разбивать мое сердце, я стала свободной. Но раны слишком долго оставались глубокими. Некоторые из них срослись, затянулись и превратились в старые шрамы. А другие, скорее всего, будут кровоточить всю оставшуюся жизнь.
— Я понимаю, что аборт — правильный выбор для некоторых женщин, — сказала я. — Я рада, что у меня есть такой выбор. Но я не могу быть такой, как она. Я не могу. И не буду.
Горло Раша дрогнуло, когда он сглотнул, уставившись на лужайку.
Мое сердце бешено колотилось, пока я ждала, и с каждой секундой реальность происходящего настигала меня.
Я была одинока в этом. Я всегда была одинока.
Он пришел сюда, надеясь на совсем другой исход, и я разочаровала его не меньше, чем собственную мать.
Все в порядке. Со мной все будет в порядке, верно? Я продолжу убеждать себя, что все в порядке, пока не поверю в это.
Мне не нужен был Раш Рэмзи.
Мне никто не был нужен.
Он хлопнул ладонями по коленям, кивнул и вскочил на ноги.
— У тебя запланирован визит к врачу?
— Э-э-э. — Я моргнула. — Пока нет.
— Я пойду.
А?
— На прием к моему врачу?
— Да. — Он кивнул, затем развернулся на каблуках и пошел прочь, исчезнув задолго до того, как я смогла понять, что это значит.
Раш
— Раш. — Маверик хлопнул меня по руке.
Я оторвал взгляд от телефона и текста, который пытался набрать все утро.
— Что?
— Ты ведь ничего не слышал из того, что я сказал, не так ли?
— Ты что-то сказал? Когда?
Он закатил глаза, обходя барную стойку и садясь на табурет рядом со мной. Он отодвинул мою тарелку и буррито на завтрак, которое к этому времени уже наверняка остыло, в сторону. Затем сел боком, опершись одной рукой о гранит, и перевел взгляд с меня на мой телефон.
— Что случилось?
— Ничего. — Я бросил на него хмурый взгляд.
— Ты худший из лжецов. — Он усмехнулся. — Поговори со мной, чувак. Ты был сам не свой с той ночи на прошлой неделе. Что такое? Девушка? Ты ведь снова не встречаешься с Холзи, верно?
Я положил свой телефон на стол лицевой стороной вниз, когда он наклонился ближе, чтобы посмотреть на экран.
— Прости?
— Это она, не так ли? Ты знаешь, я ее терпеть не могу, но если ты снова с ней, то мне все равно. Но не скрывай этого от меня.
— Я не… — Я покачал головой. — Это не Холзи.
— Слава богу. — Он глубоко вздохнул. — Тогда в чем дело? Что-то не так с твоими родителями?
— Нет, с ними все в порядке.
— Хорошооо, — протянул он, растягивая последний слог, как будто я мог взять и рассказать ему обо всем, что происходит.
Я молчал.
За исключением тренера Эллиса, я никому не рассказывал о Фэй. Вместо этого я всю прошлую неделю пыталась разобраться во всем сам, не привлекая к этому других.
Мы с Фэй переписывались несколько раз с тех пор, как встретились на прошлой неделе в кампусе. Она записалась на прием к врачу и прислала мне подробности. Я спросил, хорошо ли она себя чувствует, на что она ответила «со мной все в порядке».
Она не была в порядке, по крайней мере, если выглядела так же, как на прошлой неделе. Бледная. Запачканная. На грани слез.
Последние десять минут я пытался придумать, как пригласить ее на ужин. Чтобы поговорить, а не на свидание. Вот только все, что я печатал, звучало поверхностно или принуждающе, или как будто я приглашал ее на свидание.
Я печатал. Удалял. Печатал. Удалял.
Фэй хотела оставить ребенка. Означало ли это, что она была не против моего участия? Потому что я собирался принимать в этом участие. Она знала об этом, верно?
Черт, я терпеть не мог переписываться. Нам нужен был настоящий, честный разговор с глазу на глаз, который было бы чертовски сложно организовать, если я даже не мог придумать, как пригласить ее на чизбургер. Она ела чизбургеры?
Наверное, мне следовало сказать больше на той скамейке. Задать больше вопросов. Но было слишком много эмоций, и они сделали меня бесполезным. Чем крепче я запирал их внутри, тем упорнее они пытались вырваться.
— Раш, поговори со мной. Я волнуюсь, — в его голосе была мягкость, которой я раньше не слышал.
Маверик был грубым и прямолинейным. Обычно он говорил то, что приходило ему в голову. Но он был моим лучшим другом во всем мире.
Возможно, мне следует сказать ему правду.
Несмотря на всю свою прямолинейность, он был одним из самых логичных людей, которых я когда-либо встречал. Он изучал экономику, и за годы, проведенные в «Университете Сокровищ», я понял, что ему почти не нужно было учиться. Мав всегда говорил, что это потому, что экономика основана на здравом смысле. Это, а также то, что он был слишком умен для своего же блага.
Я вздохнул, потирая рукой заросший щетиной подбородок. Я не брился пару дней, и жесткие волосы царапали ладонь.
— Мне нужно тебе кое-что сказать.
— Ни хрена себе, — пробормотал Маверик.
Я вдохнул, задерживая дыхание в легких, пока они не начали гореть. Затем, на выдохе, я сказал правду.
— От меня забеременела девушка.
О, черт, это прозвучало плохо. Дешево и сердито. Мне определенно нужно было это немного доработать. Вот только я не мог сказать: «Фэй беременна», потому что никто не знал о Фэй.
Когда я посмотрел на него, у Мава отвисла челюсть, а брови поднялись так высоко, что почти касались линии роста волос.
— Повтори это еще раз.
Я сглотнул.
— У меня будет ребенок.
Лучше. Это прозвучало лучше, но все равно это был не самый лучший способ сообщить новость. Теперь мой голос звучал холодно и отстраненно.
Прежде чем я расскажу родителям — мысль, от которой у меня внутри все перевернулось, — мне нужно было найти более мягкий и теплый способ сбросить эту бомбу. Завтрашняя проблема.
— С Холзи. — Мав со щелчком закрыл рот, прежде чем скривить губы. — Я, черт возьми, знал, что она заманит тебя в ловушку. Я говорил тебе быть с ней осторожным. После всего того дерьма, что произошло на первом курсе, я предупреждал тебя, чтобы ты ей не доверял. Посмотри, что она со мной сделала.
— Ого. — Я поднял руку. Ладно, возможно, Маверик не может быть логичным сейчас. — Это не Холзи.
Его брови снова взлетели до небес.
— Нет?
— Нет.
— Кто?
— Помнишь тот вечер, когда мы ходили в «Леджендс»?
Маверик щелкнул пальцами.
— Рыжая.
