— Бабуля. Она классная, — усмехаясь, он прикусывает губу. — Давно я ее не видел правда.
— Так ты совсем один… — говорю я немного грустно.
Тим хмурит брови, но при этом его губы снова расползаются в улыбке.
— Эй, Насекомыш, ты что меня пожалеть решила? Ты? Меня? — жестикулирует парень с таким лицом, словно не верит в происходящее. — Хорош, а то я сейчас расплачусь, — и снова включает дурачка.
— И ничего я не решила! — бормочу в ответ, отводя взгляд от его фантастических ямочек.
— Спасибо, что поехала со мной, — Чемезом берет мою ладонь в свою. — Благодаря тебе за обедом было не так стремно, да и Марку ты понравилась. Было здорово.
Ну вот. Мы снова держимся за руки.
— Мне он тоже понравился.
— Но не так, как я, правда? — Тим играет бровями и щекочет внутреннюю сторону ладони.
— Неправда! — я выдергиваю руку. — Тебе еще не надоело себя превозносить? — ворчу на него.
— Ой, ну что ты. Это же мое любимое занятие. Так ты точно не пойдешь прыгать? — он встает со стула.
— Точно.
Наблюдая за тем, как Чемезов скачет на батуте, я ощущаю учащенное сердцебиение.
Он при всех назвал меня своей девушкой…
В голове звучит голос брата, который предупреждает меня о том, что все парни хотят от девушек только одного, и мне не следует вестись на их байки. Да я и сама понимаю, что Чемезов не создан для отношений, и конечно он ничего такого мне не предлагал.
Но сегодня он поделился со мной очень личным.
Похоже, Тиму по-настоящему одиноко. Он потерял отца, у матери другая семья. Возможно, у него куча друзей, но пока кроме Фрица я что-то больше никого не видела. Девушки… девушки постоянно вокруг него вьются, только воскресенье он проводит со мной.
Я думаю, Чемезов уже большой мальчик и сам в состоянии разобраться с тем, что происходит в его жизни, но это не значит, что ему необходимо быть одному. Тиму нужен свой человек, кто-то, кто будет принимать его сторону, смеяться над его дурацкими шутками и ворчать, поймав на самолюбовании…
Ох, черт. Кажется, я знаю такого человека…
Это же я.
Глава 10. Тим
— Спасибо, мам. Ты спасла меня от голодной смерти, — я уплетаю свой стейк. — Мужик и мясо — день чудесный! — прикрывая глаза от удовольствия, коверкаю нашего великого классика.
— Ты что не ел сегодня? — интересуется мама.
— Я экономлю. У меня на карте семьсот рублей осталось. Семьсот! Прикинь?
Мы с мамой ужинаем в ее любимом ресторанчике на набережной. Такое нечасто бывает, но сегодня она сама позвонила мне с предложением накормить несчастного студента.
— Позволь узнать, и на что ты потратил пятьдесят тысяч?
— На то, на это… Я не знаю, — развожу руками. — Я не считал, когда их тратил.
— Именно поэтому мы с папой и лишили тебя кредитки, — напоминают мне, какое я ничтожество.
— Так я усвоил урок. Честно! — восклицаю, не переставая жевать сочное мясо.
Удрученно вздохнув, мама ставит на колени свою сумку, расстегивает молнию и протягивает мне ключи от моей малышки.
— Машина на парковке ресторана. И вот, — следом кладет на стол несколько пятитысячных купюр.
Я сразу хватаю брелок и двигаю ключи ближе.
Господь Всемогущий, неужели закончились мои мучения?
— За машину прям респект и уважуха, мам, — благодарю свою матушку поклоном до земли. — Так, — бормочу, выпрямившись, — сколько тут? — хватаю и пересчитываю купюры. — Двадцать тысяч?
— В следующем месяце как хочешь, — строго произносит мама. — Я не дам тебе ни копейки сверх того, что перечислит отец.
— Да, мам, хорош, — легкомысленно тяну. — Я же все понял. Я осознал. Почти, — для бо́льшей убедительности хлопаю ресницами.
Мама молчит. Затем нам приносят счет.
— Кто та девушка? — ни с того, ни с сего интересуется мать.
Я оглядываюсь, пытаясь понять, на кого она смотрит.
Один из столиков позади нас убирает официантка.
— Какая? Эта? — ошарашенно смотрю на маму. — А я откуда знаю? По-твоему, я должен знать всех девчонок в городе?
