– Маргош, молодость, глупость, все мы горячие в юности, – доверительным тоном рассуждал мужчина: – ну наиграешься, натешишь гормоны, а дальше что? Переедешь к нему в коммуналку? Или его к себе в квартиру перевезешь? Не думаю, что Влад позволит тебе посадить альфонса на шею.
Может, отчасти и верные, слова прозвучали обидно и слишком расчетливо: не хотела признавать, что нам с Серовым уготован один из вышеописанных финалов.
– При всем уважении, Виктор Михайлович, – залатала бреши в немного пострадавшей броне, спряталась за панцирь присущей мне надменности, уверенно отчеканив: – моя личная жизнь – не ваше дело.
Приученный к беспрекословному послушанию и безмолвному поклонению, мужчина недовольно засопел, надулся, как сыч, и снова ринулся на амбразуру с энтузиазмом отважного Матросова.
– Антон не твоего круга. Наплачешься еще из-за него, – вещал он горячо и убежденно, однако наткнулся на внушительный айсберг моего ледяного равнодушия. Покрутил большой перстень на безымянном пальце, позыркал глазами из стороны в сторону и выдал совсем уж странное: – я понимаю, что Эрнест – мальчик эмоциональный. Но ты присмотрись, дай ему шанс.
Глава 21
Антон
Эх, молодость, молодость —
пора нехитрых желаний.
(с) к/ф «Гардемарины, вперед!»
Интересно, это как же надо было согрешить, чтобы не только начать знакомство с Ритиным отцом не самым подходящим образом, так еще и угодить на юбилей к родителю нанявшего меня Грацинского. Будучи каким-нибудь гусаром в прошлой жизни, я, наверное, совратил послушницу в монастыре. И, судя по вырисовывавшемуся размеру грядущих последствий, не одну, а, по меньшей мере – десяток.
Пропустил Риту вперед, любуясь нарочно оголенным плечом и тонкой кистью руки, обвитой браслетом из узких кожаных ремешков. На ум пришла крамольная мысль о том, как бы здорово на ее запястьях смотрелись наручники, так что пришлось отвесить себе крепкого ментального пинка и отложить идею до более подходящего момента. Девица в коротком белом платье, едва закрывавшем середину округлых бедер, чуть не опрокинула на меня бокал с красным вином, так что я невольно обратил на нее внимание и замедлил шаг, зачем-то прислушавшись к чужой беседе.
– Ты в курсе, Бельский расстался с любовницей и снова вернулся в ряды завидных холостяков? – воодушевленно тараторила она подруге. Шатенке с короткой стрижкой телосложением и нарядом: темно-коричневыми брюками в крупную клетку, подтяжками и темно-синим поло, больше походившей на юного паренька.
– А ты, Инга, наверное, не в курсе, что у него есть дочка с ужасным характером? Вышвырнувшая вещи последней любовницы отца в бассейн. Ах да, а предпоследнюю пассию Марго выставила на улицу в одних трусах, – напоминавшая нахохлившегося воробья девушка покрутила пальцем у виска, намекая, что связываться с Ритой сродни самоубийству.
– Ну и что? Можно потерпеть вредную пигалицу, когда ее папаша ворочает такими бабками. Да и в постели Бельский … ух, жеребец, – цыкнула языком от воображаемого удовольствия блондинка с пережженными от частых окрашиваний светло-желтыми волосами.
Оставил пометочку: надо бы предупредить Владислава Вениаминовича, и даже не из корыстного желания набрать пару очков в его глазах, а скорее из старой доброй мужской солидарности. Стоило отвлечься на пару минут, как Риту уже бесцеремонно схватил за запястье некто, при более детальном рассмотрении оказавшийся моим заказчиком. Волна нехорошей такой, черной злобы поднималась изнутри – с большим удовольствием проехался бы по его холеной физиономии, но было нельзя. Пока нельзя.
– Отпусти, – бросил оппоненту сердито, поддавшись древнему, как мир, собственническому инстинкту: так хищник защищает от вторжения свою территорию, от посягательства – свою пару.
