сумел достать. Свалил от меня в Германию.
— Где мальчик? — говорю, с трудом сдерживая напряжение в голосе.
— У-у-у… того, кто первым нашел его. Карский приказал достать ребенка, но, — он делает жест в сторону Эдуарда. — Этот успел раньше.
Подскакиваю к нему и уже не могу остановиться. Кровавый раж застилает глаза. Удар, другой. Противник хрипит. Хватаю его за волосы и заставляю приподнять голову:
— Где мой сын?! — рычу. — Сейчас у тебя есть выбор: сдохнуть быстро или мучительно. Куда ты его вез?!
— Карскому… — взгляд Эдуарда расфокусированный, он именно в том состоянии, когда все что угодно скажешь от боли.
Я это знаю. Я сам однажды таким был, пока во мне сломалось что-то человеческое.
— Зачем?! — бью затылком о стену.
— Уехать хотел. Это же… такие бабки…
Ну да, я же его без гроша оставил. Как он мою жену.
Сомневаюсь, что Карский ищет моего ребенка чтобы просто попросить выкуп, в особенности после того как я обошелся с его друзьями и парой родственников.
Мурат вдруг машет мне руками: “Прекрати”, но руки сами сжимаются в кулаки. Мой сын там, у отморозка, который столкнул мою жену в пропасть наркомании, который сделал из моей жены шлюху и наркоманку.
— Нашли машину, — эти слова пробиваются сквозь пелену ярости и я как будто снова начинаю видеть.
— Машину?
— Нашли, куда она уехала.
— Она…
— Эля, — вдруг выдает Эдуард. — Я же говорил… Говорил, что это она схватила мальца в аэропорте и удрала с ним!
Первая реакция его приложить, но я останавливаюсь. Услышанное кажется бредом. Вот эта маленькая девочка похитила моего сына, зная, кто я такой? Зная, что ребенка ищут? Нахрена?
— Я тоже этим козлам не верил, — говорит Мурат, — пока менты машину не засекли. В пригороде она. Ребенок у Эльвиры Айдаровой.
Мозг отказывается это воспринимать, но вдруг факты начинают встраиваться в картину реальности.
— Так на кого она работает? — толкаю Эдуарда. — Она с тобой.
Вижу как глаза этого недомужа расширяются.
— Н-н-е-е-ет, — тянет он.
— На Карского?! — ору. — Зачем ей ребенок?! Торговаться?! Деньги?!
К таким вещам я привык. Но эта Эльвира… Каждый шаг у нее какой-то необычный, он рушит картину мира, вызывает бессильную злобу внутри потому что я не понимаю, где злой умысел — я ведь умею читать противников по глазам.
Тут я ничего не чувствую, как и в тот раз с отравленным виски! Она как будто на голову впереди, а я такого никому не позволяю.
— Вы не понимаете… — бормочет Эдуард.
— Мои люди на проводе, — прерывает Мурат.
Оборачиваюсь.
— Там никого нет, — рапортует друг. — В доме пусто.
Сердце обрывается и следом я со всей дури бью Эдуарда в живот. Тот падает, но я поднимаю неудачника с пола, ставлю на ноги.
— Куда она делась?!
Чертовка! Единственная, кто смог меня переиграть. Дважды.
Теперь понятно, что мальчик не в Германии. Он у Эльвиры! Попробует надуть меня и я… Вот почему-то я не представляю того, как стреляю ей в голову. Нет, на ум просятся другие картинки — как долго и смачно трахаю, пока пощады не начнет просить.
Трясу Эдуарда так, что, кажется, еще чуть-чуть и из него вылетит душа.
— Она поедет на Урал… — выдыхает тот.
— Какого черта? — щурюсь.
На Урале у меня нет врагов.
— Туда, где как она думает, я спрятал ее сына. Но его там нет…
Я вдруг читаю в глазах Эдуарда неподдельную боль.
— Больше нет, потому что… — шепчет.
И между мной и ним как будто в этот миг промелькивает нечто общее.
Я не хочу об этом думать и просто бью в живот еще раз и еще. Уж так мы устроены, мужчины. Легче дать по морде, чем допустить боль от потери до сознания.
Да и не хочу я чувствовать ничего общего с этим скотом.
Эдуард валится на пол и я отвешиваю ему еще пару ударов, хотя обычно не бью лежачих. Я объясняю себе просто: заслужил, потому что говнюк.
Потом оборачиваюсь к Мурату.
— Закажи себе билет до Урала, я останусь здесь.
Ведь гончие Карского не отстанут.
Я переловлю их до того как они выйдут на след моего мальчика и распрошу о том, знают ли они Эльвиру Айдарову. После того, что эта чертовка провернула с моим виски, не в жизнь не поверю, что она так проста.
Я ее поймаю и заставлю за все ответить.
***
Эльвира
— Здесь никого нет, шеф, — отчитывается в трубку бандит. — В доме пусто.
Он хмурится, глядя прямо мне в глаза, скалится словно голодная псина. Думаю, этого мужика бесит то, что на мушку его взяла какая-то баба.
Прямо сейчас я сжимаю в руках дедов обрез, с которым мой родственник ходил на волка. Да, стреляю я не очень хорошо, но если в паре шагов стоять — точно снесу голову. Мы оба сейчас понимаем это.
— Спасибо, — о вежливости я забывать и не думала.
Владик держит меня сзади за штанину. Я только что объяснила ребенку, что эти люди — враги его отца, а прямо сейчас мы поедем к папе.
Я двигаюсь боком, держа бандитов на мушке, те в противовес мне продвигаются в дом. Владик выходит на террасу.
Ну вот, полдела сделано.
— Трубка, — требовательно протягиваю руку.
Тот скалится, но протягивает аппарат.
Ха! Я не такая глупая. Указываю взглядом на пол.
— Кидай мне!
Слушается.
Я только что продемонстрировала им обоим, что дедов обрез все еще работает. Теперь в моем доме нет пары стекол. Бандиты, видимо, думали, что найдут в этом доме испуганную домохозяйку.
Ну уж нет. Похоже, я отчаявшаяся мать и сейчас напоминаю саму себе Рэмбо женского пола.
Я, честное слово, готова лезть грудью на амбразуру, лишь бы мальчики были в порядке. Именно этого бандиты не ожидали: что я буду стрелять и раню одного из них в плечо.
— Вы были слишком шумными.
Я что есть силы топчу ногами телефон. Стучу пяткой до тех пор пока корпус не рассыпается на кусочки. Понятия не имею, можно ли сейчас отследить сигнал, но вот собрать и позвонить — точно нет.
— Тебя все равно найдут и рассчитаются, — скалится бугай. — Даже не думай, что загробастаешь себе все.
Я отступаю задом, а в груди клокочет злость. Оно мне и не надо.
Показываю фак, прежде чем захлопнуть дверь и запереть ее на ключ — дурацкая мера, они все равно через окна вылезут, но это даст небольшую фору нам с Владиком.
В кармане у меня ключи от внедорожника этих двух скотов. Сердце колотится под горлом, когда я пытаюсь понять,
