— Тоби, маячок на месте? — спрашиваю я, наблюдая, как загораются фары, когда он заводит двигатель.
— Да. Мы готовы ехать. Ты готов забрать свою девочку?
— Чертовски готов.
Как только мы убедились, что этот урод находится достаточно далеко, чтобы не видеть, как мы выходим из-за деревьев и живой изгороди, окружающих дорогой дом, в который он поселил своего отца, мы трогаемся.
Тео и Эмми бегут к мотоциклу Тео, и как только он садится, она бросается за ним — не уверен, что он в восторге от этого, — и они вдвоем уносятся в погоню. Я пригибаюсь в подлеске, поднося к глазам бинокль, когда он подъезжает ближе.
Он решил, что они будут выглядеть менее подозрительно, если будут следовать за ним на расстоянии, чем мы в хорошо заметных машинах, которые мы спрятали от посторонних глаз.
Себ, Стелла и Деймон забрались в машину Стеллы, и она взлетела, как маленькая карманная ракета, которой она и является, а я опустился на свое водительское место, Тоби забрался рядом со мной, Алекс и Ант — позади.
— Поехали, блядь, сучки. Нам нужно поймать эту пизду, — восторженно поет Алекс, потирая руки.
— Да, черт возьми, — визжит мне в ухо Эмми откуда-то спереди.
— Осторожнее, ты на мгновение подхватил сумасшествие своего брата, — говорит Ант, пока я качусь по главной дороге.
Алекс усмехается. — Нет, обычно вы все просто отвлекаетесь на мое милое личико и юмор. В глубине души я такой же хреновый.
Мои глаза ловят его взгляд в зеркале, и что-то темное проходит сквозь них.
Не в силах сосредоточиться ни на чем, кроме поставленной задачи, я отбрасываю эти мысли в сторону и присоединяюсь к движению.
— Ты собираешься сказать мне, куда, блядь, я еду? — рявкаю я на Тоби, быстро обгоняя Стеллу, к своему удовольствию, когда она показывает мне средний палец.
— Пошел ты, Чирилло, — рычит она мне в ухо.
— Найди себе более полезного пассажира, и в следующий раз ты сможешь стать лидером, Принцесса, — дразню я.
— Просто продолжай ехать. Я скажу тебе, когда он свернет.
Натянутая тишина в машине становится невыносимой. И по мере того как время на дисплее передо мной продолжает тикать, я становлюсь все более взволнованным.
— Он переходит на левую полосу, — сообщает нам Тео.
Тоби кивает, и мы со Стеллой перестраиваемся.
— Налево на круговом перекрестке, — подтверждает Тео.
— Похоже, мы были правы, — бормочет Тоби, не отрывая глаз от планшета.
Когда ребята болтали вокруг меня этим утром, они все согласились, что он должен был увезти ее из города. За моей девочкой следит слишком много глаз, чтобы он мог рисковать, держа ее слишком близко. Расположение этого дома престарелых тоже помогло подтвердить это.
Тео продолжает давать нам указания, пока мы следуем на безопасном расстоянии.
Мои глаза полностью сосредоточены, костяшки пальцев побелели от хватки на руле. Но вид машины, выныривающей из боковой дороги чуть впереди, заставляет мое сердце подскочить к горлу. Нас ослепляют фары тормозов, когда грузовик, перед которым она ехала, не успевает остановиться и, судя по леденящему душу хрусту металла, раздающемуся вокруг, я предполагаю, что он врезается прямо в нее.
— Стелла, осторожно, — рявкаю я, нажимая на тормоза, прежде чем врезаться в стоящую впереди машину.
— Вижу, — подтверждает она.
— Тео, ты все еще у него на хвосте?
— Да. Что случилось?
— Авария, — рычу я, с досадой ударяя ладонью по рулю.
— Мы можем объехать? — с надеждой спрашивает Стелла, но все уже остановилось.
— Не похоже, — говорит Алекс у меня за плечом.
— Черт, — шипит она.
Бросив взгляд направо, я смотрю на центральный барьер, а затем на ряды домов слева от нас.
Мы охренеть как застряли.
Мое сердце колотится, а руки дрожат: вся надежда на то, что сегодня я смогу вернуть свою девочку, уходит сквозь пальцы.
— Мы ее найдем, — говорит Алекс, протягивая руку и сжимая мое плечо.
