— Нет! — ответила я ему в тон, восхищенно.
— Это ученые, которые исследуют пещеры. Я тоже хочу таким стать. Моя совсем небольшая, но надо же с чего-то начинать…
Я даже остановилась и с замиранием сердца спросила:
— А ты… мне покажешь?
Глеб смерил меня оценивающим взглядом — очень серьезным и цепким. И кивнул:
— Вроде, ты надежный товарищ. Пойдем. Завтра. После обеда.
Сапожок мой оказался на месте — в ветках упавшего дерева. Глеб надел броды — ему пришлось закатать их поверху — и легко прошлепал по воде к розовому резиновому комочку. Моему восхищению не было предела! Я скакала, и смеялась, и хлопала в ладоши:
— Урра! Спасибо тебе большое-пребольшое! Ты самый лучший спасатель резиновых сапог!
Глеб тоже радовался, смущался и распускал перья: мол, да, я такой… Я позвала его в гости, но он наотрез отказался:
— Надо маме по хозяйству помогать.
Однако пообещал завтра зайти за мной, чтобы отвести в пещеру. Узнал адрес, и мы попрощались.
Это мое самое первое воспоминание о Глебе. Мы с ним стали хорошими друзьями. Самыми лучшими. Я приезжала в Филимоново каждые каникулы на протяжении двух лет, но когда мне исполнилось десять, мама переехала в город со своим новым мужем, и эта дружба прекратилась. Я вспоминала Глеба, но со временем все реже и реже. И наконец его лицо совсем стерлось из моего сознания.
Глава 1. Дорога домой
МАША
Я ехала домой — было у меня такое, неизвестно откуда взявшееся ощущение. На самом деле, я никогда не жила в Филимоново, кроме как на каникулах, но так как это была малая родина моей мамы, и сама она в очередной раз переселилась сюда, то можно сказать, что тут мои корни. Родительский дом. Начало начал. Правда, родительница моя живет здесь не с моим родителем: папа погиб десять с лишним лет назад — но с дядей Сергеем у нас установились тоже очень дружественные, вполне родственные отношения. Он даже настаивал, чтобы я называла его отцом (но не папой), и я старалась как могла на людях исполнять этот долг. Дядя Сергей заботился обо мне на протяжении последних восьми лет почти непрерывно и не отказывал ни в одной разумной просьбе, хотя у него было двое детей от первого брака, а теперь еще и мой маленький братик, рожденный моей мамой два года назад.
Милым человеком дядю Сергея не назовешь: он довольно суровый мужчина, редко улыбается и в педагогических вопросах строг — но я знаю, что он добр той особенной добротой, которая иногда маскируется подо все, что угодно, кроме самой себя. Бывало даже такое, что мама требовала наказать меня, а ее муж спускал все на тормозах. Я же девочка, меня жалко. Впрочем, добротой членов своей семьи я никогда не злоупотребляла, поэтому особых причин для угрызений совести не имела вообще. Сейчас же, в частности, у меня были все поводы гордиться собой: я хорошо окончила школу, поступила, как и мечтала, на ин. яз. и нынче напрявлялась в Филимоново для проведения летних каникул вместе с мамой и маленьким братиком.
Моя душа была переполнена радостными ожиданиями и светлыми надеждами на счастливое будущее. Настроение зашкаливало за все возможные отметки, окружающий мир казался мне наполненным неисчерпаемыми чудесами и возможностями. И все эти люди, что толпились вокруг меня в душном ПАЗике с сумками, сетками, рюкзаками и граблями, были прекрасны. Когда меня толкали, я извинялась, когда наступали на ногу, искренне прощала, когда освобождалось место, с готовностью предлагала его кому-нибудь из стоящих рядом. В какой-то момент Вселенная вернула мне любезность: автобус мотнуло на повороте, и я чуть не упала на молодого человека, сидевшего передо мной и неотрывно смотревшего в экран своего смартфона. Он нехотя поднял голову, посмотрел на меня, но раздражение в его взгляде быстро сменилось на радостное удивление.
— Простите… о, простите, пожалуйста… — забормотала я смущенно, но юноша сверкнул улыбкой и возразил:
— Ни в коем случае! Это я должен извиняться!
Он сунул телефон в нагрудный карман рубашки, подхватил лежавший на его коленях рюкзак и резко встал, распрямившись, как пружина.
