спросил:
— В чем дело?
— Я приняла решение.
— Насчет чего?
Валентина распахнула халат, демонстрируя тело прямо из моих самых мрачных фантазий. Валентина была высокой и стройной, с соблазнительно покачивающимися бедрами. Маленькие темные волосики покрывали ее лобок.
— О нас. О сексе.
Мой пах напрягся, но я заставил себя отвести глаза.
— Тебе нужно уйти.
— Не смей отворачиваться. Взгляни на меня, Данте. Я думаю, что заслуживаю хотя бы этой маленькой любезности.
Она ничего не знала.
— Я для тебя кто? Жена?
— Конечно жена.
И это тоже часть проблемы. Если бы она была обычной девушкой, я бы уже давным давно трахнул ее.
— Тогда заяви свои права, Данте. Сделай меня своей.
Мой пристальный взгляд прошелся по ее соскам, представляя, как я пробую их на вкус, посасываю, пока вонзаюсь в нее.
— У меня тоже есть потребности. Ты бы предпочел, чтобы я нашла себя любовника, который освободит тебя от бремени прикасаться ко мне?
Грубая ревность пронзила меня насквозь.
— Нет, — прорычал я, придвигаясь ближе к Вэл.
Потребность обладать ею переполняла меня, что почти невозможно было это подавить.
Валентина прижалась своим обнаженным телом к моему. Я схватил ее, касаясь горячей кожи ее спины. Желание в ее глазах было тонким ручейком по сравнению с бушующим цунами моего голода по ней. Валентина приподнялась, чтобы поцеловать меня, но я не опустил голову. Обиженная, она отшатнулась и выбежала из моего кабинета.
Она этого не заслужила. Я взглянул на свой побелевший кулак, затем на выпуклость в брюках. Кого, черт возьми, я обманываю? Я не был хорошим человеком. Мог взять все, что захочу, но почему лишил себя этого, когда Валентина была готова? Я хотел ее, Валентина хотела меня. Я всегда гордился своим самообладанием, тогда почему так боялся потерять его рядом с ней?
Не раздумывая, я отправился на поиски своей жены. Я все еще не был уверен, что буду делать, когда увижу ее, если наконец прислушаюсь к ревущему голосу в моем теле, требующему, чтобы я взял ее.
Я открыл дверь спальни и увидел Валентину на кровати. Ее халат был широко распахнут, ноги слегка раздвинуты, а изящные длинные пальцы гладили ее киску. Она издала стон, который я почувствовал каждой чертовой клеточкой своего тела, и втянул воздух, зная, что битва, которую я вел последние несколько недель, была проиграна.
Бесполезно было пытаться остановить неудержимое. Сегодня вечером я сделаю ее своей.
Валентина в шоке открыла глаза. Она отдернула руку, запахнула халат и попыталась встать с кровати.
Я без раздумий двинулся вперед, преграждая ей путь. Она в удивлении посмотрела на меня, пальцы все еще сжимали халат, лишая меня ее великолепного тела.
— Нет, — вырвалось у меня, несмотря на пульсирующее желание в моем теле.
Я наклонился над ней, заставляя ее отступить, и она уступила, растянувшись на кровати и глядя на меня огромными глазами. Она восхитительно пахла, и наконец ее рука отпустила халат, позволяя ему распахнуться, обнажая себя передо мной. Я наклонился еще ниже. Эта девушка была моей, каждый сантиметр ее тела. Скоро я полностью окажусь в ней.
Я перенес свой вес на одну руку и раздвинул коленом ноги Валентины. Ее складки блестели от возбуждения, и на секунду мне захотелось расстегнуть молнию на брюках и завладеть ею немедленно. Может, тогда она поймет, что я за человек.
Я обхватил ладонью ее грудь, чувствуя, как затвердел ее сосок. Валентина была так чертовски отзывчива, так готова к тому, чтобы ее взяли. Я ущипнул ее за сосок, предупреждая и обещая, пытаясь увидеть, действительно ли она может принять то, что получит. Если бы она понимала, что это не будет занятие любовью, а что я буду предъявлять свои права, буду вырывать у нее невинность. Валентина со стоном выгнулась, и я потерял контроль. Я потянул ее за сосок, срывая новые стоны из ее приоткрытых губ. Ее глаза были устремлены на мое лицо, полные желания и удивления. Она покачивала бедрами с каждым соприкосновением моих пальцев с ее соском. Это возбуждало ее, делало влажной. Было очевидно, насколько неопытным было ее тело, как охотно оно подчинялось наслаждению. Я бы столько всего ей показал. Ее сосок покраснел от моих ласк, и я больше не мог сопротивляться. Я наклонился и втянул шелковистый комочек в рот, наслаждаясь тем, как сильно он возбужден.
Валентина встрепенулась, нуждаясь в большем, требуя, чтобы я дал ей то, что ей необходимо. Но ей нужно узнать, что мы играем только по моим правилам. Я схватил ее за бедра и прижал к кровати. Она переместилась своей киской к моему колену, и я еще сильнее сжал ее. Ее горячий центр на моем колене заставил меня захотеть остановить медленное приближение.
Я предупреждающе поцарапал ее сосок зубами, и Валентина застонала, снова прижимаясь ко мне своей киской.
Мои глаза сфокусировались на ее лице, на невинной капитуляции в ее выражении. Она покорилась мне, доверилась мне. Я потянулся к ее колену и раздвинул ее ноги шире. Никакого сопротивления не было. Ее тело было готово, и она выглядела более чем готовой, но я заставил себя произнести:
— Если хочешь этого, скажи сейчас.
Грудь Валентины тяжело вздымалась. В ее глазах промелькнуло понимание, что это именно то. Я наполовину надеялся, наполовину боялся, что она скажет «нет».
— Я хочу этого.
— Хорошо.
Я переключил свое внимание на другой сосок, дразня его языком, когда мои пальцы обнаружили ее сочащийся центр. Я надавил на ее клитор, и Валентина тут же взорвалась, вскрикнув и задрожав. Она была такой чертовски влажной, такой горячей, и звуки, срывающиеся с ее губ, доходили до моего члена. Она была похожа на фейерверк. Валентина почти вызывающе подняла глаза. Ох, я бы с удовольствием заставил ее подчиниться мне в постели.
Я опустил свои пальцы ниже, пока они не коснулись ее входа, а затем начал входить в нее. Она была невероятно напряжена, и на ее красивом лице промелькнуло смущение. Я продолжал давить на нее, пока мои пальцы не погрузились в нее, затем заставил себя подождать мгновение, чтобы она приспособилась, даже если это последнее, чего я хотел.
В тот момент, когда ее стенки смягчили свою сокрушительную хватку, я начал нежно трахать ее пальцами, давая ей время подготовиться к тому, что должно было произойти.
— Ты невероятно тесная. Не могу дождаться, чтобы окажусь внутри тебя.
Я едва узнал свой собственный голос, настолько пропитанный желанием. Валентина снова кончила, и я едва сдержал стон.
Я вытащил свои пальцы.
