доброе утро, — бодро начинаю. Попробую говорить с ним шутливо, но уверенно. По-дружески. Я просто обязана спасти его, как бы пафосно это ни звучало, а дальше гори все синим пламенем! Спасти даже ценой собственной лжи.
— Доброе, Тош, — я не вижу, но угадываю, что он улыбается. Небольшая пауза, неловкая для меня.
— Собирайся, пожалуйста, — лаконично произношу, опасаясь перемудрить с «ванилью» в нашем общении, — встречаемся под СИЗО, окей? Позже все объясню.
— Зачем? — он спокоен как удав.
Стараюсь не вздыхать в трубку. Как же с этим парнем сложно.
— Затем, что все еще есть возможность аннулировать твой побег! Но вернуться нужно прямо сейчас. Не волнуйся, пожалуйста, ты оправдан, и это уже факт.
— Я не волнуюсь, — следует ответ.
— Так уверен в себе? — спрашиваю не без ехидства.
— Ну, я же знаю, что это сделал не я.
— Значит, так уверен, что не отправишься в колонию за побег?
— Мне интереснее все же, почему ты помогаешь мне?! А, Тоня?
Опять тупик! Нервничаю.
— Почему тебе это интереснее твоей дальнейшей судьбы? Считаешь меня такой прекрасной?
— Мне все равно, прекрасная ты или ужасная. Главное, чтобы моя!
— Ты больной человек, Данил.
— Может быть.
— И ты рискуешь — я могу сейчас просто положить трубку, а ты отправишься в колонию! Думаешь, тебя не найдут?
— Пусть так.
Он безбашенный, я знаю. И вряд ли врет. Мы снова молчим, пока Зимин не произносит:
— Вернусь я сейчас в СИЗО или нет, зависит только от тебя! Согласна на мое условие?
Я не знаю, возможно, это большая ошибка, но я произношу это:
— Ладно, согласна.
Приваливаюсь к стенке, покачивая ногой. Почему-то немного отпускает. В приоткрытую в санузел дверь уже заглядывает Ленка. Жестом показываю ей, что скоро выйду.
— Круто. Я рад! — Зимин жарко дышит в трубку, — только чтобы потом не включать заднюю, договорились?!
— Хорошо, — легко вру. И даже решаю пошутить, — а ты вообще как хочешь, может быть, давно мечтал о свадьбе? Ну, там, с лимузином, рестораном, белым платьем? Только тебе пока шампанское нельзя, Данечка, ну, ты в курсе.
— Поверь, я пил и покрепче. На такую свадьбу нужны деньги, хотя, они тоже скоро будут! — он как будто не замечает моей иронии.
— Откуда?
— Я ж говорил, что у меня серьёзные планы на музыку. Нас уже в Москву приглашают!
— Нас это кого?!
— Меня и команду. То есть тех, кто помогает мне писать музыку, снимать и размещать контент. Это реально крутые ребята, танцоры, я хочу раскручиваться вместе с ними, беру с собой! Помнишь, я говорил тебе про продюсера?
— Эмм… ну да.
— Так вот, продюсеры еще будут драться за нас, посмотришь! Я выберу лучшего. Мы сами пока не тянем на тот масштаб, который планируется…
— Рада за тебя, Данечка, — мне все же трудно скрыть сарказм. Но, я вовремя вспоминаю про те миллионы просмотров его «самопальных» клипов в YouTube. И еще, про одну свою подругу, которая, помнится, очень долго и настойчиво раскручивала свой YouTube канал, добившись в итоге каких-то жалких нескольких сотен подписчиков, и около тысячи просмотров ее роликов. А он только недавно зарегистрировался, и уже хитмейкер! Продолжаю:
— Так, может, лучше уж тогда дождёмся начала твоей звездной карьеры?! Продюсера, кучи бабла, а потом уже — ух, такую сделаем свадьбу! Этот городок содрогнется…
Вообще-то, я смеюсь. Но Зимин молчит, и я внутренне одергиваю себя, снова делаясь серьёзной. Ведь ещё ничего не позади. Надо, чтобы он вернулся в СИЗО, и его полностью оправдали. Только тогда можно будет вздохнуть спокойно. И шутить.
