Тауни сунула ноги в джинсы, пытаясь найти свой лифчик. Мы оба рассмеялись, когда я передал его и сверкнул дерзкой ухмылкой.
— Разве плохо, что я хочу, чтобы мы все еще были голыми?
Она шлепнула меня по руке и покачала головой, длинные волосы взметнулись, когда она возилась с застежками и, наконец, застегнула шелковистый материал. Тауни поспешно накинула свою футболку, пока я хватал свою одежду и ботинки, чуть не упав, когда одевался. Мы оба были полностью одеты и натягивали обувь, когда грузовик, который я заметил, остановился в нескольких футах от нас. Яркие фары смотрели в нашу сторону, и мы были ослеплены, когда включился дальний свет.
— Какого хрена? — Кричал я, раздраженный тем, что кто-то морочит нам голову. — Чего ты хочешь?
Прикрывая глаза от яркого света, я не понимал, что происходит, пока не стало слишком поздно.
Выстрелы прогремели на земле перед моим грузовиком, и я потянулся к Тауни, притягивая ее ближе.
— Эй, мы не хотим никаких проблем. У меня не так много денег, если это то, что вам нужно, то вы можете взять мой кошелек. Просто оставьте нас в покое.
Еще один выстрел попал в заднее колесо моего грузовика, и я выругался. Никто не ответил, так как двигатель другого грузовика взревел, автомобиль раскачивался взад-вперед, как будто кто-то готовил двигатель к гонке. Только деваться было некуда. Мы припарковались на вершине холма, откуда открывался вид на остальной город и все огни. Здесь, в горах Сьерра-Невада, смотреть было особо не на что, кроме звезд.
Вот почему я привел Тауни сюда сегодня вечером. Я хотел, чтобы ее первый раз был особенным. Под звездами я сделал ее своей, и мое сердце наполнилось любовью.
Пока я не понял, что что-то в этой ночи было не так.
— Вылезай из грузовика, — приказал низкий голос.
Я не хотел слушать. В тот момент, когда мы вышли, не было преграды между их поднятой двойной кабиной и моим маленьким Ford Ranger. Это было плохо.
Тауни сжала мою руку, и я сжал ее в ответ.
— Все будет хорошо, — пообещал я. — Я не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
Моргнув, я отогнал прошлое и последовавшую за ним ложь. Я ни от чего не смог защитить Тауни.
— Мне так жаль, — прошептал я, качая головой. — Я не помню всего, что произошло той ночью, но я знаю, что оставил тебя наедине с этими животными. Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня?
— Джаспер, я…
Ее слова были прерваны, когда Зейн открыл дверь и ворвался внутрь, толкая меня в грудь, когда я встал, подняв руки.
— Что ты сказал моей маме? Она плачет!
— Я знаю, приятель, и мне жаль.
— Ты обещал! — Крикнул он, его лицо покраснело от гнева.
— Позволь мне объяснить, — взмолился я, ненавидя то, что мои первые несколько разговоров с сыном были такой катастрофой.
— Зейн, — встряла Тауни, шмыгая носом. — Послушай.
— Нет, мам. Что происходит? Я не понимаю, почему этот парень здесь.
Она подняла голову и сделала успокаивающий вдох.
— Я собираюсь рассказать тебе, если ты успокоишься.
Зейн сузил глаза.
— Что происходит?
— Посмотри на него, — умоляла она. — Я имею в виду, действительно посмотри.
Зейн тяжело вздохнул, а затем повернулся, впервые оказавшись лицом ко мне. Его взгляд блуждал по моему лицу, а затем расширился.
— Ты выглядишь по-другому. Вся эта неряшливость исчезла.
— Это все, что ты замечаешь? — Тихо спросила она.
Он сделал шаг назад, глядя мне в глаза. Я знал, что в этот момент до меня дошло узнавание, потому что он отшатнулся назад, качая головой.
— Ни за что.
— Зейн.
— Нет! Я не знаю, что это за игра, но это пиздец!
— Зейн! — Пожурила Тауни.