При виде моей персоны ухмылка с лица Эрнеста стремительно сползла, как уцелевший после зимы снег тает под теплым мартовским солнцем. Брюнет вперил в меня неприятный пронизывающий взгляд, будто хотел разобрать по косточкам, распилить черепную коробку и залезть внутрь. Отплатил ему той же монетой, ощущая, как обстановка накаляется до предела. Хватило бы и маленькой искры, чтобы разжечь буйный пожар. Урони он оскорбление в сторону Риты, меня бы не удержали от драки ни доводы разума, ни неодобрение присутствовавших гостей, ни возможное выдворение охраной. И кто знает, чем бы закончилось наше молчаливое противостояние, если бы очень вовремя не появился Грацинский-старший, отправивший нас обоих восвояси.
– А ты явно недооцениваешь свои успехи, Серов, – довольно произнес брюнет, когда мы удалились на достаточное расстояние, чтобы любезничавшая с именинником Маргарита не могла нас слышать.
– То, что Бельская притащила на прием недавнего знакомого, вовсе не значит, что она спешит посвящать меня в свои секреты, – задавил в зародыше намек на серьезные отношения, хотя сам уже успел и обзавестись вторым комплектом ключей от Ритиной квартиры, и узнать, что она любит вишневый ричмонд, пиццу с пепперони и шоколадный пудинг, а еще всей душой ненавидит дождь.
– Тик-так, тик-так, время идет, Антон, часики тикают, – подмигнул Эрнест, важно одергивая полы идеально сидевшего на нем фрака. Хотел посоветовать ему заодно поправить и корону на голове, но придержал пыл, вспоминая о Мишкиных проблемах.
Какое-то время бесцельно слонялся по шатру, перебросился парой слов с элегантной женщиной лет сорока пяти-пятидесяти в изумрудно-зеленом брючном костюме, которая призналась, что на день рожденье к Грацинскому ее затащил муж обещанием бесплатной выпивки и вкусных закусок. Наслаждался приятным обществом и веселыми шутками остроумной дамы, так что вернул ее супругу с неохотой.
– Антон, если ты Ритку мою обидишь… – коли гора не идет к Магомеду… В общем, Владислав Вениаминович сам меня нашел и решил не откладывать животрепещущий разговор в долгий ящик.
– Тогда можете занять очередь за моей мамой, – отшутился с тяжелым сердцем – врать не любил, да и при мысли, что причиню боль Маргарите, хотелось выть волком, но иного выхода из сложившейся ситуации я пока не видел.
– Ты уже познакомил ее с родителями? – в таких похожих на Ритины глаза плескалось удивление напополам с одобрением.
– Так вышло, – пожал плечами, испытывая очередной приступ мук совести, и, повинуясь необъяснимому порыву выложил: – Маргарита очень маме понравилась. И голос у нее … невероятный.
– Знаю. На Иру как две капли воды … – до этого строгий голос мужчины хрипло надломился при упоминании покойной супруги, и я уже приготовился к экскурсу в наверняка счастливое прошлое. Но в это мгновение мы оба заметили, как плавно текущая беседа Риты с Грацинским старшим постепенно становится ожесточенной, как хмурится ее красивое лицо и сжимаются в кулаки тонкие пальцы. Бельский похлопал меня по плечу, подталкивая: – иди, выручай!
Мне не нужно было повторять дважды, чтобы я сорвался с места, в считанные секунды протиснулся сквозь толпу, прерывая затянувшийся разговор. Накрыл Ритины плечи ладонями, придвинул девушку к себе, а потом и вовсе прижался подбородком к ее виску – и плевать, что обо мне подумает старый хрыч.
– Не обессудьте, Виктор Михайлович, вас, наверное, другие гости заждались, а я без своей спутницы совсем заскучал, – уставился на него нагло, заключил Марго в кольцо рук, желая оградить ее от возможных нападок.
– Еще раз спасибо за пластинки, Рита, заезжай в гости почаще, – намеренно игнорировал мое присутствие Грацинский, стараясь по возможности сохранить иллюзию гостеприимного хозяина.
– Фу, какие же они оба мерзкие, – после его ухода выдохнула по-прежнему окаменевшая от напряжения Марго.
Глава 22
Марго
Женщины могут быть совершенно равнодушны
к кому-то, но один намек на соперничество способен
