class="p1">– Сейчас я не могу. В шесть часов вечера тебя устроит? Где-нибудь недалеко от университета.
– Конечно, пап.
– Тогда договорились. Скажи, куда подъехать?
Я узнала его издали. Он стоял, облокотившись о капот своей новой машины, и курил. Чем ближе я подходила, тем волнительнее становилось. Тем больше я терялась. Как вести себя с ним? Я и раньше соблюдала дистанцию. Не то, чтобы робела. Нет, я его не боялась. Просто знала, что отец не любитель нежностей. И лишний раз его трогать не нужно. Он и с мамой был таким же – неприступным, отстраненным. Интересно, а были ли в его жизни люди (а может, они есть сейчас), кому он позволил переступить грань отчуждения? Я бы хотела на них посмотреть.
– Привет, Эля, – к счастью, он заметил меня на подходе и поздоровался первым, избавив от необходимости делать это самой. Мне почему-то было неловко. Не знала, как назвать его теперь. По телефону сказать «папа» не представляло трудностей. Но очная встреча – это как натянутые струны. Боишься сделать лишнее движение, чтобы не оборвать.
Давно ли я стала пугаться оценки? Раньше мне было всё равно.
– Привет, – я остановилась, мысленно нарисовав на асфальте черту, разделяющую нас. – Хорошо выглядишь.
Он никак не отреагировал, что неудивительно. Моя реплика была из разряда общей, и раньше в общении с отцом я её не употребляла. Зачем сказала так сейчас?
– Можем посидеть в моей машине, – предложил он.
– А в кафе не пойдем?
– У меня не так много времени, Эля. А походы по кафе и ресторанам обычно это время забирают.
Я ощутила разочарование. Постаралась не показать этого, но не уверена, что у меня хорошо получилось. Что ж, в машине, так в машине.
Он открыл мне переднюю дверь. В салоне было тепло, пахло чем-то пряным. Мягкие уютные сиденья приятно расслабляли. Отец всегда выбирал автомобили, в которых ему будет комфортно. Помню, в детстве мне иногда казалось, что он в машине проводит больше времени, чем дома.
– Как дела? – спросила я.
– Хорошо.
Он сказал «хорошо»? Мужчины, потерявшие семью, обычно чувствуют себя хорошо? Или я что-то упустила? Почему-то мне казалось, что он должен быть подавлен.
– Ты сама как?
– Я? Да… в порядке, пап.
– Мать будет оплачивать твоё обучение?
Первый год отец полностью оплатил заранее. Что касается продолжения, мама говорила, что я могу ни о чем не беспокоиться. Андрей позаботится о нас.
– Наверное, да, – ответила, но голос прозвучал неуверенно.
– Ты встречаешься с Мацуевым?
Вот так с места в карьер. Мой бывший отец не любитель долгих прелюдий. Но откуда он про Мацуева знает?
– Он учредитель моего университета.
– Давно?
– С этого семестра.
– Вот как? И что же он тут забыл? – усмехнувшись, добавил. – Тебя?
Задело. Какая-то небрежность во всём этом сквозила.
Я выпрямилась и спокойно ответила (или мне показалось, что спокойно):
– Может, и меня. Что в этом удивительного?
– Всё. Я думал, между вами ничего нет.
– Ты ошибся. Между нами очень многое.
Теперь мне хотелось ему дерзить. Снова, как раньше доказывать свою правоту. Он сомневается во мне? Напрасно. Я не собираюсь складывать перед ним лапки.
Но бывший отец снова меня удивил.
– Это, конечно, твой выбор.
То есть, внезапная капитуляция? И даже спорить не будет? Да что с ним такое?
Разум нашептывает, что это полное безразличие. Но если так, зачем он меня позвал?
– А что ты хотел от меня, пап? Вроде, поговорить.
– Да. Не так-то просто избавиться от призраков прошлого. Ты была рядом столько лет, что я привык считать тебя причастной себе. Не одной крови, конечно. Это было бы слишком. Но и не чужой.
Что я должна сейчас сделать? Как реагировать? Мне обрадоваться и начать благодарить его за щедрость чувств? Или обидеться, получив насмешку в лицо?
Как хорошо, что отцу не понадобился мой ответ. Он сам хотел выговориться.
– Кроме тебя у меня не было других детей. И, наверное, не будет. Мужчинам в этом плане проще. Женщины загоняются по поводу возраста, старения, одиночества. У меня с этим проблем нет. Я привык выживать один. А если понадобится компания, то её легко найду. Знаешь, Эля, я уезжаю за границу.
– Зачем?
– Всё складывается очень удачно. Бизнес мой выправился. Я снова на плаву. И теперь не планирую терять бразды правления. А для этого мне нужен новый виток. За границей у меня есть партнеры, которые давно звали к себе. Раньше у меня были кое-какие обязательства, – он меня и маму имеет в виду, уверена. – Теперь я полностью свободен, и меня ничто не держит.
А как же я, хотелось закричать. А как же наше прошлое?
Но на то оно и прошлое, что в будущее его не притянуть за собой. Оно всегда позади. На него можно опираться. Можно хотеть его забыть, вычеркнуть, переписать. Но вернуть невозможно. И не нужно. Прошлое – это уроки, которые были даны в конкретный день и час. Для конкретных задач.
– Так ты хотел со мной попрощаться? – подвела итог.
– Да. Поставить жирную точку и никогда не возвращаться. Надеюсь, ты понимаешь, что нам обоим это больше не нужно.
– Понимаю, – сказали губы.
А внутри нарастал ком из невысказанных слов, обид, претензий и жалобных просьб. И когда я вышла из машины, то побежала как можно скорее подальше от этого места, не разбирая дороги. Какая разница, куда, если там позади уже не ждут?
Отец не был любящим и заботливым. Скорее, суровым и сухим. Но он был моим! Неужели для него так просто разорвать эту многолетнюю связь? Неужели ничто его не держало?
Ох, какой же он бесчувственный!..
Нет, он ни слова грубого мне не сказал. Пожелал всего хорошего на прощание – закончить универ, стать специалистом и всё такое. Но ни слова о том, что он любит меня. И ни одного вопроса, люблю ли я по-прежнему его.
Ему всё равно. И это меня убивает.
– Эля! – сильные руки перехватили меня. Так крепко обнимать мог только один человек.
– Тимур? Ты что здесь делаешь?
– А ты думала, я оставлю тебя один на один с человеком, которому не доверяю? Эля, ты слишком дорога мне.
В глазах застыли слезы.
– Ты это специально говоришь, чтобы сделать мне приятное?
– Ради Бога, Эля. Он тебе совсем заморочил голову? Ну, посмотри на меня. Я тебя люблю. Зачем мне нужен повод, чтобы быть рядом?
Вот оно. То, чего я ждала, только от другого человека.
Я думала, что-то подобное скажет мне отец. Что он
