немного на своих сотрудников, подумаешь. Они привычные, Саныч нас всех в тонусе держит, а тут роль грозного начальника на себя примерила я, не страшно ведь совсем.
Обмозговать ситуацию как следует не успела, в кабинет ворвалась Леонидовна, красная как рак, глаза на выкате, того гляди в обморок хлопнется:
– Татьяна Юрьевна, там…там…Танечка, угомони их, а то весь офис разнесут. И тебе из школы звонили, сказали, чтоб приехала, иначе Кирилла в каталажку упекут.
– Час от часу не легче. Мне куда лететь сначала? Кого спасать то?
– Танечка, ты только их разними, а дальше я сама, ладно? Ты к Кириллу потом поезжай, – говорила она мне это, как душевнобольной, очень спокойно и так… не знаю, но ощущения мне от такого тона не понравились.
В кабинете Саныча творилось невероятное. Действующие лица все те же, плюс Дима и пара парней, его охраняющих. Кабинет на такое количество здоровенных мужиков явно был не рассчитан, поэтому с моим появлением и, маячившей за моей спиной все той же Леонидовной, стало до жути тесно.
– Мужики, может вы в переговорную переберетесь, а? Там места больше, документов под руками важных нет, стулья опять же полегче будут, ну если вам они вместо метательных снарядов подойдут, а то, Александр Александрович, людьми кидаться как-то не по статусу, Вам так не кажется? – Саныч держал Диму за горло, тот спокойно смотрел ему в глаза и, кажется после моих слов старался подавить довольную улыбку, скотина такая, все остальные с моим появлением только разве что за пушки не хватались. – Олежа, ты им случайно не говорил, что мы очень дорого стоим и бесплатные представления, даже для своих, со скидкой, не очень выгодная финансовая политика?
– Я пытался, Татьяна Юрьевна, но разве ж меня кто слушает? – этот тоже пытался не ржать,– меня саму от напряжения аж потряхивало, и до них всех кажется наконец это дошло. – Татьяна Юрьевна, а чего это ты так глазами зло сверкаешь?
– Я то? Да меня тут, понимаешь, муж до трусов обобрать хочет, на нас в суд подали, дядя мой на меня обиду затаил горькую, а еще в школу вызвали, ага, вот и потряхивает.
– А в школу зачем?
– Да у вас у всех, видимо день такой, мордонабивательный, вот и Кирилл не утерпел, тоже кому-то съездил, – сил смотреть на этот театр абсурда не было, нервы уже…на пределе.
– Может все-таки стакашку хряпнешь?
– Дыхну на ментов спиртным амбре и они вместо Кирилла мне за вождение, в нетрезвом, вкатают? Отличная идея.
– Мое дело предложить, ваше дело отказаться, – он пожал плечами и двинулся к так и стоящим Санычу и Диме, – все мужики, хорош. У нас и так проблем хватает. Леонидовна, тащи коньяк. И корвалолу Татьяне накапай, а то она сейчас взорвется. И себе тоже накапай.
– И в самом деле, не стыдно вам пожилую женщину пугать? Устроили тут цирк. Сан Саныч, я же просила!
– Твой отец в это дело душу, да что там, всю жизнь вложил, а ты ему хочешь всё отдать??? Что я должен был делать?
Дима, до этого молчавший, вдруг улыбнулся и, глядя мне в глаза сказал:
– Все мое- твое, так ведь Таня, а твое -мое?
– Не подавишься таким куском, а то я ведь не жадная, отдам все, что есть, подпишу все бумаги, даже спорить не буду, – от моих слов его перекосило. – Ладно, все живы-здоровы, я тогда поехала.
– Куда? – рявкнул Дима, Саныч уже хотел ему что-то сказать, но я его перебила.
– Ты как всегда слушаешь только себя, а остальное мимо ушей пропускаешь.
– Давай все претензии наедине обсудим.
– А давай ты прекратишь устраивать театр и просто оставишь нас в покое.
– Я бы с удовольствием, но ты пока еще МОЯ жена и ни о каком покое и речи быть не может.
– Вот именно, что пока, Дима, и я еще раз повторяю, соглашусь на любую сделку лишь бы нас развели!
– Таня…– начал он с предупреждением в голосе.
– Иди к черту!
Больше ничего не говорила, вышла в коридор, пытаясь не слушать опять начавшего орать Саныча. Господи, что за идиотизм? Устроили тут соревнования кто круче и главнее, мужики гребанные…
– Стой! – Олег догнал на лестнице, – Куда ты за руль такая чумная? В аварию влететь хочешь?
– Отстань, нормально все со мной!
– А то я не вижу нормально твое, руки хоть в карманы спрячь, а то как у алкоголика запойного ходуном ходят,– посмотрела на руки, хмыкнула.
– Садись, домчу с ветерком, я сегодня добрый!
Возле школы нас ждал наряд ментов, взбешенный директор, лицо которого было красней, чем лицо Леонидовны недавно, виноватый Кирилл с подбитым глазом и еще один парень с разбитой губой, синяком на скуле и в порванной футболке. Вслед за нами на парковку въехала машина Вовы и он, недовольный, показался нам на глаза.
Дело решили мирным путем, никто никаких заявлений писать не стал, обоим парням влепили по выговору в личное дело и до конца учебного месяца они будут дежурить по школе, то есть будут помогать уборщице с уборкой классов после уроков.
– Довольна? – Вова разве что не плевался, так шипел мне в лицо и руками размахивал, – Это ты виновата, ты!
– В чем виновата? Не я твоего сына из дома выгнала!
– Ты виновата, какого хрена ты вмешалась? Я бы Лильку угомонил, Кирюха бы дома остался, а теперь что? Да об этом весь город судачит теперь! Даже вот в школе болтают.
– В школе болтают, потому что у твоей жены мозгов нет, у вас балкон в школьный двор выходит, а она вещи оттуда швыряла. Чем думала, спрашивается? Не головой, точно!
– Заткнись, и послушай!
– А ты мне рот не затыкай, охренел совсем?! Твоего сына из дома погнали, а ты ноль внимания, а если бы меня в городе не было, что тогда? Ему на улице бы ночевать пришлось? Ты головой то думаешь или нет?
– Какого черта ты вообще приперлась? Жили без тебя отлично, только вернулась,– все: парень от рук отбился! Сидела бы в своей Москве, так нет, у нее муж видите ли по бабам пошел, умная была б, не уехала, перебесился бы и вернулся в семью. А ты мужа не удержала, так теперь и Кирилла из семьи увела, дрянь неблагодарная! Убил бы! – от обидных слов хотелось взвыть, вцепиться ему ногтями в мерзкое лицо.
– Ты Вовчик, часом, головой не ударялся? – как здесь оказался Дима не знаю, но за то, что Вова замолчал я ему была благодарна, от тихого вкрадчивого голоса,