— Тео, не смей его терять, — мрачно предупреждаю я.
— Не теряй веру, чувак.
— АРГХ, — кричу я, откидываясь на спинку сиденья, когда вокруг нас вспыхивают новые огни.
11
БРИАННА
Первое, что я чувствую, когда просыпаюсь, — это боль, и мне приходится бороться за то, чтобы не зарыдать, когда ко мне возвращаются воспоминания о том, как я потеряла сознание.
Долгое время я лежу без движения, сосредоточившись на своем дыхании и на том, что я все еще жива.
Если я еще жива, значит, есть шанс найти выход из этого ада.
Надеюсь, до того, как он…
Я застонала, когда его намерения пришли мне на ум.
Но почему?
Я должна знать, почему он так хочет, чтобы я забеременела. Если я не сделаю ничего другого, прежде чем найду способ сбежать или убить его, то мне нужен ответ на этот вопрос.
Почему я?
Заставив себя открыть глаза, кожа вокруг которых щиплет от пролитых слез, я с удивлением замечаю, что в окно светит солнце. Но не так сильно, как когда я шевелю руками и ногами и обнаруживаю, что они свободны.
Он освободил меня.
Подняв руки перед лицом, я потираю запястья, на которых остались следы от веревки, которую он использовал для моего удержания.
Но их вид — ничто по сравнению с огромным бинтом, обмотанным вокруг моей верхней руки.
Должна ли я чувствовать благодарность за то, что он постарался привести меня в порядок после того, как вырезал мой имплантат, как гребаный психопат?
Я чертовски надеюсь, что нет, потому что не чувствую ничего, кроме чистой ненависти к монстру, который делает это со мной.
Я заставляю себя сесть и сдерживаю слезы, которые так и норовят пролиться из-за всей этой ситуации.
Я не знаю точно, как долго я здесь нахожусь. Но прошло более чем достаточно времени, чтобы Нико нашел меня.
Мне бы не хотелось ставить Брэду в заслугу то, что он перехитрил эту чертову мафию. Но при этом я до сих пор не знаю, кто он на самом деле.
Идея бьет меня по голове.
Может, он их утечка?
Нет. Этого не может быть.
Насколько я знаю, ни Нико, ни кто-либо другой не знает, кто он такой.
Хотя он может быть связан с ними.
Он не итальянец, это я уже знаю. Но…
Я опускаю голову на руки, пока мои мысли крутятся со скоростью миллион миль в час.
Наверное, я должна быть благодарна. По крайней мере, я не под наркотиками и могу отличить свою задницу от локтя.
Думаю, это было бы плохо для ребен…
Я срываюсь с кровати и бегу в ванную, пока эта мысль не укоренилась в моей голове.
Если бы я не знала, что он развязал меня и наложил повязку, то он мог бы…
Меня рвет до тех пор, пока мой желудок не начинает кричать от боли, но я не могу остановиться.
Слезы бегут по моему лицу, капая на сиденье унитаза, когда я обнимаю его, а мое тело дрожит от необходимости убраться отсюда, подальше от него, пока он не сделал то, что я не могу контролировать.
Стоя на слабых ногах, я, спотыкаясь, иду к душу и впервые с тех пор, как оказалась запертой в этой комнате, включаю его.
Я ставлю температуру на максимум, прежде чем шагнуть под поток воды.
Сразу же начинает жечь. Но как бы больно мне ни было, я не отхожу и не пытаюсь убавить температуру.
Мне это нужно. Мне нужно надеяться, что она способна выжечь прикосновение этого ублюдка с моей кожи.
Мой желудок снова взбунтовался, когда я подумала о его руках на моем теле, о том, что он мог сделать со мной, пока я была без сознания прошлой ночью.
Потянувшись за гелем для душа, я выдавливаю на ладонь огромную каплю и натираю себя. Мне нужно, чтобы он исчез. Мне нужно, чтобы воспоминания о его грязных руках на моем теле ушли.
Я не перестаю тереть между ног, пока не становится больно; тогда я приступаю к остальным частям тела.
Когда я наконец выхожу, моя кожа ярко-красная и грубая, но я не могу найти в себе силы, чтобы заботиться об этом.
Обернув полотенце вокруг тела, а затем еще одно вокруг своих мокрых волос, я пробираюсь к гардеробу, чтобы найти что-нибудь надеть.
