из-под одеяла.
Накидываю его футболку, спасаясь бегством на просторах кухни.
Я все еще не могу чувствовать себя свободно и раскованно. Все время смущаюсь. Хотя не скрою, не смотря на мое смущение, мне нравится, когда Артем на меня даже просто смотрит. А уж когда он пускает в ход руки и губы…
Артем очень нежный и осторожный со мной. Мне очень хорошо с ним. Чувствую себя очень надежно.
Через полчаса мой незамысловатый обед готов.
В дверном проеме появляется мой мужчина. Я же могу его так называть?
— Ммм…вкусно пахнет, — говорит он, втянув носом разнесшийся по кухне аромат.
— Это фритатта, — отвечаю ему. Артем подходит ко мне сзади, обнимая за талию и заглядывая через плечо на мои приготовления.
Я даже через футболку его чувствую. Он горячий как печка. Тем более, что из одежды на нем только спортивные штаны и это ощущается моей пятой точкой очень отчетливо. По моей спине бегут мурашки.
— Ты меня так разбалуешь, — говорит он, потираясь носом о мою скулу.
— Это же просто омлет, только итальянский. Ничего особенного, но очень вкусно и можно приготовить на скорую руку, — объясняю ему.
За едой мы разговариваем обо всем на свете.
— И все-таки, почему именно следственная работа? — спрашивает Артем. — Можно же выбрать что-то попроще. Юридическое образование дает большие возможности для выбора.
— Например? — спрашиваю его. — Перебирать бумажки в какой-нибудь конторе?
— А почему бы и нет. В конце то концов, можно в гражданское право податься, оказывать людям юридические услуги. Просто работая следователем, ты не будешь принадлежать сама себе. А появится муж, дети! — говорит он.
— Просто я с детства мечтала быть следователем. Всегда любила смотреть и читать детективы, — аргументирую свой выбор. Это же жутко интересно, особенно когда дело не простое, а запутанное. У меня в школе прозвище было «прокурорша».
— Согласен. Я тоже люблю непростые задачи. А почему «прокурорша»? — спрашивает Артем, улыбаясь.
— Ну, потому что, если в классе что-то случалось, я всегда находила так называемую причинно-следственную связь, — улыбаюсь в ответ.
— Ну, если даже так, то тут конечно выбор очевиден, — смеется Артем, поднимая руки в примирительном жесте.
— Вот у тебя, — обращаюсь к нему, — опасная работа, связанная с постоянными рисками, ну ты же не собираешься её менять. Потому что она тебе нравиться. Вот и мне нравится моя.
— Ну, так я же мужик. На заводе от звонка до звонка, точно не мое. Это нормально — отвечает он, пожимает плечами. — У меня отец и брат тоже служат. Так что, третьего, как говорится, не дано.
— А у тебя же есть позывной? — спрашиваю у него.
— Да, конечно.
— И какой же? — не отстаю.
— Тебе зачем, Машунь?
— Интересно, — говорю ему.
— Соломон, — говорит Артем.
— То есть, ты всегда поступаешь мудро? — спрашиваю у него, улыбаясь.
— Не идеализируй меня, Машунь. Я обычный человек, — говорит Артем, слегка улыбаясь в ответ.
Вечером, после прогулки с Оливкой по парку, Артем отвозит меня домой.
— Пока, говорит, целуя меня на прощание. — Я позвоню. И помни, что должна быть умницей и не попадать больше ни в какие переделки, иначе получишь по заднице, — говорит Артем, делая увесистый шлепок рукой мне по ягодице.
— Ай…. — вскрикиваю я.
— Вот тебе и ай. Это еще цветочки, так что веди себя хорошо, — говорит он, щелкая меня по носу.
— Слушаюсь, товарищ капитан, — рапортую своему командиру.
Сегодня точно не мой день. Я вообще редко опаздываю, а точнее, практически никогда. Но сегодня это что-то.
Сегодня у меня первой парой уголовный процесс и это вообще святой предмет. Так, по крайнем мере, считает наш преподаватель.
Просто вчера я допоздна пробыла у Артема, а потом, он отвез меня домой и я, еще долго не могла уснуть, а с утра, естественно, долго не могла себя заставить подняться.
Я влетаю в аудиторию буквально одновременно со звонком.
— Ты что, с утра марафон сдавала? — спрашивает Катерина, рядом с которой я плюхаюсь, дыша как паровоз.
— Ага. Практически, — отвечаю подруге. С утра не могла подняться и чуть не опоздала.
— Да оно и понятно… — тянет Катя, закатывая глаза.
— И что же тебе понятно? — спрашиваю у неё.
— Да все. Наверное, поздно спать легла, — многозначительно говорит Катя.
— Кать, я же просила тебя. Давай вот без этих твоих театральных закатываний глаз, намеков и прочего бла-бла-бла. Я просто не вы-спа-лась, и все, — говорю ей буквально по слогам.
— Так я же и говорю, что все понятно, — не унимается подруга. — Интересно, как там наш Артем свет Владимирович, не опоздал на работу, а?
— Кать, — буквально шиплю на подругу.
— Ну ладно тебе, Машка. Я же любя. Ну что ты, обижаешься что ли? Я же за тебя рада. С ним была, да?
— Да, — говорю подруге, улыбаясь во все 32. — Кать, я кажется влюбилась.
— Кажется? — спрашивает Катя. — Да у тебя это на лбу написано, кажется ей.
— Ну, ладно, я влюбилась и что? Завидуй молча, — говорю Кате.
— Машка, ну ты что в самом-то деле. Я рада за тебя. Какого мужика отхватила. Да он порвет любого, кто взглянет на тебя не так. Как он Никиту с пятого курса отбрил, что он теперь тебя десятой дорогой обходит.
— Это, да, — говорю подруге, вспоминая недавнюю ситуацию. — Сам виноват, я ему неоднократно говорила, что мы можем быть только друзьями. Если он не понимает слов, то я не виновата, нечего было руки распускать, да еще на глазах у Артема.
— Боже, как я тебе завидую, Машка. За тебя мужики сражаться готовы, — говорит Катя, театрально сложив руки на груди.
— Смирнова, Киселева, — прерывает наш диалог голос преподавателя. — Обсуждаете уголовный процесс, полагаю? Поделитесь мыслями?
— Извините, Виктор Семенович. Увлеклись, — бойко рапортует Катерина.
Артем уехал в командировку на несколько дней. Я всегда скучаю и волнуюсь за него. И всегда отправляю ему сообщения, просто пишу обо всем. Он сам меня просил писать ему, что хочется, ему приятно. Когда у него есть свободное время, он тоже мне что-нибудь пишет в ответ. Звонит редко, когда получается.
Я никогда его не упрекаю работой. Это не правильно. Я все понимаю и не обижаюсь.
После уголовного процесса у нас большая перемена и мы всей гурьбой спешим в буфет.
— Кать, — обращаюсь к подруге, — жуя булочку с маком, — расскажи-ка мне лучше, что у тебя там с Пашей?
— С каким? — делает удивленное лицо Катерина.
— Кать, — говорю подруге, давая понять, что не стоит корчить из себя дурочку.
— Ох, Машка, я и сама не знаю, — вздыхает Катерина.
— Как это не знаешь, не
