было все хорошо? А, Денис? – она испытывала какую-то невыносимую усталость. Хотелось вернуться обратно в постель, закрыть глаза, забиться под одеяло и уснуть. Надолго. Крепко, без снов, чтобы отключиться от всего мира. Не видеть, не чувствовать ничего и никого.
Мужчина смотрел на нее с явным недоумением.
– Солнышко, но… – Дина поморщилась, перебивая:
– Не надо. Не вынуждай меня говорить вещи, которые тебе не понравятся. Просто подумай сам. Постарайся понять.
– Понять что? – в его голосе зазвенело смешанное с обидой раздражение.
Что я пользуюсь тобой, когда мне это удобно. Не более того. Но у таких отношений нет будущего. И не было никогда. Она спрятала лицо в ладонях. Пора ехать на работу, а у нее не осталось сил сдвинуться с места.
– Дина?
– Нам надо расстаться, – слова, давно зреющие внутри, дались, на удивление, легко. Знала, что Денису это не понравится, но сколько можно играть его жизнью, позволяя верить в то, чего не было и в помине?
– Ты хочешь, чтобы мы пожили отдельно? – ей даже стало жалко его в этот момент: таким беспомощным и растерянным он выглядел. Но останавливаться было уже поздно, да и незачем. Чем дольше протянутся эти отношения, тем хуже для них обоих.
– Я хочу, чтобы мы расстались. Совсем, – поднялась, игнорируя неожиданно накатившую головную боль. – Я сегодня задержусь допоздна, а ты собирайся и уезжай, пока меня нет. Пожалуйста, Денис.
Накопившаяся за день усталость оказала обратный эффект: не усыпила, но лишь добавила напряженности. Он лежал, уставившись в потолок и заново проживая события прошедшего дня. Рита давно заснула, и, прислушиваясь к ее ровному, спокойному дыханию, Сергей в какой-то мере рад был этому. Сейчас не хотелось разговоров и расспросов, а их не удалось бы избежать, если бы женщина увидела, что он до сих пор не спит.
А мысли не позволяли расслабиться, как и злость, что насквозь пропитала его. И ревность. Да, он ревновал, и от того злился еще сильнее. На Дину. На себя. На весь этот мир, который зачем-то заставил снова пройти урок, который и в прошлый раз вытянул все силы.
Что ему нужно было усвоить? Что когда-то давно выбрал объектом любви не того человека? Но он это знал и так. В который раз возвращался в своей памяти в те дни и не понимал, как мог быть настолько слепым. Ведь считал ее едва ли не ангелом, посланным свыше.
В этой девочке что-то было. Не только юность и свежесть, да и когда он велся на подобное? Искренность в восторженном взгляде и странная сила, притягивающая к себе, как магнит. Красивая, да, но он встречал и более выразительные лица. Но на нее смотрел, не в состоянии оторваться. И наслаждался каждой минутой, проведенной рядом. Даже когда не прикасался к ней, просто впитывал присутствие. И терял голову от переполнявшей его радости.
Все оказалось совсем не таким. Она – не такой. Слова, поступки, каждый шаг – ложь. Но теперь, зная подлинную сущность ее, презирая за это, желал ничуть не меньше. Сильнее. Нежности не осталось. Это раньше ему хотелось любить и окружать заботой, дышать для нее, даря наслаждение и радость. Теперь испытывал лишь животную потребность ощутить ее рядом. Насытиться этой новой женщиной, которая открылась ему. А после – выбросить без сожаления. Как вещь, ставшую ненужной. Как когда-то сделала она.
Рядом заворочалась Рита. Потянулась к нему, прижимаясь всем телом, как часто делала во сне. Что-то пробормотала, кажется, позвав его по имени. Сергей дернулся, будто от удара. Как подло и мерзко с его стороны было думать сейчас о другой женщине. Представлять, что и как он хотел бы сделать с ней. Но остановить нескончаемый поток мыслей и дурманящих образов в сознании уже было невозможно, как и заглушить разгорающееся в теле желание. Сумасшедшую потребность почувствовать ее рядом. Лживую, чужую – но настолько необходимую сейчас.
Он перекатился на живот, подминая под себя спящую женщину. Потянул с ее плеч тонкое кружево ночной сорочки, обнажая грудь. Еще ниже – руками, губами, не задумываясь о том, что своей жесткой поспешностью оставляет следы на коже.
К утру стало только хуже. Кратковременное удовольствие не только не принесло облегчения – разожгло в теле еще больший пожар. К сумасшедшему желанию добавилось чувство вины: Сергей чувствовал себя предателем по отношению к Рите. Ведь получалось, что он обманывал ее, одаривая чувствами, предназначенными для другой. Пусть она не догадывалась ни о чем – это мало что меняло. Было достаточно того, что он знал. Знал – и проклинал себя. За слабость, за невозможность дать влюбленной в него женщине того, что та ждала и чего была достойна. И за немыслимую потребность ощутить рядом ту, которую ненавидел.
Выпил кофе, не ощущая вкуса, – только чтобы не обидеть Риту еще больше. Ведь как ни старался не шуметь, все равно разбудил. Она будто ждала мгновенья, когда мужчина встанет с кровати, чтобы подняться следом и приготовить завтрак. Еще и улыбалась и выглядела такой счастливой и влюбленной, что от этого Сергей почувствовал себя совсем отвратительно.
– Во сколько вернешься сегодня, Сережа? – Рита потянулась за сахарницей, и тонкий шелк халата соскользнул с плеча. Мужчина застыл, впиваясь глазами в красные пятна на груди. Сейчас, при дневном свете, следы его вчерашней пылкости выглядели еще более ужасающе.
– Милая… – потянул ее к себе, усаживая на колени и утыкаясь лицом в волосы. – Прости…
Как бы хотелось убрать эти отпечатки! Не только с ее кожи – в собственном разуме они укрепились гораздо сильнее, словно пропитали насквозь. И ладно бы, дело касалось только внешних проявлений. Сергей знал, что не причинил Рите физической боли, он был резок и поспешен, но счастливое лицо и переполненный любовью взгляд говорили о том, что женщина не жалеет ни о чем. Только легче от этого не становилось. Он смотрел на последствия своей страсти – и казалось, будто стоит на краю пропасти. Стоит лишь шаг сделать вперед, неверно повернуться – и расплата неизбежна. Уже не сомневался, что придется платить, вот только, какой будет цена за его ошибки, пока не знал.
– Ну что ты такое говоришь, Сережа! – теплые, мягкие губы прижались к его щеке. – Все ведь хорошо… и… – это казалось немыслимым, но Рита словно смутилась. – Мне было хорошо. Очень хорошо, – в словах и последовавшем за ними поцелуем было столько любви, что у мужчины перехватило дыхание. Он поцеловал ее в ответ, без той страсти, что лишала рассудка прошлой ночью, но вкладывая в этот
