пренебрежительно спрашиваю, понимая, что ничего-то он не выполняет! Дал он слово! Как же!
Но это гад уверенно кивает головой, заставляя меня изумиться такой наглости. Как же врет, а! Даже несмотря на свое состояние может врать!
– Девчонку одну к ней пристроил, чтобы, если что, докладывала. Правда, эта идиотка привела малую Юрца на хату к пацанам, сучка! Наверное, хотела понять, для чего я ее использую. Но я ей объясню это обязательно, – сердито бросает Роман, сдвигая брови в кучу.
А я присела на близстоящий стул. Это что все означает? Это он Галю, что ли, ко мне приставил?
– А почему ты ей угрожал? – стараюсь, чтобы голос звучал ровно, хотя так и хочется прокричать ему в лицо, какой он козел, но, боясь остановить поток его откровений, сдерживаюсь как могу.
– Палиться не хотел, – с горькой усмешкой говорит, и голос его звучит уже более привычно, как у главаря, так, как я когда-то услышала впервые.
Закрываю лицо руками и верчу головой в разные стороны, не веря в происходящее. Это просто не укладывается в голове. Встаю со стула и начинаю ходить по комнате.
– Нет, этого не может быть! Этого не может быть! Ты прикалываешься, да? Что за игру ты затеял?
Роман не отвечает. Он приоткрыл глаза и стал щуриться на свет от ламп люстры, ведь я стою сейчас прям под ней. Он как будто реагирует на мой голос и пытается смотреть в его направлении.
Оглядываю парня, всего избитого, и задаю вопрос, который меня интересовал с самого начала, когда сидела в багажнике и слушала все, что происходит снаружи:
– Почему дал избить себя? Тебя же не связывали! Почему позволил?
Затаила дыхание в ожидании ответа. Он пришел в себя? Узнал ли меня? Захочет ли сказать?
– Они бы меня убили на месте, если бы стал сопротивляться. И малую Юрки тоже. Я не мог этого допустить. Я все это организовал, но все пошло к чертям с самого начала. Юрка прости.
Подбегаю к нему и срываюсь на крик! Меня накрывает истерика. Колочу его по плечам и кричу в лицо:
—Ты кто такой?! Кто ты?! Где Юра?
Но этот гад, вместо того чтобы проснуться и ответить на мои вопросы, наоборот, закрыл глаза и просто принимает мои удары.
Прихожу в себя, не понимаю, что меня оттащили от Молота, брыкаюсь, хочу вырваться и вновь подойти к Роману. Я должна получить на свои вопросы ответы, просто обязана!
– Успокойтесь! Девушка, он болен, вы что творите!
Только понимаю, что меня удерживает охранник и рядом с ним стоит в шоке врач и выговаривает мне:
– Вы с ума сошли! Что вы делаете!
Подходит и вставляет в рот Романа градусник. Тот, пикая, даёт информацию о температуре.
– Тридцать девять и восемь, – озвучивает доктор результат. – Девушка, он тут жарится изнутри, а вы его хотите добить, избивая?!
Открывает свой чемодан, достает лекарство и вкалывает его в руку Молоту.
– Что вы ему давали? – строго спрашивает меня.
– Отпустите, мне надо у него еще много чего спросить! – не обращая внимания на вопросы доктора, продолжаю твердить свое. Брыкаюсь, стараясь вырваться из лап охранника. Пока Роман в таком состоянии, он скажет, просто надо задавать вопросы. Но охранник как клещ вцепился и не отпускает меня.
Врач криво хмурится, осматривает все вокруг, видит и лекарства, что я давала, и влажные полотенца, сам себе о чем-то кивает. Потом вновь набирает в шприц лекарство, подходит ближе и говорит охраннику:
– Держи ее крепче.
– Что? Вы что делаете! Не смейте! – Но меня никто не слушает – игла пронзает мою кожу, и какая-то жидкость попадает в кровь.
– Нет! Вы что творите! – Последние слова даются с трудом. – Что вы мне вкололи?
Перед глазами все мутнеет, ноги и руки вдруг становятся такими тяжелыми, что я не могу ими пошевелить и опускаю вниз. Даже глаза наливаются свинцом, веки тяжелеют, и я закрываю их.
Что он мне вколол? А как же Алинка? – это последние мысли, что возникли в голове, а после сознание уплыло во тьму.
Открываю глаза и не понимаю, где нахожусь. Потолок не такой, как в моей комнате, да и комната не моя. Оглядываюсь. Где я? И только когда взгляд цепляется за платье, которое лежит на кресле, сознание возвращается ко мне и в голове, как флешбэки, вспыхивают эпизоды моей жизни в этом доме и все, что происходило до того, как я сюда попала.
Вскакиваю с кровати и глазами ищу часы. Они показывают без пяти двенадцать. Выдохнув с облегчением, выглядываю в окно – на улице непроглядная тьма. Алинка скоро должна быть тут. Выхожу из комнаты, иду по коридору. Какое-то копошение доносится из спальни, которую занимает Молот. Хочу пройти мимо, попробовать выйти на улицу и перебраться через забор. К подруге, к свободе. Но любопытство – что б его! – не дает мне осуществить мой план. Заворачиваю в комнату к Роману.
Он все так же лежит в кровати, укрытый одеялом по грудь, а рядом торчит охранник. Доктора нет.
– Очнулась, – с пренебрежением говорит громила. – Ну и концерт ты тут устроила. Я думал, у вас любовь-морковь, а ты его чуть не угробила.
– Он в бреду признался, что изменил, – мелю чушь, чтобы охранника увести от его предположений.
– Хех, теперь понятно, – ухмыляется он и оценивающе проходится по мне взглядом.
– Что смотришь? Думаешь, изменил бы ты такой, как я, или нет? Не слишком много на себя берешь, смотря на девушку, которая принадлежит сыну хозяина? – включаю сучку и заламываю бровь, глядя на него высокомерно.
Охранник смущен, глаза бегают туда-сюда, он переступает с ноги на ногу и уже более дружелюбным тоном говорит:
– Давай, заступай теперь ты на пост, – жестом приглашает меня в комнату. – Док сбил его температуру и дал лекарства. Если подействуют, то окей. Но все может повториться. Надо следить, чтобы температура вновь не поднялась. Если такое произойдет, срочно вызывай скорую. Даже если будет тридцать семь и два. Это слова доктора. Поняла?
Я киваю. Он уже собирается выходить, как я осознаю, что мой шанс на побег вот прямо сейчас ускользает из рук. Нет! Я не упущу его в этот раз!
Когда охранник оказывается возле двери, хватаю его за локоть и с мольбой в глазах прошу:
– Слушай, еще минуток пять побудь тут. Я в туалет сгоняю. Вся ночь впереди, не смогу его оставить одного.
Мужик удивился, но согласился. И указал на ванную комнату, которая примыкала к спальне Романа. Черт! Мне
