месяц…
— Сделаю все, что могу.
Вопрос только в том, смогу ли я разыграть эту карту.
Девушка?.. Очередная рабыня? Зачем тогда ее показывать? Зачем… показывать кому-то девушку? Может быть, показывать, что жива?..
Заложница?!
С Мансурова станется!
Я получаю фотки с камеры. Много. С разных ракурсов.
И правда красивая. Волосы — сказочные. Светлые глаза, глубокий взгляд. На шее — белый ошейник, сама вся тоже в белом. От образа веет чистотой и беззащитностью.
Ещё одна хорошая девочка…
Завариваю себе кофе. От запаха воротит. Выливаю в раковину. Жарю себе яйца. Заставляю себя позавтракать. Шестой час.
Набираю Виктора.
— Полковник Зольников, — недовольно.
— Доброе утро, Виктор. Это Диляра.
— Ну, неужели. Утро доброе… — сонно. — Не спится одной?
— Работаю. Подполковника Лазарева знаешь?
— Питерский?
— Да.
— Не лично. А что?
— Я кажется решила нашу проблему. Отпусти Ивана, пожалуйста. Мне нужна помощь, чтобы… докрутить всё до конца.
— Помощь Ивана?
Вздыхаю.
— Помощь семьи.
— Хм. Потому что?..
— Потому что я — часть семьи.
— И в дальнейшем?..
— Черт… Вить, я вторые сутки не сплю. Давай, ты озвучишь, а я просто подпишусь.
- “В дальнейшем, я играю только в команде и без благословения главы семейства дичи не творю.”
— Подписываю кровью.
— Нет, вот этого не надо. Я это все требую, чтобы кровопускания как раз избежать.
— Я поняла! Порка принимается. Что мне ещё сказать?!
— Доклад мне по ситуации. Лично.
Скидывает вызов.
Упоротый контролер! — закатываю глаза. Как только Эва это выносит?..
Одеваюсь как на войну. Кроссовки, свободные эластичные брюки, толстовка. Под нее — кобура, сверху — спортивная куртка. Пошарив в сейфе, достаю шприц-ампулу, заряженную транквилизатором. Настя Серегина нам коктейльчиков намутила. Она у нас врач-психиатр со степенью. Большой специалист в препаратах!
А я не знаю, что именно мне понадобится в этом бою. Шприц отправляется в карман брюк, вместе с кастетом.
Перед выходом, забираю наши с Иваном кольца с тумбочки. Надеваю своё, запрещая себе думать обо всей херне, что происходила между нами в последнее время. Сейчас не до этого!
Пока еду, почти не воспринимаю дорогу. Девушка… Девушка. Ее образ стоит перед глазами. Кто ты?..
Заглядываю к Мансурову.
— Доброе утро, Диляра.
— Я всё нашла. Скинула контакты. Умка — ваша.
— Хорошая девочка. Пожалуй, внесу ее в список невыездных. Прямо сейчас.
Умка уже час как летит.
— Поехали… — захлопывает бук.
— Куда?
— Работать.
— Десять минут, сейчас спущусь.
По дороге набираю Андрея.
— Привет. Поможешь мне?
— Конечно.
— Мне нужен импульсный маяк, с пакетной передачей данных. Самый маленький.
Он крут тем, что никакими датчиками его не обнаружить, пока он не отправляет сигнал. А сигнал он отправляет долю секунды, раз в час. То есть, если именно в эту секунду, ты машину не проверяешь профессиональными детекторами, то он “невидим”.
— Трекеры давно уже на местах, Яра. Все под контролем.
— Эм… В смысле?
— Распоряжение полковника. Ты ж не думала, что он со стороны посмотрит, как ты справишься?
— Оу… Ясно.
Меня страхуют?
Ощущение, что цунами, нависшее надо мной, вдруг откатывается.
Пропуская заходящего генерала со свитой, стою у выхода из здания. Когда процессия выходит, двигаюсь к выходу, через двойные двери.
— Стоять… — слышу сзади голос Ивана.
Замираю. Сердце колотится.
Ведёт пальцем по спине.
