сама?
— Дай позаботиться о тебе.
— Если все снова сгорит, я не стану есть горелый скрэмбл только из уважения к твоему труду.
— Эй, это было всего один раз. И тогда все сгорело, исключительно потому, что мы были слегка увлеклись…
Илья смотрит на меня с мужским желанием, напоминая о горячем интиме, которого между нами было немало. Я так старалась отдать ему всю себя, словно за двоих, будто всегда интуитивно чувствовала, что между нами стоит какая-то тень недомолвки и старалась ее уничтожить тем способом, который был мне доступен.
— Да, было дело. На этот раз я не стану тебя отвлекать, не переживай.
— Я надеялся, что станешь.
— Еще чего, — качаю головой. — Думаю, тебя бы Карина была рада отвлечь.
— Или совсем не слезать с меня, — добавляет он, занимаясь приготовлением яичницы.
Илья признает это открыто и не скрывает, как ему надоела бывшая. Меня должно это радовать! Если Илья не изменял… Но так ли это важно? Он предал меня в другом…
Вчера я в пылу ему сказала, лучше бы ты просто мне изменил! Прокричала эти слова и пытаюсь сейчас представить, что это на самом деле произошло, что у Ильи нет секретов и договоренностей с отцом, что нет дурной наследственности.
Представляю, что Илья просто развлекался с Кариной. Было бы мне проще или легче?
Нет!
Мне легко удается представить то, в чем я уже его подозревала. Я была бы все равно уязвлена, как девушка, обижена, и так же настаивала бы на разводе.
Мои чувства искренние и сильные, того же я жду в ответ и от Ильи. Без полутонов и темных пятен. Если любить, то только так. Если быть вместе, то до конца…
Илья улавливает мое изменившееся настроение.
— О чем задумалась?
— О твоей бывшей. О вашем ребенке… Ты говоришь, что не изменял мне.
— Не изменял, — говорит Илья, смотря мне прямо в глаза.
Между нами возникает сильное, чувственное напряжение. Муж смотрит на меня с голодом, я тоже по нему сильно соскучилась.
Если бы не эти сложности и секреты из прошлого, мы бы не вставали с постели, и травма не стала бы помехой.
Я заставляю себя отвести взгляд первой, Илья опускает венчик и подходит, с явным намерением меня поцеловать. Чтобы избежать этого, я хватаюсь за стакан воды и пью воду крохотными глотками.
— Ксюш…
Илья обнимает меня за плечи и целует в макушку.
— Я люблю тебя.
Не выпускаю стакан из рук, словно это единственная ниточка, которая позволяет мне не сорваться.
— Может быть, измены не было…
— Не было! — заявляет уверенно. — Могу поклясться, на чем угодно.
— Однако Карина сделала все, чтобы я думала иначе. Она даже фото вашего сына принесла, в младшем возрасте.
Илья скрипит зубами.
— Подобных деталей я не знал! Понимаешь, Карина сделала это нарочно.
— Теперь понимаю. Она хотела заставить меня поверить, будто ты изменял мне после свадьбы. И у нее это хорошо получилось. Фото с сыном было не единственным.
— Что-то еще? — голос Ильи холоден. — Расскажи, я должен знать все.
— Было еще фото. Селфи. Вы вместе лежите на диване, у Карины голая грудь!
Илья бранится.
— Это было один раз.
— То есть, у вас с ней все-таки кое-что было?! — спрашиваю разочарованно.
Он
— То есть, у вас с ней все-таки кое-что было?! — спрашивает Ксюша.
В голосе сквозит разочарование и недоверие. Черт! Она мне не верит… Я в этом виноват, еще и Карина подлила масла в огонь, постаралась на славу.
— У меня давным-давно нет с ней секса, — отвечаю уверенно. — Она просто сделала фото со мной, спящим. Я тогда прилично набрался, был сложный день, и на работе, и у Ильи. Подозревали, что придется еще и на ЖКТ операцию делать. Но все обошлось… Я выпил лишнего и уснул у Карины в квартире… Вот и все.
— Да уж, она постаралась.
— Ксюш.
— Что, Илья?
— Люблю тебя.
— А я хочу тебя разлюбить, — отзывается она грустным голосом. — ты даже представить себе не можешь, каково это, узнать, что вся наша жизнь — одна большая ложь.
— Но в самом главном я тебе не соврал, Ксюш.
— Вернемся к этому разговору позднее. Я все-таки жутко голодная.
Я хватаюсь за соломинку — ее простое обещание «вернемся». На мы.
Хотя бы так, господи! Прошу…
Я готовлю завтрак и жду, как его оценит Ксюша.
— У тебя на удивление пышный и вкусный скрэмбл получился, — хвалит меня она. — Спасибо.
— Может быть, вернем эту традицию?
— Будешь готовить мне завтраки? Нет, боюсь, тебе неудобно будет ездить в квартиру отца каждое утро.
Ксюша смотрит мне прямо в глаза, у нее ясный, прозрачный взгляд. Она просто и четко озвучила мне свое мнение. Она знает, чего хочет, всегда хотела… Не понимаю, почему Седов считал, что Ксюша одна не справится и искал человека, который постоянно был бы рядом.
А потом эта мимолетная симпатия, я видел, как Ксюша покраснела от удовольствия, когда я сделал ей комплимент. Такая славная, милая. Мое испорченное сердце предательски екнуло…
Седов заметил симпатию между нами и напомнил, что я ему кое-что должен. Вот и все…
На словах легко и быстро, но сколько всего за этим стояло, не передать. А сколько всего я наворотил?!
— Папа, знал, что Давид — твой сын?
— Конечно. Я дал ему весь расклад.
— Не понимаю, на что он надеялся! На то, что тайна никогда не всплывет?!
— Может быть, на то, что я тебе быстро приемся, ты перерастешь эту влюбленность и захочешь чего-то другого.
— Как глупо.
— Отец желал тебе только самого лучшего. Он очень сильно тебя любил.
Ксюша кивает…
Телефон вдалеке издает трель звонка, но я не хочу вставать с этого места, не хочу двигаться. Так хорошо и спокойно, сидеть вместе, на старой кухне. Просто говорить, ловить ее улыбки, смотреть, как русые волосы вспыхивают золотом под лучами утреннего солнца.
— Я не дочитала все его записи. Но я обязательно их дочитаю. Поэтому, Илья… Если есть еще что-то, чего ты мне еще не сказал, самое время признаться.
— Увы. Мой самый большой секрет ты уже вытряхнула из тайника. В остальном, я до ужаса скучен и последователен.
— Никогда не считала тебя скучным, — честно признается Ксюша и забавно хмурится. — Хватит! Не надо расточать на меня свое суровое обаяние и выклянчивать комплименты. Я на это не куплюсь.
— Еще был завтрак.
— Ах да. Это, конечно, все меняет. Я за одну яичницу всю твою ложь прощу.
Ничего не отвечаю. Мне и обижаться, по большому
