рыдания. — Дай мне побыть одной!
В голове снова и снова всплывали кадры, как нежно Владимир гладил меня в подсобке на свадьбе, каким тяжелым было его дыхание в тот момент… Как увлеченно слизывал соль с ноги, жадно выпивал текилу… Наш секс был чувственным, страстным, безумным! Оказалось, все это лишь в моей голове. Иллюзия, никаких чувств. А я — чертова традиция.
— Я хочу быть рядом с тобой сейчас, — не унимался муж. Несдержанно зарычав, я подхватила стоящую рядом вазу и со всей силы кинула ею в дверь. Она разлетелась на сотни мелких частичек, колкие иглы долетели и до меня. Марк взорвался: — Черт, Каролина! Какого дьявола ты творишь?!
— О таком нужно было предупреждать заранее, — поднявшись на ноги, я подошла вплотную к двери и со свей силы ударила ладонью об косяк. Часть боли, скопившейся внутри, получила разрядку, но кожа безумно ныла, пальцы свело судорогой. — Я бы никогда не пошла на подобное, Марк! Слышишь? Ни-ко-гда!
— Я не говорил тебе лишь потому, — шепнул он надрывно, будто моя реакция причиняла ему дискомфорт, — что хотел найти сильную женщину. И нашел, милая. Мы переживем это. Со временем ты поймешь, зачем…
— Заткнись! — ударившись головой о дверь, я помотала ею так быстро, как только могла. Пытаясь выбросить из жизни все воспоминания о чете Орловых. — Уходи, Марк! У.Х.О.Д.И.
— Каролина, — голос Валентины рядом с Марком стал для меня неожиданностью. Замерев, я вслушалась в ее лживо участливый тон, — я тоже прошла через это. Тоже сперва мне казалось это дикостью. А потом я поняла, что чужие традиции надо чтить и нет в этом ничего дурного. Теперь мы не просто носим с тобой одну фамилию — мы едины.
Не поверив своим ушам, я нервно рассмеялась, делая шаг назад:
— Вы безумны. Совершенно и бесповоротно больны…
Валентина тяжело вздохнула, обреченно обращаясь к сыну:
— Сыночек, дай ей побыть одной. Тут поможет только время.
— Как долго она пробудет здесь?! — взорвался Марк. Таким обеспокоенно-раздраженным я слышала его впервые. Раньше я бы оценила такие переживания, приняв их за заботу, сейчас же они казались абсурдными и бесили. — Полдня, день, три?! Мне не нравится это, мама!
— Каролина пробудет здесь столько, сколько понадобится ее головке для принятия ситуации, — чеканя каждое слово, Валентина пыталась втемяшить свою идею в голову Марка, вводя меня в еще большую панику. — Мы же обеспечим ее всем необходимым: едой и водой.
«Нет! Нет! Нет!» — эхом кричал внутренний голос. «Беги! Беги! Беги!» — повторял он неустанно. Впервые я слушала его, а не мозг. Меня принялись душить эти стены, нагнетали страх и ужас. Я пятилась назад, пока не уперлась в окно. Комната на первом этаже располагалась достаточно низко, чтобы спрыгнуть на землю. В состоянии крайней степени шока я сделала это без единого колебания, боясь задержаться внутри и на мгновение.
На улице шел беспроглядный ливень, на мокрой земле ноги снова и снова поскальзывались. Мокрая одежда прилипла к телу. Почти так же, как и вмиг потяжелевшие волосы, теперь достающие до ягодиц. Задыхаясь, не разбирая дороги, я летела вперед… Чем ближе становился забор, тем спокойнее получалось дышать.
— О нет… — замерев у высокой каменной стены в пять метров, сверху явно с натянутым напряжением, задохнулась от слез. — Боги, нет…
Неподалеку начинались ворота, предназначенные впускать и выпускать людей из поместья четы Орловых. Сцепив зубы, не думая ни о чем кроме спасения, я бросилась туда.
— Боги, госпожа, — приметивший меня охранник шарахнулся назад с широко распахнутыми глазами. — Позвольте мне предложить вам куртку и обувь…
— Мне нужно лишь одно, — сложив руки на груди, я была непреклонна, — выпустите меня.
Мужчина поморщился, опустил взгляд:
— Что угодно, кроме этого.
Ошарашенно застыв с распахнутым ртом, я недоверчиво покачала головой:
— Вы, верно, меня не расслышали? Я хочу выйти от сюда. Сейчас же.
— Не велено, госпожа, — пожал плечами мужчина, протягивая дымящуюся кружку. — Чаю? У вас вон губа трясётся от холода, ноги все синие…
Словно земля под ногами затряслась в тот момент, а тело перестало быть моим. Уткнувшись лбом в забор, я простонала в полный голос:
— Я просто хочу уйти отсюда… Просто хочу уйти…
Моя жизнь словно кончилась, я умерла в той гостиной, узнав правду. Стала тем самым Бенгальским тигром в клетке, привезенным в дом ради одной конкретной цели — исполнения долга. Я не была живым человеком для таких, как Орловы. Я была животным…
— Открой ворота, Константин, — голос Владимира позади казался громче грома, мощнее молнии. Я обернулась и увидела мужчину с черным зонтом, куполом закрывающим половину его лица. Он смотрел на меня, как мессия. Не моргая. — Дай девушке уйти, если она просит.
— Вы уверены, господин? — растерялся охранник, явно попадая под влияние ауры хозяина дома. Она подавляла всех вокруг, заставляла ощущать надвигающую опасность. — Девушка ведь…
— Константин, — прошипел Владимир сквозь стиснутые зубы, — открой эти чертовы ворота!
Тяжело вздохнув, он сдался:
— Есть, босс!
Высокие ставни принялись медленно раздвигаться, издавая слабый писк. Все это время я безостановочно рассматривала мужчину, ожидая подвоха. Ждала условий… Ждала, когда прозвучит заветное «но».
— Иди, девочка, — Владимир подбородком кивнул в сторону свободы, глаза его вводили меня в совершенно пугающий транс. — Ты ведь этого хотела? Путь свободен. Никто не держит тебя здесь насильно, если ты об этом думала. Здесь не тюрьма.
Сглотнув тяжелый ком, я отряхнулась, избавляясь от наваждения. Развернувшись спиной в мужчине, я занесла ногу, дабы переступить преграду, и тут же голос позади вызвал мурашки на спине:
— Имей в виду, — Владимир непреклонен, непоколебим. Черт, со своим дьявольским контрактом, где расплата душей, — я готов помогать лишь семье. Чужие люди мне не интересны.
— Что это значит? — зажмурившись, я ощущала биение сердца сильнее, нежели
