ему.
Прохожу быстро пару кабинетов, влипаю в небольшую очередь у гинеколога.
Читаю от скуки переписки в нашем чате — я, Эва, Варвара и Настя.
Варя: Девочки, Настю сейчас скорая с улицы забрала с кровотечением. У меня, у мальчишек температура, Сергей у нее на службе, дозвониться не можем. Андрей тоже не может вырваться.
Эва: Черт! Сейчас попробую няне дозвониться. Виктор тоже на службе.
Яра: Я рядом здесь. Координаты дайте, как найти.
Мне остались-то гинеколог и флюорография.
Сергей с ума сойдёт, когда узнает. Они с Настей так ждали этого ребенка! И срок уже такой большой. Уже и имя есть — Данила, и членом семьи мы его все считаем.
— Извините, — оглядываю коллег в очереди. — Можно я без очереди? У меня форс-мажор.
— Проходите.
Никто не возражает.
Я залетаю в кабинет. Там две молодые девчонки.
— Девочки, очень тороплюсь, мне бы быстренько.
— Сделаем быстренько! — приветливо улыбаются они.
Кресло это, что б его! Женское здоровье меня ни разу не подводило, поэтому оказываюсь я в нём исключительно на медосмотрах, не чаще.
Врач проводит осмотр.
— Жалобы?
— Нет жалоб.
— Цикл регулярный?
— Да, — отвечаю на автомате.
А потом вдруг неожиданно понимаю, что и не помню, когда последний раз месячные были.
— А когда последний раз месячные были?
— Оу… — дёргаю бровями.
Со всем этим трешем, мы с телом слегка забыли, что мы женского пола, вообще-то.
— Та-а-ак… — с озадаченным выражением лица, снимает перчатки врач. — Вставайте. Лена, а анализ крови покажи мне…
Натягивая быстро брюки, с подозрением смотрю как они переглядываются.
— Что не так?! — дёргаю молнию вверх.
— Вы беременны.
— Этого не может быть, — нервно усмехаюсь я.
— Мои глаза, допустим могут ошибиться. Но анализ крови точно нет, — взмахивает листом.
Вторая, которая Лена, зависает пальцами над клавиатурой.
— Вписываю или Вы на прерывание пойдете?
В моих ушах начинает шуметь.
— Прерывание… — онемевшими губами шевелю я.
— Можете, прямо сегодня. Срок уже явно не маленький. Ещё пару дней и не возьмут. Анализы все у вас на руках, так что… Потом, попросите нам справки отправить. И мы Вам все документы чистенько сделаем.
— Чистенько…
— Я Вас на час дня записала. Сует мне в руки бумаги. Всего хорошего. Следующий!
Ничего не соображая, спускаюсь вниз, позабыв про флюорографию. Силовиков во дворе уже нет.
Закидываю все бумаги в машину, на заднее сиденье. Быстрым шагом иду в сторону корпуса, где приемная Скорой.
На автопилоте отмахиваюсь от всех корочками, кто не желает меня пускать к Насте.
Нахально стаскиваю у медсестер халат. Захожу к ней.
— Настя…
— Яра! — слезы льются по лицу. — Они ничего не делают.
Сжимает ладонями маленький животик.
— Положили меня здесь и всё!
Губы трясутся от обиды.
— Говорят: ждите врача…
— Сейчас! — сжимаю ее холодные пальцы. — Сейчас всё сделают.
Выхожу из палаты.
— Заведующий отделением где? — раскрываю корочки перед проходящей мимо медсестрой. — Срочно. Вызывайте.
— Ой! — осекается она, заглядывает в дверь кабинета. — Петр Владимирович!
Заглядываю в двери. Пьет чай, мило беседует по телефону.
— Я занят! — недовольно.
— К Вам тут… из органов.
Отодвинув ее, прохожу внутрь. Тыкаю ему в лицо корочки.
— В двадцатой палате Зольникова. Если она потеряет ребенка, Вы потеряете должность и покой, обещаю Вам.
— Ну что ж так сразу!.. — взмахивает руками оскорблено. — Можно ведь и как-то по человечески подойти.
