— Была, — прошептала, слизывая слезы с губ. Горечь пронзила насквозь. Тогда пьяный мозг не понимал «почему», но было мерзко изнутри, словно съела протухшую рыбу.
— Дура, — выплюнул Владимир раздраженно, качая головой. Тяжело вздохнув, он притянул меня к себе, прижимая к своей груди и мягко погладив по голове, нежно шепнул: — Ты самая настоящая дура, Каролина.
— И, — сглотнув ком в горле, зарылась носом в ложбинку на шее, вздохнув полной грудью. Владимир пахнул безграничной властью и страхом. Даже сейчас часть меня кричала: «Беги!» — Что дальше?
— Уже ничего, — странно пожал плечами мужчина. — Назад пути нет.
Оттянув меня от себя за волосы, Орлов заглянул в глаза, считывая эмоции. Когда он сделал первый толчок, я уже не чувствовала боли, алкоголь притупил его. Толчок, толчок, толчок… И больше ничего не было важно, только пылающий низ живота. Только два черных омута, засасывающих на самое дно черной дыры.
— Тебе нравится? — рык вторгся между моих стонов. Владимир трахал меня так неистово, как последний раз, словно это никогда больше не повторится. Каждый раз, когда член его входил в меня, я содрогалась от бабочек в животе и новых, неизвестных ранее ощущений.
— Да, — вырвалось нутро наружу, оно было сильнее меня. — О боги, да!
— Тогда, — приказ, решительный и непоколебимый, — смотри мне в глаза, девочка, когда кончаешь.
Меня затрясло лишь от этих слов, выстреливающих в самое сердце. Обмякнув на широкой натренированной груди, я ощутила, как захрипел Владимир, засосав мою шею до потери сознания. Член запульсировал внутри, увеличиваясь в размерах.
Владимир кончил внутрь. И, дав нам секунду покоя, молча отнес меня в постель, накрыл одеялом и ушел, спокойно прикрывая за собой дверь.
Возвращение Марка с Валентиной
Его не было десять дней. Десять долгих нескончаемых ночей я гнила изнутри, съедаемая изменой собственному мужу. Мне хотелось поговорить с ним… Хоть с кем-то! Мамой, папой, сестрами… Но я знала, что для этого нужно будет отыскать Владимира, а я не представляла, как смогу впредь поднять на него взгляд.
Дверь хлопнула, в комнату вошел одухотворенный Марк с огромным букетом лилий. Широко улыбаясь, он бросил дипломат на пол и достал из кармана маленький пакетик из ювелирного магазина:
— Привет, малыш! Умираю, как хочу есть, но по тебе я скучал намного-намного сильнее…
Меня трясло, знобило. Десять дней я не могла посмотреть на себя в зеркало, солнечный свет резал глаза. В черных лосинах и безразмерном сером свитере, я переминалась с ноги на ногу. На глазах возникла пелена слез, пальцы онемели.
— Черт, — нахмурившись, парень бросился ко мне, накрывая лоб ладонью, — ты не заболела? Белая, как призрак. Кажется, что даже похудела…
— Нет, я… — правда сидела внутри, требуя немедленно выбраться наружу. Не в силах больше сдерживаться, я зажмурилась до боли и, сжав кулаки, выпалила на одном дыхании: — Я изменила тебе, Марк.
Полминуты длилось молчание. Я ожидала пощечину, скандал, выгон из дома… Что угодно, но не растерянный голос мужа:
— Что? О чем ты говоришь? Ты ведь не выходила из дома.
— Нет, не выходила, — задыхаясь, я ощутила, как язык буквально размякает внутри от правды: — Я переспала с твоим отцом.
Марк внимательно изучил мою реакцию, а после поддел пальцем подбородок, поднимая лицо к тусклому свету.
— Папа сделал тебе больно? — внезапно спросил муж, и я оторопела. «Почему его это интересует? Разве это важно, когда тебе изменяет жена?» — взорвались вопросы в голове, пока я несогласно мотнула головой. — Тогда, возможно, ты чувствуешь себя нехорошо по-женски?
— Нет, Марк, — уставившись на парня в оба глаза, я не верила своим ушам. — Ты слышал, что я вообще тебе сказала?
— Слышал, малыш, — нервно сглотнув, Марк чмокнул меня в щеку и, бросив подарки на постель, переплел наши пальцы. — Идем, самое время тебе узнать кое-что.
С трудом я передвигала ноги, когда муж тянул меня по лестнице вниз. Голова кружилась, бессилие и недостаток еды дали о себе знать.
— Марк, прошу тебя… — голос дрогнул, знакомая тошнота подкралась к горлу, стягивая внутренности тугим жгутом.
Я споткнулась у входа в гостиную, где два человека мило смеялись, нежно обнимаясь. Это были Владимир с Валентиной. Две пары их глаз устремились на меня, едва ли не сбивая с ног.
— Каролина, — воскликнула радостная Валентина. — Я так рада тебя видеть! Как провела время?
Не желая отвечать, я была не в силах отвернуться от Владимира. Десять дней я не видела мужчину, лишившего меня невинности. В отличии от меня, старшего Орлова совесть не мучала, его рука спокойно возлегала на талии у жены. Мужчина прошелся по мне беглым взглядом, в нем я увидела беспокойство и тревогу… Но когда наши взгляды встретились, в черных глубинах осталась лишь леденящая душу пустота. Владимир Орлов всем видом показывал, как равнодушен ко мне.
— Мама, папа, — воодушевленно и торжественно начал Марк, притянув меня к себе и чмокнув в лоб, — мне кажется, что пришло время посвятить мою жену во все подробности.
— Верно, сын, — холодно кивнул Владимир, словно робот. Они присели за круглый стол, я же не сразу решилась последовать их примеру. Все казалось неправильным, грязным… Я была покрыта тиной, безнравственная изменщица, соблазнившая чужого мужа!
— Каролина, — накрыв мою ладонь своей холодной, елейно протянула Валентина, — у нас дружная семья, успешная и целеустремленная. Именно в таких семьях следуют обычаям и традициям ради укрепления уз, удачи и просветления.
— Фенечки на удачу плетете? — истерически хмыкнула я, совершенно не понимая, к чему она клонит и какое это имеет отношение к сложившейся ситуации.
— Кому-то обычаи могут показаться дуростью и прошлым веком, — поддержал мать мой муж, накрыв вторую руку, играя с ладонью костяшками. — Но именно соблюдение их