— Садитесь, пожалуйста!
— Нет-нет, спасибо! Я постою…
— Вот еще не хватало! Садитесь, я настаиваю!
Я принялась оглядываться в поисках более достойного претендента на сидячее место, бормоча:
— Тут вполне удобно стоять…
Справа мелькнула широкая спина полной бабули. Я осторожно протянула руку и тронула ее за плечо:
— Пусть лучше пожилой человек сядет… — но не успела ничего сказать женщине, как на кресло плюхнулся юркий жилистый дед.
Поднимать его было неудобно, и мы с услужливым молодым человеком остались стоять вдвоем, бок-о-бок, онемев от неожиданности.
— Я говорил, надо было садиться! — прошептал мне на ухо парень, наклонившись совсем близко, отчего на меня пахнуло слабым, но терпким запахом мужского парфюма.
— Ничего, — ответила я тем же тоном. — Я молодая, постою.
— Далеко вам?
— Филимоново. Полчаса еще примерно…
— В самом деле? И я в Филимоново. А вы по какому адресу?
— Не знаю. Я в первый раз, меня встречать будут.
— К друзьям?
— К родственникам.
— Какое совпадение! Я тоже. Не в первый раз, но к родственникам. Денис, — он выкрутил для меня правую руку, и мне пришлось ее пожать:
— Маша.
— Классное имя! Мне очень нравится. Машенька, Манюня, Масяня — столько вариантов!
Я смущенно улыбнулась. Если бы не мое радостное настроение, сейчас надела бы наушники и уткнулась в телефон, чтобы избавиться от неловкости, но тут принялась разглядывать нового знакомого. Денис был высок и строен, даже немного худощав, но в целом приятен на вид. Темные волосы падали на лоб модной, но не слишком длинной челкой. Узкое лицо приветливо улыбалось серо-голубыми глазами и аккуратными губами правильной формы. На нем была бежевая клетчатая рубашка с коротким рукавом и синие шорты до колен. Хорошая одежда и хорошо сидит по фигуре.
— Раз уж мы познакомились, давайте перейдем на ты, — не сбавляя оборотов, предложил Денис.
Я кивнула: почему бы и нет? Я в Филимоново надолго, надо ведь общаться с кем-то. Я смутно опасалась, что местная деревенская молодежь придется мне не по вкусу, и хотя снобизм мне чужд, зато у меня очень тонкая душевная организация — порой даже хотелось, чтобы она была чуточку потолще, но увы — художника каждый может обидеть.
— Отлично! Так и к каким родственникам ты едешь, Маша?
— К маме.
— К маме?! В первый раз?
— Она полгода назад сюда переехала, до этого мы вместе в городе жили. И в доме ее мужа я еще не была.
— Отчим?
— Э… да… отец… — я ужасно смешалась и покраснела. — Ну, то есть, отчим, но я его называю отец. Иногда.
Господи, ну и дура…
— Ясно. А родной где? В разводе?
Качаю головой:
— Умер. Десять лет назад.
— Черт… прости, не хотел расстроить.
— Ничего. Откуда тебе было знать?
— Учишься?
— Почти. Школу закончила, поступила в универ.
— На кого?
— На учителя английского. Но смогу и переводчиком работать.
— Ништяк! Нужная профессия. Обязательно одним из языков китайский возьми…
— Зачем?
— А то ты не знаешь! Лет через пятьдесят все будем на китайском разговаривать, а кто не сможет — того в расход.
Я поежилась.
— А ты сам учишься?
— Ага. На программиста. Третий курс закончил. Еду к родакам, навестить.
Помолчали немного.
— Давай, может, встретимся как-нибудь? — слегка зарумянившись, предложил Денис. — Нам, городским, надо вместе держаться…
Сразу после этих его слов автобус тряхнуло так, что мы вместе чуть не рухнули на юркого деда, сидевшего под нами. Но Денис не растерялся — подхватил меня сильной жилистой рукой и прижал к себе. Его запах окутал меня снова, даже голова слегка закружилась.
— Стоишь? — спросил он очень мягко, потихоньку ослабляя хватку.
— С-стою, — пролепетала я, отнюдь не уверенная в том, что не рухну, если он меня совсем отпустит.
