рассуждения.
— Послушай… — вдруг загорается огонёк в зелёных глазах Майки. Такая она меня всегда настораживает, порой в её голове рождаются действительно сумасшедшие идеи. — Я об этом напишу…
— Зачем? — непонимающе хмурюсь я, не догоняя ход её мыслей.
Майка работает в местной газете, хоть сейчас и находится в декретном отпуске, но всё же нет-нет да пописывает изредка весёлые статейки.
— Как ты не понимаешь, — втолковывает она мне свои истины. — Предупреждён значит вооружён! Чем больше людей будут об этом знать, тем сложнее их будет заманить в подобные схемы… Это будет сенсация… — погрузившись в глубину своего мыслительного движка едва слышно изрекает она.
— Мотин не пропустит… — припоминаю я фамилию Майкиного редактора, который крайне щепетильно подходит к отбору материала.
— Мда… — соглашается со мной подруга. — Этот скупердяй меня ненавидит, а после дела с Ениным… — морщится она, вспоминая свою профессиональную и личную неудачу, — и вовсе готов со свету сжить… То и дело подсовывает мне редакционные задания из разряда бесконечных войн жителей многоэтажек с мусорными компаниями и управляшками… Уже зубы от них сводит…
— Ты же в декрете… — напоминаю я ей, — вот он и спихивает на тебя то, что попроще…
— Оооо, поверь… — тянет она уверенно. — Будь я на рабочем месте даже таких заданий бы не видела, а может и вовсе была бы уволена за профнепригодность… Так что Митюша — это моя защита перед злобным начальником… По крайней мере пока…
— В общем… — наконец, приказывает она, выныривая из своих тяжёлых мыслей. — Поболтай с Орловым, узнай, как можно больше подробностей… Я такую статью забабахаю, Нью Йорк Таймс отдыхать будет… — уверенно заключает она, гордо выпячивая подбородок. — А с Мотиным уж как-нибудь сама справлюсь, не захочет печатать, выложу в интернете… Пусть кусает локти…
— Хорошо… — спорить с Майкой себе дороже. С детства уж если она что-то решила, ничто, и никто не отвернёт её от выбранного пути. Пожалуй, преуспел в этом только Енин, но и с ним история тёмная… — Выспрошу у Орлова все подробности и передам тебе в лучшем виде! — рапортую я, важно кивая, и отшучиваюсь, — Не забудь упомянуть обо мне в речи на вручении «Золотого пера»…
— Всенепременно… — накинув на себя вуаль официоза, строго отвечает Майя, но резкий крик сына заставляет её слететь с рыжей головы, вернув на лицо прежнее недовольство серой обыденностью. — Мне пора…
— Митюше привет… — успеваю улыбнуться я, перед тем как подруга сбрасывает звонок.
Итак, задача ясна — узнать у Орлова подробности моего неудавшегося похищения.
Вопрос один: «Как поймать вольную птицу?»…
Однако искать его не приходится. Отправившись вечером на ужин, я наталкиваюсь на высокую фигуру моего спасителя, который больше не делает вид, что мы незнакомы и далеки.
— Привет… — слегка улыбается он, внимательно осматривая меня с ног до головы. — Как самочувствие?
— Привет… — отчего-то смущаясь, еле слышно бормочу я. — Вполне себе сносно, от дурманящей гадости ни следа… — «лишь только мысли о тебе» хочется добавить мне, но я благоразумно прикусываю язык.
— Звонили из полиции… — неожиданно ошарашивает меня Орлов. — Им нужны твои показания… Думал, обойдемся без этого, но, видимо, никак… — пожимает он плечами.
— Конечно… — удивленно выдыхаю я, — куда и во сколько?
— Завтра в десять. Я отвезу тебя… — предлагает он, серьёзно смотря на меня, — если ты, конечно, не против…
— Если тебя это не затруднит… — неуверенно отвечаю я, — буду только рада…
— Тогда завтра в девять жду тебя в холле… — довольно улыбаясь тягуче произносит мой, видимо, уже бывший враг.
