— Чей этот байк? — спрашиваю, указывая на красно-белого литого красавца.
— Желаешь прокатиться? — спрашивает парень, держащий под мышкой чёрный шлем.
— Рашен Федерейшен? — улыбаюсь, приканчивая “Маргариту”.
Очень симпатичный брюнет с растрёпанными тёмными волосами.
Просто… плевать мне на него...
— Митя, — улыбается в ответ и хитро переспрашивает: — Так что? Хочешь прокатиться?
Обернувшись, смотрю на байк и жую губу.
Вообще-то, это плохая идея.
Даже после двух “Маргарит” я понимаю, что это очень плохая идея, но парень выглядит трезвым и адекватным. Последний раз на байке я каталась ещё в школе. Тогда мозгов у меня совсем ещё не было.
Чёрт…
— Ладно… — говорю, снова посмотрев на парня.
Господи, что я делаю?
— Ездила на таких? — спрашивает, когда подходим в этой махине.
— Э-м-м… да…
Он разве не хочет предложить мне свою куртку?
Протянув мне шлем, убирает подножку и, оседлав мотоцикл, заводит двигатель. Он взрёвывает, а из выхлопной трубы поднимается облако дыма.
Верчу шлем в руках, понимая, что не хочу никуда ехать. Кажется, я хочу вернуться домой. Зря я вообще сюда приехала. Я приехала из-за одного придурка, но больше этого не будет!
Может, у меня острая нехватка острых ощущений? Иногда нужно просто делать, а думать потом.
Что за бред?
— Садись, — кивает парень себе за спину.
Глубоко вдохнув, вижу стоящего во дворе Мартина.
Он наблюдает за мной, опустив руки в карманы шорт, и, судя по выражению его лица, ему эта затея не очень нравится.
В остальном же, абсолютно всем здесь на меня плевать…
Снова посмотрев на шлем и переступив с ноги на ногу, решаю вернуть его парню, но в мой локоть впиваются чьи-то пальцы, дёрнув назад и крутанув на месте так, что мои волосы хлещут по моему же лицу.
— Верни ему шлем, — ткнув в мотоцикл тяжёлым подбородком и понизив голос до угрожающего рыка, чеканит Немцев, упрямо глядя мне прямо в глаза.
— Мне нянька не нужна! — Демонстративно прижимаю шлем к груди, вцепившись в него мёртвой хваткой.
Поджав губы и сдвинув чёрные брови, чеканит:
— Сегодня нужна.
— Ты свободен! — Пытаюсь вырвать руку.
Он окружил моё предплечье ладонью и удерживает меня на расстоянии вытянутой руки, будто я какая-то чумная!
— Я это уже понял. Верни ему шлем, — повторяет упёрто.
— И что ты понял? — злюсь я, повторно игнорируя это требование.
— Брат, да мы просто покатаемся. Верну её тебе в целости и сохранности, — усмехается Митяй за моей спиной.
Выбросив вперёд свободную руку, Немцев вырывает у меня шлем и, шагнув вперед, молча вручает его мотогонщику.
Мой нос ударяется о твердую грудь, и я вдыхаю запах белой тенниски, которая за этот день не перестала сидеть на нём хотя бы на грамм менее обалденно!
Упираюсь в его живот рукой, чувствуя, как вздрагивают под ней каменные мышцы, а потом ещё раз.
Перехватив моё запястье, заставляет убрать руку со своего живота.
Взметнув глаза к его лицу, спрашиваю:
— А ты почему такой злой? Тебе что, до сих пор никто не отсосал?
Я собиралась спросить это язвительно, но вышло просто катастрофически хрипло!
— Нет, — жёстко глядя мне в глаза, бросает он. — Хочешь попробовать?
— Я не отсасываю по пятницам, — замерев в миллиметре от его тела, цежу ему в лицо.
— Уже суббота, — коротко сообщает Немцев.
Слышу смешок дурацкого мотоциклиста, но не могу оторвать глаз от лица напротив. Изучаю грубые линии, пробегая по ним глазами. Он позволяет рассматривать себя, отведя взгляд в сторону и слегка поджав губы.
Дурак.
Он что, из-за этого комплексует? Из-за своего лица?
Даже эта немка Ева, вместо того чтобы жевать тушёную немецкую капусту, виснет на нём при первой возможности!
Эта мысль без какого-либо предупреждения обжигает мои внутренности жгучей ревностью.
Не спуская с него глаз, сухо говорю:
— Пусть тебе твоя девушка отсосёт.
— У меня нет девушки, — отвечает спокойно, продолжая осматривать двор гудящего особняка и удерживать мою руку. — Поехали домой.
— Я вызову такси, — говорю сипло, потому что мне очень нравятся его касания.
Меня просто душит желание сделать шаг вперед и прижаться к нему.
— Я тебя отвезу. Я приехал на машине.
— А я хочу на такси, — стою на своём.
Кажется, ещё мне очень нравится выводить его из себя!
— Где логика? — раздражённо спрашивает Федя, наконец-то переведя на меня глаза.
— Это женская логика, слышал про такую? — миролюбиво и очень фальшиво улыбаюсь в ответ.
Сделав шумный вдох, смотрит сверху вниз и задумчиво кривит губы.
Выгибаю брови, продолжая изображать улыбку.
Ещё раз вздохнув, резко сгибается и, обхватив меня под коленями, бесцеремонно забрасывает себе на плечо.
Взвизгиваю, вися вниз головой. Упираюсь ладонями в его поясницу, пока он просто тащит меня через весь дом! И у меня половина задницы наружу, а его горячие ладони сжимают мои голые ноги над коленями.
— Платье одёрни! — верещу, ударяя по его каменной ягодице кулаком.
Резко дергает мою юбку вниз, подбрасывая меня повыше на плече. За волосами я ни черта не вижу, но слышу улюлюканье пьяной и ещё бог весть какой толпы.
Под белыми кедами Немцева мраморный пол гостиной сменяется бетонным дворовым покрытием.
— А-й-й! — пищу, потому что он переходит на трусцу, и меня болтает как на родео!
Достает из кармана брюк ключи и, открыв машину, сваливает меня на заднее сиденье “вольво”.
Моё платье ползёт вверх, открывая ему вид на чёрные кружевные трусы.
