над которым сейчас работаю, это внедрение обучающих программ во все сферы деятельности, в планах выстроить полноценную систему обучения, настроенную таким образом, чтоб любой сотрудник, не важно, на какую должность он пришел в компанию, мог выбрать для себя подходящую сферу… Мог расти, как вертикально, так и горизонтально. Система должна быть максимально прозрачной и четкой, чтоб не возникало вопросов, почему данный сотрудник занимает свое место… Как у вас, например, в моем случае.
— Но каким образом вы планируете интегрировать сотрудников нашей компании в вашу… э-э-э… обучающую систему? — не сдавался господин Ахтонов, — и где вы будете искать наставников?
— Из числа других сотрудников.
— Интересно, а каким образом это скажется на их работоспособности?
— Я могу показать на схеме, — я, оседлав любимую лошадку, уже не стеснялась , не боялась, твердо смотрела в глаза своему оппоненту, четко игнорируя жесткий взгляд Зверя, который стал задумчивым… Или мне показалось?
В любом солучае я, как говорится, взяла быка за рога.
Господин Ахтонов, видимо, сбитый моим приступом энтузиазма, покорно склонился над экраном ноутбука, куда я вывела данные, специально подготовленные для презентации.
— Конечно, это не итоговый вариант, — комментировала я смущенно схемы и таблицы, призванные решить вопрос кадрового голода, всегда острый в нашей сфере, — но понять можно…
— Да-да… — задумчиво изучал господин Ахтонов данные, — интересно… Патентовали?
— Пока не задумывалась над этим… — честно ответила я.
— А стоит, — неожиданно раздался за моей спиной хриплый рык Азата. Настолько близко, что я чуть не подпрыгнула. Сердце испуганно забилось, а пальцы задрожали на тачпаде ноутбука.
Занятая разговором с кадровиком, я и не заметила, как Зверь встал со своего места и устроился за нашими спинами. За моей спиной…
— Ну, я думаю, дальше с вами непосредственно господин Наракиев обсудит основные моменты…
Господин Ахтонов вскочил со стула рядом со мной, словно его пнули, коротко попрощался и выскочил из кабинета.
А я осталась сидеть, ни жива, ни мертва, остро ощущая тяжелое дыхание Зверя на своей макушке…
— Покажи еще раз ту схему, про получение наставником своего бонуса… — хрипнул за спиной Зверь , и по обе стороны от меня упали на стол огромные, тяжелые ладони.
Ощущая себя пойманной добычей в лапах зверя, я , тем не менее, собрала всю свою волю в кулак и вывела на экран требуемую схему.
— Подробнее расскажи… — прозвучал еще ниже голос, а горячее дыхание шевельнуло волосы.
По спине побежали мурашки и, вперемешку, еще и холодный пот.
Облизнула губы, решая, как быть? Продолжать делать вид, что все великолепно, и это просто рабочий момент, или все же проявить хоть каплю самоуважения?
— Господин… Господин Наракиев… Я не думаю, что сейчас смогу… В конце концов, вы нарушаете личное пространство…
— Ты только что сидела с Вагизом голова к голове, — хрипло рассмеялся Зверь, а его ладони придвинулись еще ближе, полностью заключая меня в клетку своего тела, — а что со мной? Ты меня смущаешься? С чего бы? Ты же профессионал?
— Не надо… Не надо в это играть… — прошептала я, упрямо не поворачиваясь, не сгибаясь, хотя очень хотелось…
— Да? А почему? — бархатно прохрипел Зверь, наклонившись к самому уху, — мне вот очень хочется… Сейчас поднять тебя за локти, положить грудью на стол… Задрать юбку… М-м-м? Как тебе? Хочется? Ты играешь в такие игры со своим мужем, сладкая?
— Это… непристойно… Я могу подать в суд… Харрасмент…
— Какой харрасмент? О чем ты? Мы просто разговариваем…
Ладони передо мной сжались в кулаки. Огромные, с отчетливо белыми костяшками. Это почему-то взволновало еще сильнее. Ощущение, что он сдерживает себя из последних сил, стоя позади меня, сводило с ума.
Неожиданно сладко заныл тяжелой томной болью низ живота.
Он любил играть в игры, мой бывший муж… Он с самого начала со мной играл… От непрошенных воспоминаний о его играх в голове все запульсировало, мягко прокатилось по телу, чуть ли не принуждая привычно изогнуться ему навстречу…
— Ты же сама этого хочешь, сладкая… Я вижу, как тебя трясет… Может, хватит уже? Побегала и все? — рычал мне на ухо искуситель, все плотнее сдвигая руки впереди, не касаясь еще, никак не касаясь, но обозначая это касание… Рассказывая, каким оно будет сладким. И как мне будет хорошо…
Я упрямо смотрела перед собой в экран слепыми глазами, прекрасно понимая, что, стоит мне лишь обозначить движение, хоть чуть-чуть, навстречу… И все. Пропаду.
Не смогу бороться ни с ним, ни с собой.
И он знает. Он ждет этого встречного движения.
Не дождется!
Игрок!
Со сколькими женщинами он так играл? И в то время, пока женат был на мне, и после… И сейчас… Он же женат! Кольцо на пальце…
— А как ваша жена к этому относится? Или это тоже не ее дело? — голос мой прозвучал на редкость жалобно и глухо, но Азат остановился.
Жадный, хищный ирбис за моей спиной превратился мрачный утес.
— Моя жена… Моя жена почему-то предпочитает играть с другим… Но я решу этот вопрос.
Понимание заставило вздрогнуть, крупно, неконтролируемо. Всем телом.
То есть… Он не снял кольца. Того самого, которое я ему надевала…
— Сколько он зарабатывает, сладкая? Что он тебе такое предложил, чего нет у меня? Может, мы договоримся? И ты рассмотришь другие варианты?
И, в очередной раз взгдрогув от осознания оскорбительности его слов, я не смогла больше терпеть!
Резко вскочив, я чудом буквально вывернулась из его жадных рук, отпрыгнула на метр в сторону двери и, задыхаясь от гнева, припечатала:
— У него есть то, чего никогда не будет у вас, господин Наракиев, — я постаралась максимально выделить тоном язвительно-вежливое обращение, — у него есть уважение ко мне, как к человеку. И любовь.
Азат пару секунд молча сверлил меня жутким черным взглядом, а потом, как ни в чем не бывало, развернулся и пошел к своему столу.
— Презентация была интересная, фру Клаус, и я хочу, чтоб вы в течение недели занялись внедрением вашей системы, с интегрированием ее в мою компанию.
Жуткий смысл его слов не сразу достиг моего затуманенного произошедшим сознания. А, когда достиг…
— Но… Но это нереальные сроки! Вы понимаете, что просто для интеграции необходимо, как минимум, пару месяцев! А внедрение, учитывая специфику…
— Мне это не интересно, фру Клаус, — надменно махнув рукой,