— Ну как, ты еще не начал во мне разочаровываться? — не удерживаюсь от того, чтобы поддеть его еще разок, — Данил, это вообще-то неизбежно. В любых отношениях. Так что ты пока подумай, даю время! А сейчас что, встречаемся под СИЗО?
— Хочешь проводить? — усмехается, — а как же твоя работа?
— Прогуляю, — заявляю ему уверенно.
— Нет, я не разочарован, — он говорит очень серьезно, — но мы ведь уже обо всем договорились, да?! Меня тут пацаны держат за горло, не хотят, чтобы возвращался. Боятся, что надолго закроют. Но я возвращаюсь. Потому что верю тебе. Так что это точно любовь.
Зависаю. Любовь?! Слишком сильное слово. И не совсем уместное, наверное, в нашем случае.
Ко мне уже во второй раз заглядывает Ленка, делая умоляющее лицо.
— Ладно, встречаемся у входа в СИЗО, — коротко бросаю и кладу трубку. Торопливо выхожу из ванной, прихватив оттуда свою косметичку. Звоню сначала завучу, чтобы предупредить, что на пару часов опоздаю в школу из-за срочного визита к стоматологу. Потом бегу одеваться и краситься.
Подхожу к зданию полиции, подгоняемая сильными порывами ледяного ветра. Зимина в его легкой, поношенной курточке и в подаренной мною шапке я замечаю издалека. Встречаемся взглядами, и сердце пропускает удар.
Он стоит один под козырьком здания, а входящие и выходящие оттуда менты бросают на него косые, подозрительные взгляды. Но Зимину все равно. С улыбкой, он смотрит только на меня. Спеша, я выбираюсь из пёстрой толпы бегущих на работу или по каким-то своим делам людей, и взбегаю по ступенькам. Здороваемся.
— Данил, молодец, что пришел, — глуповато добавляю, — даже раньше меня.
— Ты же знаешь, почему, — реагирует он в ответ.
— Скажи, а ты раньше влюблялся когда-нибудь? — не могу не спросить, меня распирает любопытство. Смеюсь.
— Так нет, — он тоже улыбается, — а ты?
— Не знаю. Ладно, пошли, — открываю перед нами дверь, и Зимин послушно идет за мной. Даже не верится, что я самолично завожу сюда самого отвязного хулигана в нашей школе!
— Я потом все расскажу тебе. Представляешь, преступник уже найден, — начинаю болтать с ним на ходу, когда на первом же этаже мы натыкаемся на дядю Ваню. Он выглядит сердитым:
— Ну, чего стоите-отсвечиваете на крылечке?! Заходите…
Передаёт Зимина дежурному:
— Макаров! Принимай бойца. Зимин Данил, семнадцати лет, воспитанник школы-интерната.
Коротко кивнув и, очевидно, уже предупреждённый, тот встаёт и выходит из-за своей конторки. Без лишних церемоний, хватает Зимина за предплечье, указывая на тяжелую металлическую дверь:
— Сюда! Через рамку сначала. Запрещённые предметы, медикаменты, холодное оружие, колюще-режущие есть? — заученно бубнит.
— Нет.
Я везде следую за ними. Ободряюще говорю Данилу на прощание:
— Дань, уже все хорошо, ничего не бойся! Ты молодец. Я приду к тебе вечером, после уроков.
Он коротко кивает и уходит, подчиняясь дежурному полицейскому. Я поворачиваюсь к дяде Ване и вижу на его лице неприкрытое неодобрение.
— И что это была за сценка из жизни жен декабристов? — насмешливо интересуется. Я даже вздрагиваю от такого случайного, прямого
