, после нашего спора не могло быть и речи. Я мог думать только о Валентине.
Когда около обеда раздался стук в дверь, я ожидал, что Валентина спросит, не хочу ли я пообедать вместе с ней. Как только я открыл дверь, то сразу понял, что она здесь не по этой причине. Под шелковой тканью халата она была совершенно голой.
— Можно войти?
Я отступил назад и подошел к письменному столу, подальше от моей жены, хотя внутренности кричали, чтобы я сорвал последний кусочек одежды. Собравшись с духом, я