— Он прав, — согласился я. — Это полный пиздец, потому что мне не удалось быть рядом, — закричал я, ударяя себя рукой в грудь. — Я не видел твою маму беременной и не был поражен тем, как красиво она выглядела. У меня не было возможности подержать тебя на руках, когда ты родился.
— Остановись, — взмолился Зейн, качая головой.
— Я не смог помочь тебе с твоими первыми шагами или научить тебя ездить на велосипеде.
— Заткнись!
Игнорируя его, я продвинулся на несколько шагов вперед.
— Я пропустил твой первый день в школе и твою первую влюбленность в девушку.
— Заткнись. Нахуй! — Кипел он, сжимая кулаки.
— Мне не удалось стать героем, когда ты боялся монстров под кроватью или в шкафу. Или успокаивать тебя, когда гром и дождь были слишком сильными.
— Нет, — причитал он. — Ты не имеешь права говорить ничего из этого.
— Мне жаль, что меня там не было, Зейн. Мне так чертовски жаль, что я оставил тебя одного.
Его грудь сдавило, когда он боролся со слезами, отступая к двери.
— Я не знал о тебе. Если бы я знал, я клянусь тебе, что провел бы каждый день последних семнадцати лет, любя тебя так, как ты того заслуживаешь.
Зейн прислонился спиной к двери, слезы наполнили его глаза, когда он, наконец, посмотрел в мои. Было так много горя, что я почувствовал его в своей груди. Боль была невыносимой. Я хотел вырвать это ужасное, сокрушительное чувство из своего сердца. Но я не мог этого сделать.
— Я бы забрал всю боль, если бы мог, Зейн. Клянусь, черт возьми, что нет ни одной чертовой вещи, которую я бы не сделал, чтобы исправить это, если бы мог.
Что-то изменилось в его глазах, и я испугался, что он отвергнет меня и скажет своей матери, что им нужно уходить. Я переминался с ноги на ногу и чертовски надеялась, что у меня есть шанс сохранить Зейна в своей жизни.
С криком он оттолкнулся от двери и налетел прямо на меня, обвив руками мою талию и чуть не сбив нас обоих с ног на пол. Я был потрясен до предела, прошло несколько секунд, прежде чем я обнял его за спину и прижал к себе, ошеломленный потоком эмоций, который продолжал захлестывать меня.
— У меня есть папа, — выдавил он, а затем Зейн начал плакать.
Ничто, ни одна вещь на этой земле не причиняла такой глубокой боли, как держать своего сына и слушать его слезы. Какая бы часть моей души ни осталась после сделки с дьяволом, она впиталась в этот единственный момент. Я прерывисто вздохнул и прижал его к себе, обещая, что все сделаю правильно.
Сид Буллард украл моего сына, любовь всей моей жизни, и семнадцать лет жизни. Я это так не оставлю.
Мой Жнец чувствовал себя запертым в клетке и диким внутри, когда его беспокойство распространилось на каждую клетку моего тела.
Возмездие приближалось, и я жестоко пожну душу Сида.
Тауни
— Наконец-то он уснул, — объявила я, прислонившись к двери спальни. Рейт провел последние пару часов в комнате с нами, когда мы говорили о детстве Зейна и делились драгоценными воспоминаниями. Это было горько-сладко. Все это время он был недалеко, жил отдельной жизнью всего в нескольких часах от того места, где жили мы с Зейном. Опасная жизнь в мотоклубе. Никогда в своих самых смелых мечтах я не рассматривала эту реальность как возможность.
Смотреть на мужчину, которого я любила, потеряла и с которым теперь воссоединилась, было пугающе и эмоционально. Я не знала, что сказать. Было так много вопросов, но я не могла решить, с чего начать. Самым странным было то, что я все еще чувствовала, что часть меня принадлежит ему, как будто мы были парой, и времени порознь никогда не существовало. Как странно.
— Я хотел бы знать, о чем ты думаешь, — пробормотал он, наклоняя голову к моему уху. — У тебя такой же взгляд, каким ты обычно смотрела на меня прямо перед тем, как мы целовались.
Мое сердце чуть не пропустило удар от его близости.
— Ты помнишь это, да?
— Звучит скептически.
— Так и есть.
Он слегка повернулся, когда его ладони прижались к двери по обе стороны от моей головы.
