тоже нашла. Нашла рядом с мужчиной, таким порой жестким, порой спокойным и хладнокровным, что аж зубы оскоминой сводит, а порой нежным, трепетным, любящим, страстным, невероятно целеустремленным, и даже немножко властным по отношению к ней. Вот с таким мужчиной она нашла свое место в жизни, а потом его потеряла и теперь мечется, не зная куда себя приткнуть, и чем заменить то, что утеряно, кажется безвозвратно. К нему привыкла, приняла его таким какой он есть на самом деле, без прикрас. И с ним всегда ложилась спать и с ним всегда просыпалась.
Не важно, что он мог задержаться и прийти позже намного, она его ждала и только потом они вместе ложились спать. Его это сначала смешило, потом злило, а потом привык. То же было и с пробуждением, если ему нужно было раньше встать и поехать на встречу или собрание акционеров, она вставала вместе с ним, хотя могла и спать еще лишний час, два. Готовила завтрак на двоих, и досыпать уже не шла, занималась своими делами или тратила утро на что-то более приятное, типа салона, спа и похода по магазинам, если ей не требовалось ехать в этот день в офис.
Она по факту больше работала дома, после замужества,– Дима был только за,– Костя как непосредственный начальник не возражал и с удовольствием приезжал в гости к другу, а по сути на халяву поужинать домашней едой. Это была ее жизнь, правильная для них обоих. Ее не тяготило такое распределение обязанностей, Таня с радостью занималась домом, готовкой, даже глажкой и той наслаждалась. Потому что прекрасно чувствовала себя, заботясь о том, кого любила. Не видела ничего предосудительного в том, что она не ринулась с разбега покорять столицу,– с таким-то мужем. Какой смысл строить карьеру и идти по головам в ущерб семье, убивая на это уйму времени, которое можно было посвятить любимому мужу и себе? В ней никогда не было этих феминистских замашек. Да, образование получила, работу приличную тоже, но это ведь не было смыслом ее жизни. Точнее, когда-то может и было, когда все надеялась доказать матери, что ее можно и нужно любить, хотя бы за достижения в учебе или работе,– не вышло с этим. Ну, а потом просто переросла желание что-то кому-то доказать. И встретила того, без кого жизнь не мила стала, вот и проявились все ее черты домашней девочки и женщины.
Дима шутя говорил, что думал: будет ему трудно с такой целеустремленной отличницей, а на поверку Таня оказалась очень домашней и очень родной, что ему безумно нравилось. А теперь… теперь мы другие, и есть вещи, которые Дима не сможет простить и понять. Зря только приехал.
Вот же он, рядом совсем и приехал за тобой, стоит только сделать один звонок и вернешься туда, где живешь по-настоящему, кого так отчаянно любишь и желаешь видеть рядом с собой постоянно. Получишь все, стоит только позвонить. И рука тянулась к телефону, а губы дрожали, желая облачить все мысли в слова. Но это пройдет у него, -закончит работу и уедет ни с чем, успокоится, поняв, что своего решения жена не изменит. И найдет ту, что сможет быть другой, не такой как Таня.
Так будет правильно и лучше для всех!
Придя к такой мысли уже которую ночь подряд, она наконец улеглась спать и убрала телефон от себя подальше. Так, на всякий случай.
Таня с Олегом решили пообедать вместе, раз вторая пятница подряд у них с вечерними посиделками пролетает. Хотели зайти в кафешку недалеко от офиса, на час другой, если никого из них срочно не вызовут.
На выходе их поймала Леонидовна:
– Татьяна Юрьевна, Вам только что извещение принесли, просили передать сразу.
– Спасибо, там подписать ничего не надо?
– Нет, идите пообедайте спокойно. – вручила мне письмо и помчалась обратно в офис, -забавная у нас секретарша,– сейчас, небось, весь наш бухгалтерский коллектив погонит на обед, -вечно они там на диетах сидят.
– Не могла вот она потом его тебе отдать? Говорил же, раньше надо было выходить, – недовольный взгляд в мою сторону.
– Ты ворчишь, как дедуля старый, тебе не идет.
– Откуда тебе знать, ты вон уже гадаешь, что за документик тебе прислали.
– Все-все, убираю, не ворчи только! – действительно пришлось убрать в сумку письмо, – я вся во внимании.
– Ну, спасибо, облагодетельствовала, – и этот шут одарил меня поклоном. Люди на улице оборачивались нам вслед,– кто с недоумением, кто с улыбками.
– Тебе срочно надо поесть. Ты, когда в таком настроении, пропадает всякое желание находиться рядом, знаешь ли.
– Ничего, потерпишь!
– Не царское это дело, холопов терпеть.
– И кто из нас более невыносим?
– Спроси у Саныча, ответ тебя не порадует.
– Спасибо, пока как-то не хочется мелькать перед начальством, мы еще не нашли тех любителей экстремального вождения.
– Ясно. Ну, так-то все спокойно, прецедентов больше не было? – вопрос сорвался прежде, чем успела себя одернуть.
– Не было, не было, жива твоя любовь.
– Иногда так и тянет по зубам тебе дать, но боюсь, после такой попытки мне самой вставная челюсть понадобится, – на сказанное, Олег лишь саркастично улыбнулся.
– Это да, это правильно, рефлексы …все такое, а так я женщин не бью, но иногда аж руки чешутся…– сказано это было явно с намеком.
– Ты сейчас о ком?
– Да уж не о тебе, не бойся.
– Я не боюсь, мне просто любопытно. Ходишь весь такой загадочный в последнее время, задумчивый шибко…
– Чет я не понял, ты меня сейчас обидеть хочешь?
– Нет, что ты? Как я могу?!
Дальнейший спор о чьих-то умственных способностях пришлось прекратить и искать свободный столик. В обед тут народу хватало, а так как готовили очень вкусно, то приходилось иногда и ждать свободные места, но нам сегодня повезло и мы устроились возле окна, выходящего на проспект, быстренько заказали и увлеченно продолжили донимать друг друга.
– Слушай, серьезно, что происходит? Ты сам на себя не похож. – улыбка на лице грозного охранника слетела мгновенно и вернулось то выражение крайней задумчивости, что нас с Санычем так напрягало.
– В общем, дурак я по ходу! – тяжкий вздох, тяжелый взгляд исподлобья.
– Ага, очень информативно, это все?
– Ну вот что ты пристала, а? Вон лучше, делом займись, а я пока пойду кофе закажу.
– Мы его уже заказали…– но говорила я это пустому стулу, умчался наш герой в комнату задумчивости. – Все чудесатее и чудесатее.
Когда беглец вернулся, уже принесли наш
