Через неделю, словно решив продолжить прерванный разговор, Талли спросила:
— Чем она занимается, эта твоя девчонка?
Робин вздохнул.
— Она не моя девчонка, Талли. Перестань. Просто мы с ней болтаем по субботам. Правда. Иногда она ходит в бассейн, где бываем мы со Стивом, вот и все.
Талли закатила глаза.
— Да, конечно. Чем она занимается? — повторила вопрос Талли.
— Работает в парикмахерской.
Талли рассмеялась деланным смехом.
— Так, значит, она парикмахерша, Робин? Ты трахаешься с парикмахершей?
— А ты трахаешься с маляром, Талли? — спокойно спросил Робин.
Где-то в глубине своего сознания Талли ужаснулась этим его словам, она поняла, что из всей их бессмысленной ссоры она запомнит только это, но ужас был в глубине. На поверхности Талли пришла в ярость.
— Робин! Ты хочешь сказать, ты у нее стригся? Да? Она тебя стригла?
— Иногда, — ответил он.
Талли выругалась и вцепилась ему в волосы. Он больно ударил ее по руке.
— Не смей ко мне прикасаться, Талли, — сказал он, вставая с кровати. — Не провоцируй меня.
— Твои волосы, — Талли чувствовала бессилие и бессмысленность своих слов, но остановиться не могла. — Я люблю твои волосы. Я запускаю в них руки, когда мы занимаемся любовью. Как ты мог позволить ей стричь себя?
Робин наклонился к ней. Талли было подумала, что он хочет обнять или поцеловать ее, но он только сказал:
— Занимаемся любовью? Ты хотела сказать — трахаемся, Талли. Трахаемся.
Она сделала вялое движение, пытаясь оттолкнуть его.
— Убирайся отсюда. Я не знаю, что ты здесь до сих пор делаешь. Почему ты не с ней? А? Почему не идешь к ней сейчас — она бы тебе член пососала?
— Ох, Талли, прекрати. — Робин взял подушку и одеяло. — Это просто скучно.
Она повернулась к окну.
— Уверена — они все знают. И Брюс, и Стив, — все. Ведь Карен и Линде приходилось присматривать за Бумерангом, пока ты был с ней. Как ты мог пойти на такое? Как ты мог? Я не могу теперь смотреть на тебя и не выкрикнуть этого вопроса. Как ты мог пойти на такое?
Робин поморщился.
— Талли, по-моему, тебе было абсолютно все равно.
— Ты не ответил на мой вопрос. Я хочу знать, как ты мог пойти на такое?
— Как могла ты?
— Я никогда не говорила, что люблю тебя! — закричала она. — Я никогда не изливала тебе на голову свои чувства, как ты мне. Так сказать: «Вот они, на, все тебе». За все время нашего брака я ни с кем не спала…
Робин поднял брови.
— … пока не появился Джек, — закончила Талли.
— Это должно мне льстить? — спросил Робин мрачно.
— Я влюбилась! — закричала Талли. — Вот мое оправдание! А у тебя какие оправдания?
— Я не оправдываюсь перед тобой и не собираюсь. Ты не любила меня.
— О Боже! — яростно прошипела Талли. — Значит, ты и правда такой лицемер? Значит, правда, что в тебе нет ни крупицы верности? Нет, не отвечай! С меня хватит.
Отношения супругов Де Марко окончательно зашли в тупик. Талли еще глубже погрузилась в депрессию. Она не садилась с Робином за стол, не смотрела с ним телевизор, не ложилась в одну кровать. Любой разговор неизменно кончался ссорой. Талли по-прежнему почти не спала по ночам и ложилась то в комнате Дженни, то рядом с сыном. Любовью Талли с Робином не занимались с той ночи, когда он ее ударил. Однажды вечером Робин по привычке зашел в детскую спросить, идет ли Талли спать. Ока, как всегда, отказалась, но у самой двери остановила его.
— Робин, мы никогда прежде так не ругались, мы слишком много ссоримся, — сказала она с горечью.
— У нас хватает причин, — сказал Робин.
— Мы больше десяти лет так хорошо ладили, — мягко сказала она.
— Все эти десять лет мы почти не разговаривали.
— Теперь мы совсем перестали ладить.
— Для этого также хватает причин.
Талли потерлась щекой о ковер.
— Ты уже не любишь меня, Робин, как раньше, — прошептала она.
— Есть за что, — с горечью отозвался Робин.
И все равно Робин каждый вечер заходил в детскую и по привычке спрашивал Талли, идет ли она спать, и каждый раз Талли отказывалась. Утром, проснувшись, она часто обнаруживала, что кто-то укрыл ее одеялом.
Однажды поздним вечером Талли предложила Робину нанять адвоката. Днем ей звонил Джек, и она соврала ему, что бракоразводный процесс начался. И вот теперь, стараясь держаться как можно свободней, она завела этот разговор.
— Адвоката? — переспросил Робин, словно слышал это слово впервые в жизни. — Адвоката… — повторил он и замолчал.
Талли не смотрела на него, стараясь сосредоточиться на «Одинокой голубке».
— Конечно, — сказал он наконец. — Хорошо, давай сходим к адвокату. Я и то удивился, почему ты этого не предлагаешь, — добавил он.
Талли стало так жаль его, и она чуть не сказала, что пошутила. Ей хотелось подойти к нему, приласкать. Но тут Талли вспомнила Джека, Калифорнию, Кармел, море, и она сдержала себя, упорно глядя на экран телевизора, хотя видела одно большое светлое пятно. «Он не отнимет у меня моего мальчика, — думала она. — Не сможет».
В адвокатской конторе пришлось отвечать на вопросы о продолжительности их брака, количестве детей, общей собственности. Робин сказал, что они женаты восемь лет, имеют двоих детей, что собственность разногласий не вызовет. Талли может забрать все, что захочет. Нет, сказал он, каждому свой адвокат не нужен: им, кроме детей, делить нечего. Нет, сказала Талли, оформлять предварительное соглашение о разводе не стоит, они хотят закончить все как можно скорее. Нет, сказала Талли, соглашение о нанесении взаимных визитов тоже не требуется, — они пока живут вместе.
— Думаете ли вы продавать дом?
Робин и Талли переглянулись.
— Мы еще не думали об этом, — сказал Робин. — Возможно. Со временем.
— Бумеранг очень любит этот дом, — тихо сказала Талли. — Может быть, ты оставишь его себе?
Робин не ответил.
— Вы сказали, что у вас двое детей. Вы согласны на совместную опеку?
Робин кивнул.
— С кем будут жить дети?
— Девочка с матерью, — ответил Робин, — мальчик со мной.
Адвокат, приятный человек по имени Эндрю Хофман, бросил на Талли пристальный взгляд. Она не знала, что именно он увидел, но, судя по выражению его лица, поняла, что притвориться бесстрастной ей не удалось. Талли почувствовала вкус соли. Она потрогала губы дрожащей рукой. Слезы? Нет. Кровь.
— Понимаю, — наконец сказал адвокат. — Детям иногда бывает тяжело, когда их разлучают. Какого они возраста?
Талли не могла говорить.
