Но тут я не согласен.
В Москве много народу куда богаче меня, это раз. А два — родители никогда не давали мне возможность ощутить всю прелесть денег в полной мере. Даже в элитной школе приходилось ходить в самой обычной одежде до одиннадцатого класса. А мне хотелось нарядиться в «гуччи»! А уже в институте я внезапно понял, что если натянуть на себя все марки «тяжелого люкса», я буду похож на клоуна. И в чем-то родоки может были и правы. В любом случае сейчас у меня есть возможность покупать и носить что нравится, но как человек современный, я исповедую течение «минимализм», которое предполагает одежду из натуральных материалов, без каких-либо лейблов, хорошо пошитую и относительно недорогую. Это видимо и сыграло со мной злую шутку. Если бы Диана поняла что я обеспеченный…
Гадалка-то вон что сказала. Что она мужа ищет. А в мужья ищут людей надежных и обеспеченных.
Правда следом мне в голову приходит умная мысль. Главное вовремя. Что, если фраза «мужа ищет» — это не снятие венца безбрачия или какого-нибудь семейного проклятия? А что, если она ищет своего мужа, который, допустим, отправился выносить мусор и уехал в Питер? Этот, как его, ну бывший ее куда-то же делся. Хотя он не муж ей, она из армии его ждала… А если у Дианы и муж был тоже? И он куда-то подевался?
Тогда понятно почему Диана вычислила что Эльвира шарлатанка. Может она знает где муж находится, а та назвала неправильный адрес.
Хотя нет, Диана же была невинной… С другой стороны, может она на свадьбу свою спешила, поэтому от меня и убежала так рано? А потом ее муж бросил! Тогда все сходится.
Стоп! А если она тогда и правда беременна? Она же об этом проорала на весь магазин? Я-то думал что она так шутит… Ну не будет же беременная так себя вести? А как ведут себя беременные?
Четырнадцатое февраля проходит крайне хреново. Что нужно женщинам, кто-нибудь в курсе?
Вера меня тащит за город, в какой-то украшенный красными шариками коттедж. Кстати самый нелюбимый мой цвет. Не понять, красный он, розовый. Да и вообще, зачем эти шарики везде развешивать? Чем-то напоминает сельскую свадьбу.
Почему-то приходит в голову, что Вера скорее всего ждет от меня букет цветов. А я что-то позабыл про них. Ну и ладно, цветы завянут, а секс-игрушка останется.
Полдня жена щебечет и порхает. Она в предвкушении чего-то особенного. Она, но не я. У меня в голове опять Диана, и это похоже если не любовь, то что-то очень похожее на нее.
Ведьма разумеется не звонит.
А чего звонить? Глупо надеяться, что после того что Диана учинила в секс-шопе, она вернется туда еще раз. Я бы не стал. Да и отдавать пять тысяч мошеннице — так себе идея. У Дианы лишних денег не бывает.
Мои размышления прерывает Вера:
— Идем ужинать. Кстати, как тебе оформление?
— Красивое, — киваю. Ну не говорить же что оно мне не нравится? Хотя что в нем плохого кроме мерзкого цвета шариков? В остальном все довольно мило: шале, белая мебель, окна в пол, прекрасный вид на заснеженный лес. И даже сейчас, когда стемнело, зимний сад красиво освещается лампочками и фонариками.
А если бы я тут был с Дианой, то даже шарики с нарисованными сердечками мне бы понравились. Более того, я бы сам их накупил и развесил! Вот что значит правильная компания. Или ее отсутствие.
— Мы тут надолго?
— Двое суток, — улыбается, затем берет меня за руку и тянет в соседнюю комнату. А там и правда неплохо: постель, покрытая лепестками роз, рядом столик с шампанским, конфетами и закусками. Глядя на это, невольно замечаю:
— Выглядит как настоящее свидание или медовый месяц.
— Так и есть. Я подумала что нам нужно скрепить наши отношения… Может я даже забеременею…
Да уж, только детей мне сейчас не хватало. Тогда я точно с Верой никогда не разведусь. Отвожу глаза, правда она это замечает.
— Ты не хочешь детей?
— Давай подождем лет пять? Я так-то не то чтобы совсем против них, но… — пожимаю плечами, — Не сейчас. Тем более я не знаю как будут развиваться наши отношения дальше.
— В смысле — не знаешь? — садится на постель, не спуская с меня глаз.
— У тебя есть любовник, разве нет?
— Он в прошлом.
Утешила, твою мать. И чего ее потянуло бросать своего лягушатника? Могли бы счастливо жить в Париже, гулять целыми днями по Лувру или кладбищу Пер-Лашез, все как она любит.
— Ладно, давай перекусим…
— А я пока принесу подарок!
Подарок… А мой в сумке. Пока Вера бегает туда-сюда, я достаю завернутую в красивую бумагу игрушку. Вот она удивится-то когда увидит!
— А вот и я, — забегает обратно и протягивает мне небольшую коробочку. Обычно в таких дарят ювелирные украшения…
Интуиция меня не подводит. Когда я раскрываю коробочку, то моему взгляду предстает красивый браслет одной известной ювелирной фирмы. Сколько же он стоит? Сотни тысяч… Предвкушая скандал, протягиваю свой подарок. Вера, видимо думая, что там что-то аналогичное, своими тоненькими пальчиками его распаковывает, и…
— Игорь, это что?! — на ее лице брезгливость. Ну если бы она не знала что это такое, то было бы удивление. А так… Ну кого она обманывает?
— Эта штука делает девушкам приятно, — откашливаюсь.
— И многих девушек ты опросил?!
— В интернете прочитал… — понимаю, что фразу «посоветовал консультант» она мне не простит.
— Девушкам приятно должен делать прежде всего мужчина! Да и вообще, за кого ты меня принимаешь? Я-то думала ты мне подаришь что-то другое…
— В смысле? Что я должен был тебе подарить?
— Украшение или коллекционный томик Гюго… — Вера начинает рыдать, а меня это окончательно выводит из себя.
— Томик Гюго пускай тебе твой лягушатник дарит. Задолбала своим кислым лицом!
И с этими словами я поднимаюсь и иду к выходу. Все-таки пора разводиться.
Глава 23. Диана
Глава 23. Диана
Иногда, сидя над учебниками, мне приходит в голову мысль: в интересные времена мы живем! Каждый человек — особенная, уникальная снежинка. А если ты не уникальная снежинка, то ты лох и чмо. И кто это придумал? Вот я всю жизнь ничем особенным не отличалась. Да и в моем окружении людей особенных нет. Так что же, нам всю жизнь испытывать комплект неполноценности, что ли? Да, я никогда не получу Нобелевскую премию, не стану мэром Москвы и не получу олимпийскую медаль.
Но не все же должны это делать? Потому что если у каждого будет по медали, то отпадет смысл в медалях.