— Сдавайся, Зольникова…
В последних дверях специально притормаживаю, позволяя ему врезаться мне в спину. Чтобы ощутить прикосновение.
Останавливаемся на крыльце.
Помятый, уставший, но глаза горят…
— Сигаретой угостишь меня?
Протягиваю ему пачку.
— Твои.
Руки наши чуть дольше соприкасаются, чем нужно.
— Я тебя очень люблю, — тихо шепчет Иван, глядя мне в глаза. — Не хочешь детей, я это приму. И тему эту больше не подниму. Хочешь в оперативку, иди к Сергею, я уговорю полкана на такой расклад. Только не ставь нас под сомнение больше.
Показываю ему молча кольцо на своем пальце.
Мансуров бьёт по клаксону.
Иван переводит на него тяжелеющий взгляд.
— У меня только один мужчина, — возвращаю на палец Ивана кольцо. — Пусть он поедет домой и выспится. Я соскучилась…
Отдаю ему ключи от машины.
Сажусь в машину к Мансурову.
Мы едем на обыск дачи какого-то высокопоставленного мента.
— Развод отменяется?
— Какой развод? — невозмутимо смотрю вперёд.
— А мне казалось, ты движешься в правильном направлении.
— Вы ничего не понимаете в женщинах, Алишер, — улыбаюсь я. — Я думала, менталист — это обязательно хороший психолог.
Чувствую, как он раздражается.
— Я — хороший психолог. Например, сейчас тебе кажется, что ты перехватила управление ситуацией, поэтому ты так самоуверенна, энергична и демонстративна.
— О, нет-нет… Вы снова ошиблись. Я как раз, сейчас полностью потеряла контроль.
— Так это истерика?! — удивлённо.
— Нет, — пожимаю плечами. — Никакой истерики. Просто меня это устраивает…
За моей спиной опять ощущение стены, тыла, брони, команды прикрытия. И это кайф! И я даже начинаю в чем-то понимать Эву…
Глава 19 — Чистенько…
Во дворе медицинского центра — качели, лодочки. Мы сидим с Ваней друг напротив друга, прижавшись лбами, нашим коленям тесно.
Закрыв глаза, вожу пальцем по его щеке, прощупывпя знакомый рельеф — скулу, желваки, линию челюсти.
И всё сводит внутри болезненным спазмом от мысли, что он мог исчезнуть из моей жизни. На адреналине кажется, ты справишься с любым трешем, а когда адреналин отпускает, все равно погружаешься в эмоции. И меня накрыло… И он, вот, рядом, а я почему-то болею внутри так, словно эта адская карусель, на которую нас неожиданно втянуло, всё ещё крутится.
Ваня вспыхивает быстрее, но быстрее и отходит. И ему уже хорошо. Его губы улыбаются, я ласкаю уголок и носогубную складку пальцем.
— Люблю тебя, Зольников.
Притягивая за шею, прижимается губами к моим.
И мы как подростки целуемся на качелях. Глубоко взасос, забив на то, что вокруг толпы и своих и чужих.
Иван единственный из всех мужчин, который целуется с закрытыми глазами. И я обожаю это в нем!
Я многое в нем обожаю. Голос, запах, улыбку его…
— Зольников, отставить! — шутя рявкают его пацаны из отряда.
Иван показывает им не глядя фак. Ржут…
Силовики ждут пока для них освободят рентген кабинет.
Отворачиваясь, кладу голову ему на плечо.
— Ты чего такая? Не выспалась?
— Ага… Посплю.
Не выспались конечно… А ещё мои адреналиновые качели полетели вниз, когда я почувствовала поддержку.
Иван сидит, не шевелясь, позволяя мне вырубиться на двадцать минут так, у него на плече.
Отключаюсь. Прихожу в себя от звонка будильника. Пора. Сейчас наш отдел проходит медосмотр. В нашей организации его не купишь, у силовиков и оперов всё строго — и медосмотры и нормативы.
Целую Ивана в теплую шею. И, потянувшись, встаю с качелей.
— Полетела я… — подмигиваю