— Я не про официантку, — с раздражением шипит она, — я о той, которую ты приводил к нам в воскресенье.
Я морщу лоб.
— А-а-а, ты про Дину. А что с ней не так?
— У вас серьезно?
— Да. А что?
— Хватит юлить, — сердится мама. — Отвечай нормально, когда тебя спрашивают! — произносит своим прокурорским тоном.
— А что я должен сказать?! — огрызаюсь в ответ. — Дина. Арсеньева. Учится на первом курсе. Примерная девочка. Отличница. Еще она вяжет всякие прикольные штуки. Ты же видела те кеды?
— Ты знаешь из какой она семьи? Кто ее родители? — нетерпеливо интересуется мать.
— Нет. А зачем? — пожимаю плечами.
— Вот что, Тима, заканчивай с ней.
— То есть как? — хлопаю глазами. — Не врубаюсь.
— Перестань морочить девочке голову.
— Почему? Может, она мне нравится.
— Ну конечно! Она тебе нравится! — с сарказмом говорит мама.
— Ма, да чего ты докопалась? Дина нормальная, ты же сама ее видела! — я реально не понимаю суть ее претензий.
— Вот именно! Видела, — она морщит нос. — Пойми, Тима, она тебе не пара!
— Да почему?! — повторяю в замешательстве.
— Потому что она не нашего круга!
— Она не твоего круга. А я-то здесь при чем? — подавляю раздраженный вздох.
— Ну как знаешь… — мама тянется к ключам от моей бедной тачки.
Кажется, теперь я начинаю понимать, для чего она позвонила мне и позвала поужинать.
Она категорически против того, чтобы я встречался с Арсеньевой.
Вот это да.
А я-то, олух, решил, что она наоборот будет довольна.
— Ты опять заберешь машину? Из-за девчонки, которая по-твоему мнению мне не подходит? — озвучиваю свои выводы.
— Ты снова толкаешь меня на крайние меры, — расправив плечи, она склоняет голову на бок и разглядывает брелок.
— Мам… — у меня отвисает челюсть от шока. — Ты собираешься меня шантажировать? Ты?! Прокурор все прокуроров?! — пытаюсь свести наш разговор к шутке.
Она не может говорить всерьез всей этой фигни. Мне же не десять лет. Я взрослый, я встречаюсь, с кем хочу.
— Ради бога, говори тише! — озирается мама. — Тима, ты помнишь, мы с Еленой знакомили тебя с ее дочерью…
Даже не дослушав, я трясу головой.
— Мне не нравится Ярошинская. Ее мать и то симпатичнее. Что за тупое сводничество ты мне опять предлагаешь? — с изумлением смотрю на нее.
— Я предлагаю тебе выгодную партию, — мама выключает прокурора и включает дипломата. — Ты же понимаешь, что мы с отцом не будем обеспечивать тебя всю жизнь?
Я пожимаю плечами.
— И ладно. Я лучше в теплотрассе буду жить, чем замучу с дочкой Ярошинских. Она капец какая страшная. И тупая! Как полено. Нет. Как целый камаз дров!
— Не выдумывай, — устало вздыхает мать. — Просто у неё аристократические черты лица. Да, Лиза не Эйнштейн, но она целеустремленная, с великолепным стилем. Ты знаешь, кем были ее предки?
— Дай угадаю? Приматами? — мои губы кривятся в язвительной улыбке.
— Она из дворянского рода… — начинает мама, посылая мне многозначительный взгляд.
— Да мне по барабану! — снова перебиваю ее. — Тема закрыта!
Поджав губы, мать откидывается на спинку стула.
— Как угодно. Но эту деревенскую девочку ты оставь в покое, пожалуйста. Не дай бог она забеременеет, потом такое начнется… — наклоняется ко мне и шепчет, так как мимо нас проходит официантка: — Ты понимаешь, что такие, как она, спят и видят, как бы прибрать к рукам парня из обеспеченной семьи.
— Ты про Дину? Ну нет, она не такая, — заявляю со всей уверенностью.
— Все они не такие до поры до времени, — мамин взгляд чернее тучи.
— Мам, успокойся, — говорю совершенно серьезно. — Никто от меня не забеременеет. Окей?
— Пообещай, что порвешь с ней, — она продолжает гнуть свое.
— Тебе не кажется, что ты перегибаешь? Ты не можешь мне указывать, с кем встречаться! — не выдерживаю я и рявкаю на весь ресторан.
