попыткой раздразнить бывшего любовника или спастись самой от внезапно нахлынувших чувств.
– Сергей, представь нас своей очаровательной спутнице, – мужчина отодвинул стул, помогая Дине присесть за столик, и сам расположился рядом, лишая Астахова возможности отказать в общении, даже если бы такое желание у того возникло.
– Олег Александрович, мой друг и по совместительству директор, – при этих словах Морозов коснулся губами руки женщины за столиком. Та улыбнулась, и ее скулы окрасились легким румянцем. – Дина Валерьевна, мой партнер в новом проекте. Рита, моя… жена.
Пауза перед словом «жена», скорее всего, примерещилась. Но, по большому счету, не имело значения, какое именно определение связывало этих двоих людей. Они были близки, и оба дорожили этими отношениями.
– Здравствуйте, Олег Александрович! Сергей столько о вас рассказывал, что мне кажется, я знаю вас очень давно. Дина Валерьевна, рада знакомству с вами! – фальши в словах Риты не чувствовалось, она продолжала улыбаться, так искренне и открыто, что Дина невольно ей позавидовала – ей самой с трудом удавалось сдерживаться. И, естественно, никакой радости знакомство не принесло. Хотелось оказаться подальше отсюда, зарыться с головой в теплое одеяло и никого не видеть. НИ-КО-ГО.
– Знаешь, Сережа, я удивлена. Ты так отзывался об этой Дине, что я представляла себе какую-то бесчувственную стерву. А она оказалась совсем не такой.
– Вот как? – бросил на Риту короткий взгляд, тут же возвращаясь к дороге. Хотелось бы понять, что она имеет в виду. Если не стерва, тогда кто? Хотя Рите всегда было свойственно думать о людях куда лучше, чем они являлись в действительности. Взять хотя бы его самого.
– Да. И я рада, что они подсели к нам. Мне хотелось с ней познакомиться.
Еще не легче. А он не мог дождаться, когда этот вечер закончится. Если Михайлова хотела вывести его из себя, так откровенно демонстрируя свою связь с генеральным, это определенно удалось.
– Зачем же? – спросил, стараясь, чтобы голос звучал ровно: ни к чему Рите знать, что у него внутри все кипит от злости.
– Вам же с ней работать вместе. Я хотела узнать эту женщину лучше. Увидеть, понять.
Сергей проглотил ухмылку.Нашла, кого понимать.
– Она не показалась мне бесчувственной. Да и Олег Александрович, похоже, очень хорошо к ней относится. Вряд ли такое было бы возможно, окажись она на самом деле стервой.
При этих словах мужчина не выдержал – рассмеялся.
– Хорошо относится? Ну, знаешь, было бы странно, если бы он относился плохо к собственной любовнице.
Машина затормозила перед светофором, и это дало возможность взглянуть на женщину рядом. Неужели Рита до такой степени наивна?
Она покачала головой.
– Я в это не верю.
– Не веришь во что?
– Что они на самом деле любовники. Это какая-то игра. На публику, или прикрытие для чего-то.
– Какая же ты у меня фантазерка, – Сергей снова рассмеялся. – Хотя это в любом случае их личное дело. Правда, я считал, что у Морозова не такой дурной вкус.
Рита какое-то время молчала.
– Не знай я тебя, подумала бы, что ты ревнуешь. И потому не замечаешь очевидных вещей.
Ревную? Ну уж нет! Плевать я хотел, с кем спит эта…
– Сережа… – Рита коснулась его плеча. – Мне кажется, ты несправедлив к ней. Возможно, ты просто плохо ее знаешь? И вам стоит познакомиться поближе?
Он ударил по тормозам, хотя на дороге не было ни малейшего повода для остановки. Съехал на обочину, заглушая мотор и уставившись перед собой невидящим взглядом.
Поближе?Когда-то он знал Михайлову, так близко, что казалось, ближе просто невозможно. Готов был доверить все на свете, включая собственное сердце. Что и сделал с превеликим удовольствием. Казалось, все еще помнил запах ее кожи, мягкость податливых губ и волнующий трепет тела в своих объятьях.
А в итоге осознал, что никакой близости не было и в помине. Узнав сокровенные желания тела, не сумел постичь душу. Так и не понял, что происходило в жизни тогда. И не сберег ничего, кроме ненависти и ожесточения.
Поближе…Теперь предпочел бы не только это самое «близкое» прошлое стереть из памяти, но и в будущем находиться как можно дальше.
– Сережа? – взволнованный голос Риты вырвал из неприятных размышлений. –Почему мы остановились?
Он повернулся к женщине, встречая ее растерянный и испуганный взгляд.
– С тобой все хорошо?
Кивнул, заставляя себя сделать глубокий вдох. Надо успокоиться. Она не стоит ни мыслей, ни переживаний.
– Все хорошо. Едем, милая, – и, коснувшись ее щеки коротким поцелуем, снова завел машину.
– Ты меня совсем не слушаешь, Дина! – она перевела взгляд на сидящего напротив мужчину, пытаясь сосредоточиться на его словах.
Денис злился. Что же, это закономерно. Она все утро была погружена в собственные мысли, почти не слыша того, что он говорит. Ловила обрывки фраз, но никак не реагировала.
– Что с тобой происходит? – мужчина сел вплотную, обхватывая за плечи и заставляя взглянуть ему в глаза. – Ты сама на себя не похожа. Я уже минут двадцать пытаюсь с тобой поговорить, но это все как будто не важно.
– Не как будто.
Он приподнял бровь, делая вид, что ослышался. Но притворяться дальше не было сил.
– Я действительно думаю о другом. И хочу другого, – Дина поднялась, высвобождаясь из его рук. – У нас ничего не получается, Денис.
Ей даже поворачиваться было не надо, чтобы понять, как мужчина помрачнел.
– Все же было хорошо, – он попытался сказать утвердительно, но это куда больше походило на вопрос. – Дина? И сегодня ночью.
Она закрыла глаза, терзаемая чувством вины. Ведь все было совсем иначе. И совсем не «хорошо», как бы сильно Денис не желал обратного. В очередной раз воспользовалась его чувствами и страстью, чтобы заполнить пустоту в собственной душе.
Вчера остаток вечера превратился в пытку. Видеть бывшего возлюбленного рядом с другой и при этом изображать безразличие оказалось не просто трудно – к концу праздника она уже едва владела собой. Флирт с директором может и произвел впечатление на Астахова, но ей самой принес немало боли. Она знала, что после корпоратива разговоров о ее связи с Морозовым будет еще больше, но не это беспокоило. Стараясь зацепить и побольнее ударить Сергея, добилась новой волны презрения, так отчетливо исходящей от него, что терпеть это сделалось невыносимо.
И, вернувшись домой, изнемогая от переполняющей сердце тоски, Дина утонула в нежности Дениса. Поддалась его желанию, прекрасно зная, что облегчение будет весьма кратковременным. Но даже этим не смогла пренебречь, надеясь, что хоть немного станет проще дышать. А теперь ненавидела сама себя.
– Разве у нас когда-нибудь