— Хорошо… По правде сказать, — выпаливаю я резко, — мне нужно с тобой поговорить. Задание Майки… — пожимаю я плечами, оправдываясь.
— Сейчас? — удивленно вскидывает он чёрную бровь.
— До завтра терпит… — отрицательно качаю я головой.
— Я заинтригован… — ухмыляется Орлов, но его прерывает, летящая по коридору Гизем…
— Миша бей, Миша бей… — верещит она, словно потерпевшая.
— До завтра! — кривится он, спеша навстречу нервничающей работнице.
— Пока… — задумчиво тяну я, буравя его отдаляющуюся спину, но одёрнув себя, всё-таки бреду в ресторан на ужин.
* * *
Турецкий полицейский участок мало чем отличается от российских… По крайней мере от тех, что я видела по телевизору, ибо бывать мне в них за всю свою жизнь, к счастью, не приходилось. Хмурый мужчина на входе, сверившись с нашими документами, кивая, разрешает нам двигаться дальше, и я плыву за уверенно-шагающим Орловым, внимательно слушая его наставления.
— Просто расскажи, как всё было… Переводчик там будет, — добавляет он, предвосхищая мой вопрос.
— А ты? — неожиданно вылетает у меня.
— Мне нельзя, таков порядок… — пожимает важный птиц плечами, слегка улыбнувшись. — Я буду ждать тебя здесь, — останавливается он перед обшарпанной дверью с турецкими буквами посередине. — Смелей… — видя мою нерешительность, подталкивает он меня ко входу, и я, бросив последний взгляд на его лицо, стучусь и наигранно смело вхожу в небольшое помещение, пропитанное горьким запахом кофе.
Весь рассказ о моих злоключениях занимает от силы минут семь, я стараюсь не упустить ни малейших деталей, но они, кажется, никого не интересуют. Переводчик умело выполняет свою работу, по крайней мере, насколько могу судить я, человек практически незнакомый с турецким языком.
— Простите… — слегка смущаясь, решаю я задать мучающий меня вопрос, едва все мои показания находят своё отражение на бумаге. — Могу ли я увидеться с Нат… с Кариной… Ну обвиняемой так сказать… — сбивчиво стараюсь я донести свою мысль до переводчика.
Согласный кивок турецкого дознавателя заставляет меня испытать лёгкое волнение, и я неуверенно поднимаюсь вслед за ним.
— Я скоро… — успокаиваю я Орлова, который в непонимании смотрит на нас, едва мы показываемся из открывшейся двери сурового кабинета. — Потом объясню… — на ходу отмахиваюсь я от его вопросов и спешу за широкой спиной турецкого блюстителя правопорядка.
— Привет… — еле слышно бормочу я, когда провожатый кивком указывает мне на нужную камеру.
На небольшой деревянной лавке, подогнув под себя одну ногу, восседает моя «подруга». Взгляд её задумчив и расфокусирован, однако моё приветствие будто бы выдёргивает девушку из некого подобия транса.
— Ппфф… — фыркает она недовольно, скривившись будто увидела мёртвую крысу. — Чего приперлась?
— Почему? — выпаливаю я то, что не давало мне покоя всю сегодняшнюю ночь, — почему я?
— Я уж ненароком подумала, что ты интересуешься, почему я этим занимаюсь… А ты вон оно что… Эгоисточка… — неприятно ухмыляется Лженаталья, — Ну, что тебе сказать?!..
— Правду…
— Правду… — качает она головой, повторяя за мной. — Не собиралась я тебя в оборот брать, — подумав несколько мгновений зло выпаливает она. — Моделька одна на примете была: и молодая, и мордашка смазливая… Неделю её обрабатывала… Да дура с крючка сорвалась, любовь у неё,