— Потому что надо СРАЗУ помощь оказывать! — с яростью цежу я.
Ускорив персонал, дозваниваюсь до Сергея. Но он видимо где-то в архивах и сдал телефон.
Не отхожу от Насти. Ей страшно, она сейчас жутко ранимая. И все время ищет меня взглядом.
Время близится к часу.
И мне надо идти на прерывание. А я даже ещё не осознала, что беременная. Смотрю слепо на Настин животик… Вижу, почему-то Вариных близнецов. И страшно… А вдруг не помогут.
Полпервого прилетает Серёга.
— Настя! — залетает в палату.
Она под капельницей.
Уступаю ему стул.
Положив руку ей на живот, нежничает, обнимает ее, целует, и что шепчет.
Ну вот…
Я тихо ухожу. Отправляю девочкам, что все более-менее. Кровотечение остановили. Обещают, что всё будет нормально.
И всё ещё успеваю на процедуру.
Как зомби иду в гинекологию. В ушах шумит. Пульс долбит в уши.
Заглядываю в кабинет.
— Подождите, Вас пригласят.
Сажусь на мягкую скамейку.
Иван обещал принимать любые мои решения на этот счет.
Неожиданно у меня начинает зарождаться какая-то внутренняя истерика. Я никогда не залетала и не делала абортов. И сейчас прихожу в ужас от предстоящего. Хотя, не на луне живу и знаю, что будет не больно и быстро. Но ужас связан не с этим. С чем-то совершенно другим. С чем-то животным во мне, иррациональным, с какими-то глубинными рефлексами.
Телефон пиликает. Опускаю взгляд на экран, чтобы отвлечься. На экране моем снова Иван. И всплывающие сообщения.
Иван: Яра, ты где?
Как я должна ответить?..
И из нашего девчачьего чата.
Эва: Девочки, посмотрите, что я у Виктора в альбомах нашла! Иван с отцом. Яра, хочешь, попрошу вам отдать?
Открываю.
А там фотка… Мужчина на руках держит годовалого пацана. Чумазого и довольного. Щурящегося от солнца. С пирожком в руке.
Улыбку я эту везде узнаю… Ванечка.
И от этого предстоящего “чистенько”, мне становится так грязненько, что хочется повыть.
Дверь кабинета открывается.
— Зольникова?
Глава 20 — Спецэффекты
— Чего долго так? — стоит у тачки Иван. — Я от голода почти умер.
Иван в форме и берцах, но без оружия и обвесов. Не поехал со своими, меня дождался.
— У девочек больше кабинетов.
— Гинеколог?..
— Да.
— Три часа?!
— Я к Насте ещё бегала…
— Гинеколог — не мужик, надеюсь?
— Зольников, угомонись! Ты пересмотрел порнушки с медосмотрами. Там всё врут.
— Не ломай мою ранимую психику! В порнушке всё правда, я точно знаю, сам проверял.
— Сядь за руль, — отдаю ему ключи.
— Всё нормально? — настороженно.
— Чувствую себя хреново.
— Почему?
— Переутомление, вероятно.
Сажусь на пассажирское сиденье.
— Поехали сегодня к бабушке после ужина, заодно ее увезем? Отоспишься там.
У нас сегодня семейный.
— Я не могу, Вань. Шеф только до обеда отпустил.
— Мансуров… — недовольный вздох.
Демонстративно стучу ногтями по экрану телефона, шлепая Ивана по прессу.
Заткнись, Вань!
Он не может слушать нас круглосуточно, но робот реагирует на ключевые слова и потом предлагает к прослушиванию именно эти фрагменты. Я думаю, свою фамилию он вбил как ключевое.
Прищурившись, Иван мстительно косится на меня.
За грудки притягивает к себе.
— Целуй…
Господи, когда ты уже повзрослеет, дурень ревнивый!
Чмокаемся несколько раз. Улыбается, обшаривая мои карманы.
— Что ты там ищешь, Зольников?
— Это досмотр… — похабненько. — Бедра раздвинь…
Нет… Пусть никогда не взрослеет!
Вытаскивает шприцы и
