class="p1">— Но-но! Я тебя старше на два месяца! Тут дело только в тренировках. Мне Гера урок про повторенье чаще всего преподает.
Что? Повторенье?
— Спасибо, не стоит.
— Ну ты чего скуксилась? — не отстает Левина. — Жалеешь?
— Я сорвалась, — признаюсь я. — Вернулась сегодня и заказала себе ведро пломбира. Клубничного. И сожрала его.
— Ого! — присвистывает Янка. По нашим меркам ведро пломбира тянет на сильное душевное волнение. — Да не гунди. Может, еще все хорошо будет…
— Не будет, — ною я. — Он не влюбился, не был сражен моими чарами, а хладнокровно меня совратил. А потом я сказала, что ничего больше будет. Никогда.
— Зачем? — поражается Левина.
— Я откуда знаю! — психую я.
Все я знаю.
Думала, Козырев опять встопорщится, возбудится от отказа и бросится меня завоевывать.
А он, скотина, даже не написал.
Вот я и уплела мороженое. И теперь я останусь одинокая, с осиротевшей киской и толстая.
Начинаю хлюпать носом, представив свою незавидную долю.
— У него кот-сиамец! — обвиняю я Влада в страшном грехе.
— Да ты что? — возмущается Яна. — Он и кота применил, и мясо? Он должен взять на себя ответственность! Давай, натравим на него бабу Розу? [Об успехах бабы Розы на поприще сводничества можно прочитать тут — https:// /ru/book/stavka-na-nevinnost-b448344]
— Нет. Гордость у меня еще жива. Не хочет, ну и ладно.
— Так, ты сегодня поплачь, а завтра я к тебе вырвусь, и будем развеивать грусть-тоску… Найдем крутых парней…
На заднем фоне у Янки раздается возмущенный голос Геры: «Я те дам развеивать! Пойдешь пьянствовать — сиди и грусти, и нехрен глазки стоить всем вокруг!».
— Так, — продолжает шептать Левина-Бергман. — Не ссы. Все будет. Целую, до завтра. Если что, пиши. Я на связи.
Она отключается, и я с раздражением отбрасываю телефон на диван.
Мобила меня бесит своим молчанием. А так угрожал, так угрожал!
Я уже десять раз слазила в сообщения и увидела, что Козырев вот только что был в сети.
Был и не позвонил. И даже не написал.
Одни поздравительные эсемески от магазинов и коллег по работе.
Женщин-коллег, что еще более травматично для моего самолюбия.
И ни одна зараза вчера не спохватилась, и куда это пропала наш старший преподаватель? А если бы меня украли и изнасиловали?
Собственно, так и произошло при их прямом попустительстве!
Какое противное у меня Восьмое марта.
Все выводит из себя.
Рядом на тумбочке немым укором стоит опустевшее ведерко из-под мороженого, напоминая, что я еще и с диеты сорвалась, когда мне оставалось сбросить всего кило двести.
Бреду на кухню к холодильнику.
Внутри него меня по-прежнему дожидается синяя птица, сиречь куренок бледный, но у мне кусок в горло не лезет. И шпинат не возбуждает.
Задница ехидно подсказывает, что это все потому, что в качестве десерта меня не ожидает большой и крепкий. Соседняя область слабо подает голос, что зря мы от добавки отказывались, оно бы потерпело.
И так меня бесит предательство собственного организма: и что вкусняшками меня заманили и взяли тепленькой, и что не смотря на жесткое, будем называть откровенно, порево, тело при воспоминании о вчерашней ночи запускает мурашки. Да у меня во рту пересыхает, а внизу начинается половодье. Руки слабеют, а голова идет кругом, особенно, если воскресить в памяти то, что творил Козырев языком.
И я решаю наказать себя.
Достаю весы и, зажмурившись, наступаю на них.
Постояв несколько минут, все-таки решаюсь завершить воспитательный процесс и смотрю на цифры. И не верю собственным глазам.
Проснувшись в субботу, я первым делом проверяю мобильник.
Пусто. Глухое молчание.
Ну и все. Ну и ладно. Ну и сам дурак. Призовой самец, блин.
А потом вспоминаю главное событие прошлого дня и бегу на кухню.
Вчера весы показали, что я скинула килограмм.
Вот почти месяц на электронном экранчике стабильно стояло бесячье пятьдесят шесть семьсот, а тут, оп, и пятьдесят пять восемьсот.
Ну хорошо, ну чуть меньше килограмма улетело, но все равно!
Как я не переставляла весы, как их не двигала, число не менялось.
Пометавшись по квартире, я пришла к выводу, что это все с потом из меня вышло, пока Влад меня прожаривал. Да и кормил меня Козырев можно сказать диетическим. Сплошным белком.
Тут же в голову лезут всякие пошлые мысли, но я от них отмахиваюсь.
Вот сообразил бы меня мучительно добиваться, чтоб я такая нос воротила, а внутренне таяла, тогда бы и получил в награду минет.
А пока у нас в сухом остатке остается ведро пломбира, которое по закону подлости откладывается на жопе мгновенно. То есть за ночь должно было гарантированно освоиться на новом месте.
И вот я с трепетом опять взвешиваюсь.
Пятьдесят пять семьсот!
Если весы исправны, выходит Влад укатал меня с пользой для фигуры!
Как проверить-то?
Почесав лохматую макушку, я решаю примерить то самое эталонное платье, которое должно сидеть идеально, чтобы я выиграла злосчастный абонемент в СПА.
Больше всего раздражает, что этот абонемент я и так могу себе позволить, но мы же поспорили! А некоторые жрут плюхи, а другие вообще забеременели! Я одна за всех страдаю!
Напяливаю платье с замиранием сердца.
Кручусь перед зеркалом, и аж ладошки потеют.
Хороша!
В талии совсем отлично, можно дышать. И садиться, и вставать. На заднице больше не трещит, на боках не морщинит. А вот в груди пока еще перебор.
Надо-таки доскинуть оставшиеся граммы… Кто скажет, что двести грамм мелочь, глаз высосу.
Радостно нарезаю круги по квартире.
Страшная, косматая, ненакрашенная, в засосах, зато в платье. Угу, фурия кутежа просто.
Как парадная кобыла царского полка в праздничной попоне.
Звонок в дверь застает меня в расплох. На радостях я даже не смотрю в глазок, хотя стоило бы задуматься, кто это. В домофон-то не звонили.
А за порогом обнаруживается огромный шикарный букет.
Розы. Много розовых роз.
Руки сами тянутся ухватить эту красоту, источающую пряный густой аромат. И я чуть не теряю равновесие от тяжести подношения. В последний момент, даритель передумывает оставлять меня с цветами один на один и перехватывает их опять.
Подвинув меня, Влад проходит в прихожую и разувается.
Несмотря на романтичный подарок, взгляд у него недобрый.
— Алла Георгиевна, ты для кого сиськи выпятила?
— А? Что? Да это я просто так…
— Ты кого, коза ненасытная, только что проводила? — вдруг взрыкивает Козырев.
Это я-то ненасытная? У меня глаза на лоб лезут. Вот чудо-человек. Сам придумал, сам поверил.
Я хлопаю ресницами, а Влад уже пристраивает букет на
