— Здесь.
— Давайте-ка по порядку. Вы увидели свет в беседке в три часа утра. Свет неизвестного происхождения. Вообще-то это мог быть кто угодно и что угодно. А вы тут же недолго думая побежали в сад выяснять, в чем дело.
Он заблуждался. И Шайлер поправила его:
— Я не бежала. Я шла.
Совершенно в мужском духе, голосом, в котором явно чувствовалось превосходство, он сказал ей:
— Как бы то ни было, не кажется ли вам, что это довольно глупо?
— Я не люблю игры, — заявила она.
— Вы думаете, что кто-то так играет?
— Да.
Трейс сделал паузу, обдумал ее предположение и медленно покачал головой.
— А вам не приходило в голову, что это могут быть опасные игры?
Трейс не знал, чего ему хочется больше: задушить Шайлер или зацеловать ее до смерти.
Она умна, но при этом безрассудна. При всем своем причудливом образовании и кажущейся европейской утонченности, она довольно наивна. Ей не откажешь в бесстрашии, и от этого он еще больше боится за нее. Он привык считать себя терпеливым человеком, но она исчерпала его терпение до дна. Да, она явно из породы чертовски действующих на нервы женщин.
И при этом она просто неотразима.
В конце концов он все же либо задушит ее, либо расцелует.
— Не самая лучшая идея, Баллинджер, — пробурчал он себе под нос.
— Простите, что?
— Я говорю, что прийти сюда посреди ночи — не лучшая идея.
— Вы в любой момент можете вернуться, — заметила она. — Никто вас не держит.
— Ну разумеется.
Шайлер высокомерно вздернула подбородок и презрительно фыркнула:
— Я могу сама о себе позаботиться. Я уже давно прекрасно с этим справляюсь.
Он искоса на нее посмотрел, и на губах его мелькнула улыбка.
— Вообще-то я хотел предложить вам Бадди.
Она рассмеялась.
Трейс, отбросив церемонии, сказал без обиняков:
— Итак, с чувством юмора у вас все в порядке.
— А у кого его нет? — спросила она с ноткой неподдельного удивления в голосе.
— Есть такие.
Шайлер наклонилась вперед и бессознательно обвила ноги руками: ноги, которые с самого начала привлекли его внимание; ноги, которые он мог представить себе даже с чертовски плотно зажмуренными глазами; ноги, о которых, ему казалось, он мечтал задолго до того, как увидел наяву.
— Назовите мне хоть одного человека без чувства юмора, — потребовала она, бросая ему вызов.
У Трейса как раз был готов пример для нее:
— Мисс Фрик.
Ее брови сошлись на переносице.
— Которая из них?
— Обе.
Шайлер снова рассмеялась. Трейс подумал, что ему нравится ее смех. Он был непринужденным, безудержным и очень женственным, как и сама Шайлер.
— Вы правы, — согласилась она, прикрыв голые ноги полой халата.
Трейс опустился на скамейку рядом с ней.
— Надо же, женщина признает, что она не права.
Но Шайлер явно не собиралась так легко признавать поражение.
— То, что вы правы, совсем не означает, что я заблуждаюсь, — настаивала она. — Разница едва уловима, но она все же есть. Знаете, вы должны были меня предупредить.
Трейс притворился, будто не понимает:
— О чем?
Она повернула голову и оперлась подбородком о согнутые колени.
— Не о чем, а о ком.
— Ну хорошо, о ком?
— О мисс Фрик.
— О которой из них?
— Об обеих.
На этот раз рассмеялся Трейс:
— Вы правы. Надо было вас предупредить.
Шайлер сообщила ему:
— Они пригласили нас на чай в следующий четверг.
— Сестры Фрик?
Она кивнула.
Трейс скорчил гримасу:
— И мы должны пойти?
Шайлер плотнее запахнула свой кашемировый халат.
— В сложившихся обстоятельствах я не вижу возможности им отказать.
Он сдался быстро и безоговорочно:
— Думаю, вы правы.
Она испытующе посмотрела на него.
— Сестры Фрик, кажется, считают, что мы с вами родственники.
— Вы хотите сказать, как вы и, — Трейс едва сдержался, чтобы не произнести готовое соскочить с языка слово «красавчик» перед именем ее кузена, — Джонни?
— Они этого не сказали.
Молодая женщина поежилась. Это не укрылось от Трейса.
— Замерзли?
— Да, — призналась она.
Он встал, стянул с себя рубашку, подошел к Шайлер и накинул рубаху ей на плечи.
Она мотнула головой, откидывая с глаз выбившуюся прядь волос, и запротестовала:
— Вы подхватите простуду.
— Ничего подобного.
Трейс знал, что рубашка еще хранит тепло его тела. Шайлер закуталась в мягкую ткань и тихо сказала:
— Хм, она пахнет вами.
Он услышал, как его голос задал ей вопрос:
— А как я пахну?
К его удивлению, Шайлер ответила:
— Лесом, свежим воздухом. Наверное, так пахнет ваше средство после бритья. — Она принюхалась еще раз. — Запах хорошего, чистого, без добавок, старинного мыла и еще чего-то такого, что я не могу назвать точно, может быть, Бадди. — Охотничий пес как раз неуклюже забрался в беседку и уткнулся головой ей в руку.
Трейс видел, что его пес просто-таки замер у ног Шайлер, когда та наклонилась и стала чесать его за ушами.
— Ты легкая добыча для красивой женщины, да, Бадди? — прокомментировал он.
Трейс видел, что его комплимент приятен Шайлер.
— Давно вы с Бадди вместе? — спросила она, лаская собаку.
Трейс постарался, чтобы его голос звучал небрежно, но ему это не удалось:
— Больше, чем многие из известных мне супружеских пар.
— А это сколько?
— Пару лет, — произнес он со стоическим смешком. Далее последовал вполне естественный и логичный с ее стороны вопрос:
— Вы были женаты?
Трейс посмотрел на реку, представляя себе игру лунного света.
— Нет. — Он снова повернулся к Шайлер и встретился с ее выжидающим взглядом. — А вы были замужем?
Ее ответ прозвучал так же коротко:
— Нет.
Ну, раз уж они заговорили на тему человеческих отношений…
— А помолвлены?
— Почти что. Раз или два. Но официально ни разу. — Она вопросительно выгнула брови, выжидательно глядя на него.
— Однажды, — ответил Трейс, отлично понимая, что именно это она и хотела у него узнать.
Шайлер поинтересовалась:
— Что же произошло?
Он решил удовлетворить ее любопытство:
— Миранда хотела занимать первое место в моей жизни.
— А она не занимала?
— В те дни я только начинал двигаться к намеченной цели в фирме, стараясь пробиться с низкооплачиваемой должности в «Даттон, Даттон, Маккуэйд и Мартин». Что вы об этом скажете?
— Думаю, вам пришлось немало попотеть, чтобы добиться своего, — просто сказала Шайлер. — Ни о чем не жалеете?
— Нет.
— Тогда, очевидно, вы сделали правильный выбор. Трейс отбросил осторожность в сторону:
— Кто-нибудь ждет вас в Париже?
