class="p1">Чувствую, как он стягивает с меня куртку. Мы довольно быстро избавляемся от лишней одежды.
— Артем, что ты делаешь?
— Просто помолчи, ща, все узнаешь. Потом поговорим. Иди ко мне, — говорит Артем, усаживая меня себе на бедра.
Я оказываюсь верхом на нем. Он слегка съезжает вниз, расставив ноги для опоры, и опускает меня на себя, начав двигать бедрами, по хозяйски сжимая мои ягодицы.
Я обнимаю своего мужчину за плечи, уткнувшись ему в шею.
Подхватив меня под бедра, Артем поднимает и опускает меня на себя, задавая новый ритм.
Его движения становятся хаотичными, он сотрясается подо мной. Чувствую, как горячая волна накрывает и меня. Я сильнее прижимаюсь к своему герою.
Некоторое время мы просто сидим, уткнувшись друг в друга. Артем прижимает меня к себе за талию, поглаживает по спине. Затем помогает мне одеться и одевается сам.
— Нормально? — спрашиваю у него, полностью одевшись и поправив макияж.
Вижу, как Артем широко улыбается. Я начинаю лихорадочно смотреться в зеркало, пытаясь найти, что его так развеселило.
— Что? — спрашиваю, не понимая.
— Ну, — тянет он, продолжая улыбаться, — даже не знаю, как и сказать.
— Артем! — восклицаю я.
— Машунь, ты, конечно, извини за мой французский, просто по-другому я, ну правда, не могу сказать. Ты выглядишь так, как будто только что трахалась.
Чувствую, как краска заливает мое лицо.
— Пффф…, - только и могу произнести в ответ.
Этот же гад довольно смеется.
— Владимир Евгеньевич, — обращаюсь к своему непосредственному начальнику. — Я сейчас не готов уехать в долгосрочную командировку. Если бы это вы мне предложили буквально несколько месяцев назад, я бы, не задумываясь, согласился. А сейчас появились личные обстоятельства, которые я не могу, да и не хочу игнорировать.
— Я все понимаю, Артем, — говорит шеф. — Это дело хоть и принудительное, но все-таки каждый решает добровольно.
— Спасибо, Владимир Евгеньевич, — благодарю шефа за понимание.
Сегодня я обещал заехать к родителям.
— Привет, сын, — приветствует отец.
— Привет, пап, — говорю в ответ, пожимая протянутую руку.
Целую маму. Замечаю, что с ней что-то не так, понимаю это по выражению её лица, она плакала.
Меня охватывает паника, потому что моя мать достаточно сильная женщина и чтобы она плакала, нужен очень серьезный повод. И в последнее время я знаю только один. Это Алексей — мой младший брат. Очень горячий парень, практически без тормозов.
Молча, смотрю на родителей в ожидании повествования о том, что опять натворил этот сорвиголова.
— Он уехал, — говорит мама, тихо всхлипнув.
Смотрю на мать, не совсем понимая, о чем она.
— Твоего брата могут захватить террористы, — продолжает она, повысив голос. — Ты должен что-то сделать.
— О чем ты? — спрашиваю, пытаясь сохранять хладнокровие.
— Нам сообщили, что Алеша уехал в командировку, на ближний Восток. Ты должен его вернуть. Ты не можешь просто ничего не делать. Он твой младший брат, которому требуется твоя помощь, — говорит мама, повысив голос.
— Надя, не преувеличивай, — вмешивается отец в наш разговор. — Он военный офицер. Пока ничего страшного не произошло.
— Вот именно, пока. Это вопрос времени. Вам все равно, что с ним будет, как так можно? — всплескивает мама руками. — Вы со своей службой совсем не думаете обо мне.
Мама всегда переживала за нас, особенно за младшего сына. Со мной она никогда так не носилась, как с Лешкой. Даже не знаю почему. Лешку очень трудно назвать маменькиным сынком, а точнее совсем нельзя. Он всегда сам по себе, что захотел, то и сделал. Я частенько ему мозги на место ставил.
Он неплохой парень. Просто всегда и во всем стремится докопаться до истины, которая зачастую никому не нужна. Он у нас очень горячая натура, действует на эмоциях, забывая включать голову.
Нет, я тоже всегда за честность и правду. Не люблю вранье на физическом уровне. У нас это вообще семейное. Просто иногда нужно уметь быть гибким, что ли. Я, по крайней мере, стараюсь хотя бы иногда. Где-то нужно просто промолчать. А Лешка, он же прямой как шпала, никаких компромиссов.
Я, безусловно, очень люблю своего младшего брата и знаю, что если бы мне понадобилась помощь, он бы не задумываясь, её оказал. В этом мы с ним одинаковые.
Успокаиваю маму и ухожу с отцом в его кабинет обсудить сложившуюся с Алексеем ситуацию.
— Артем, ты на мать не обижайся, — говорит отец. — Она очень переживает за сына, её можно понять. Тем более, зная горячую голову твоего брата. Ничего страшного не произошло, просто она узнала, что он уехал в горячую точку и докрутила ситуацию до вселенских масштабов. Твой брат, как всегда никому ничего не сказал. Сообщил уже по факту.
— Естественно, — говорю отцу. — Иначе, мама ему бы истерику закатила.
Мы с отцом еще недолго обсуждаем ситуацию с братом и выходим из кабинета. Причин для паники нет.
Не успел я выйти, как на меня буквально кинулась мать.
— Артем, сынок, ты должен помочь брату. Поехать туда и привести его, — говорит она повышенным тоном. — Ты же не бросишь его в беде, — продолжает давить словами. — Пообещай мне, что вернешь мне сына.
Вот что я должен её сейчас пообещать, задаю себе вопрос.
— Что ты молчишь, Артем! — говорит мама.
— А что ты от меня хочешь услышать? — говорю родительнице. — Тем, более, ты накручиваешь себя и все преувеличиваешь. Он военный и это вполне нормально. Я не собираюсь позорить ни брата, ни себя.
— Можно служить не уезжая в горячие точки, — говорит мама. — Я устала за всех вас бояться. Я хочу спокойно встретить старость со своими детьми и с внуками, которых, похоже, не дождусь.
— Мам, успокойся. Ничего же плохого не случилось. Он вернется.
Черт, думаю про себя.
— Мам, я обещаю, что обязательно свяжусь с ним и поговорю. И вообще, буду контролировать ситуацию, — обращаюсь к матери.
Если честно, я не вижу ничего криминального в том, что он поехал в горячую точку, он же солдат и это нормально. Он же у нас военный летчик. Но матери этого не объяснишь. Она всегда была против, чтобы мы с братом пошли по стопам отца. Он же тоже у нас офицер, в горячих точках бывал, да еще в каких.
Естественно, я не собираюсь привозить оттуда брата за ручку. Он взрослый, а это его выбор и я, как офицер, его уважаю.
Тем более, брат вообще не оценит, если я за ним приеду. Я бы тоже не оценил. В конце-то концов, мы не в детском саду, а он мужик и сам принимает решения.
