объясняет краснея. — Ты что все это время думала, что я воспользовался твоим состоянием?
— Я не думала ничего плохого. Я этого хотела. Ты, возможно, тоже. Нестрашно, что это случилось, плохо, что я все забыла.
— Там нечего было забывать. Нара, неужели ты думаешь, что я ничего бы тебе не сказал, даже если бы это случилось?
— Мне было так стыдно, что я забыла свой первый раз. Наш первый раз.
— Почему ты решила, что это было?
— Я проснулась голая.
Смеется. Искренне и весело. Так заливисто, что хочется присоединиться.
— Это не я тебя раздел. Ты сама. Я уложил тебя и решил телефон принести и стакан воды. А когда вернулся, ты уже раздетая лежала под простыней, а вещи были разбросаны у кровати.
— Правда? — уточняю я, чувствуя, как с души сваливается огромный камень.
— Чистая! Я обещаю, что первый раз будет особенный, не наспех, и не по пьяни.
— Руслан, — бросаюсь ему на шею, — как же я сейчас счастлива!
— Хочешь, сделаю этот момент еще лучше? — улыбается он.
Достает из внутреннего кармана пиджака наушники и вставляет один в свое ухо, а другой — в мое. Жмет кнопочку на айпаде.
…Я пытался уйти от любви
Я брал острую бритву и правил себя
Я укрылся в подвале, я резал
Кожаные ремни, стянувшие слабую грудь…
Я прижимаюсь к нему и кладу голову на грудь. Еще никогда и никто не чувствовал меня так тонко, как он. Ну может быть, Девятый, но он был порождением интернета, а Руслан рядом, живой и настоящий.
— Давай потанцуем, — шепчут его губы.
«Надо бы их поздравить», — отвечаю глазами.
«Успеем еще», — читаю во взгляде.
Мои руки на его плечах, а его — на моей талии. Руслан мягко кружит меня в танце под сенью столетнего дерева и поглаживает по спине. Я вся его. Есть только его руки, глаза и музыка, которую слышим только мы.
Глава 8. Нара. То, для чего не придумали оттенка
— Доченька, я буду по тебе очень скучать! — кричит мама у самого моего уха, пытаясь перекрыть звонким голосом творящийся вокруг шумовой ад.
Я ненавижу летать. Ненавижу аэропорты. Но еще больше ненавижу приезжать сюда, чтоб попрощаться.
На следующий день после свадьбы я узнала две новости. Хорошую и плохую. Хорошая новость заключалась в том, что Вадим получил шикарную должность в крупной международной компании. Он теперь у нас большой босс. Казалось бы, где тут подвох? А он в том, что желанное кожаное кресло и именная кружка находятся в Швейцарии.
Свадебные хлопоты резко трансформировались в сборы с грустным чемоданным настроением. И вот, мы стоим в аэропорту и первый раз в жизни прощаемся так надолго, что, кажется, уже никогда не увидимся.
Мама, конечно же, решила последовать за мужем, тем более что у меня есть Руслан, и я не погибну от голода, засев за мольберт на несколько суток подряд. Тяжело отпускать ее. И страшно. Все-таки в сорок четыре мама носит "королевскую" двойню. Да, да, у нас с Русланчиком скоро появятся брат и сестра.
Оглядываюсь. Руслан и Вадим стоят в нескольких шагах от нас. Спокойно разговаривают, словно и не прощаются на долгие полгода. Руслан привык быть вдали от дома. Для него аэропорты и прощания — обычное дело, а у нас с ней уже тушь потекла от слез.
— Я тоже. — Обнимаю ее, стараясь не давить на живот. — Позаботься о малышах.
Я прикладываю руку к животу, прощаясь и с ними. Мама кивает и прижимает ко рту платочек, чтоб подавить всхлипы.
— Ну всё, девчонки, пора! — торопит Вадим. Вечно мешает.
Мама обнимает Руслана и просит его горячо и отчаянно:
— Русик, ты позаботься о моей девочке. Она ведь о еде и сне забывает за мольбертом своим.
— Светлана Юрьевна, все будет хорошо. Я о ней позабочусь. Летите спокойно.
— Как же я рада, что вы вместе! — восклицает она, плача уже от умиления.
Мы словно сахарные фигурки жениха и невесты, которые украшают верхушку торта. Такие же умилительные.
— Руслан, я напишу, как приземлимся. Пока, сынок, — сухо говорит Вадим.
— Хорошо, пап. Держите нас в курсе всего! Хорошего полета.
Вадим кивает, берет маму за руку, и они идут к своему гейту. Мое сердце пронзает иголкой.
Руслан прижимает меня к себе, целует в макушку и ведет к выходу. Он относится ко мне как к ребенку, но я благодарна за всю эту нежность и заботу. Мне так этого не хватало.
Он, как всегда, галантно открывает для меня дверцу машины, и я замечаю на крыле длинную царапину, которая уродует идеальный глянец поверхности.
— Откуда это?
Лицо Руслана каменеет: скулы становятся более очерченными, челюсть напряжена.
— Хулиганье поцарапало.
Мы встречаемся недолго, но я уже понимаю, когда он врет. Глаза прячет. Не умеет нагло врать, смотря прямо на тебя.
— Кристина, да? — не надо быть гением, чтоб сложить два и два.
— Нара, у нее такой характер… — говорит Руслан и замолкает, не зная, как еще можно оправдать ее поведение. Поведение отбитого на всю голову человека.
— Мне стоит волноваться? — уточняю я.
Она наводит на меня жуть. Сегодня поцарапанная машина, а завтра Кристина обольет кого-то из нас кислотой.
— Нет, — твердо говорит он. — Я разберусь.
— Ты же к ней никогда не вернешься?
Только сказав это вслух, я понимаю, как глупо даже думать о таком, не то чтобы кидать ему в лицо такой болезненный упрек. Хоть мы и начали встречаться, это не сделало меня более уверенной. Скорее, наоборот. У меня появился
