Двойня для Цербера - Джулс Пленти

Обидел. Меня обидел его хозяин, но я не могу рассказать о том, что случилось ночью.

Ловлю его пристальный, изучающий взгляд в зеркале заднего вида. Этот человек без конца сканирует меня. Словно знает обо всем, что случилось.

Съеживаюсь, вжавшись в спинку, и обнимаю плечи руками. Рафа сейчас думает о том, что произошло ночью между мной и Цербером. От этого еще противнее. Я мерзка себе. Мне не за что зацепиться. Вещи новые, и на них нет моего запаха, а волосы тошнотворно воняют одеколоном Цербера. Я затаскиваю ногу на сиденье и изо всех сил сжимаю в пальцах ремешок на босоножке.

— Все в порядке, — вру я. — Просто завал хвостов по учебе. Извини, что сорвалась на тебя. Я не должна была.

Сейчас мне безумно стыдно за свое поведение. Рафа не виноват в моих проблемах. Он хороший, хоть и не улыбается.

— Тогда вам нужно больше отдыхать, — продолжает отслеживать меня, словно я могу сбежать из закрытой машины. — Попросите Олега Владимировича сводить вас на озеро вечером.

— Нет, — буквально выкрикиваю я. — Я не хочу гулять. Я буду дома.

— Как знаете, Агния, — кивает он, прибавив газа.

Наше мирное согласие прерывает требовательный звонок мобильного, закрепленного на приборной панели. Подскакиваю так высоко, что почти касаюсь макушкой крыши.

Мой тревожный взгляд вновь прилипает к дисплею. Холодею, увидев лаконичное «босс».

Я готова умолять, чтобы он проигнорировал звонок и вез меня дальше, но это не сработает. Все, что мне остается, это беспомощно наблюдать, как мой водитель принимает вызов.

— Да, Олег Владимирович, — голос у Рафы как струна, а между бровями залегла глубокая морщинка, так сильно они насуплены.

— Ты где? — рявкает Цербер.

— Везу Агнию домой, — отвечает тот, тяжело сглотнув.

— Я приказал тебе отвести ее на учебу и обратно! — льется его ярость из динамика.

Вжимаюсь в сиденье, боясь, что он даже так может сделать мне больно.

— Она была очень расстроена и попросила туда отвезти.

— Еще раз ослушаешься моего приказа, можешь искать новую работу. Вези ее обратно, отведи в спальню и запри там, — выдает он жуткий приказ, а потом добавляет: — Дай Агнии трубку.

Рафа снимает телефон с держателя и протягивает его мне. Обхватываю девайс онемевшими пальцами и чуть не роняю.

— Будешь дальше истерить и не слушаться, — продолжает давить и запугивать Цербер, — твоя мама уже сегодня вечером заплачет очень горько. Подумай хорошо, что можно сотворить с моими связями, а потом решай, куда отправиться.

Отключается. Я слушаю короткие гудки, сотрясаясь от разрывающих грудь рыданий.

Рафа молчит. Рывком выворачивает руль и съезжает на обочину. С одной стороны, я почти уверена, что между верностью боссу и мной, он выберет работодателя, который буквально купил себе верного цепного пса. А с другой… Может, он все же поможет мне? Может, Рафа, который себе на уме собрал на Цербера компромат, или еще что?

Он смотрит в одну точку и молчит, а у меня внутри протяжно звенит, словно душа сделана из хрусталя и только что разбилась. Отчаяние становится абсолютным, когда приходит осознание того, что Рафа просто не знает, что делать. Он вовсе не горит желанием мне помогать.

Тишина в салоне такая гнетущая, что воспринимается еще тяжелее, чем угрозы и злость Цербера.

Вдруг густую, хоть рукой дотронься, тишину, прорезает мелодия, которая стоит у меня на звонке. Частичка старой, привычной, счастливой и легкой жизни. Той жизни, что осталась позади.

Рафа реагирует, как всегда, быстро и точно. Запускает руку в карман пиджака и вытаскивает мой смартфон. Я уже успела забыть, что он забрал у меня телефон. Смотрит на дисплей, и на миг его, словно высеченное из камня, лицо приобретает страдальческое выражение.

Протягивает мне девайс. На дисплее кричащая надпись: «мама». Я машинально подтираю под глазами, будто она сможет увидеть меня, и принимаю звонок. Мама, наверное, уже с ума сошла от беспокойства.

— Да, — отвечаю я сдавленно, стараясь не разреветься в трубку.

— Асечка, доченька, что же ты не предупредила, что заночуешь у Алекс? — от яркой восторженности ее голоса реветь хочется еще сильнее.

— Прости, мам. — Я стараюсь не смотреть на Рафу и представляю, что и правда сейчас с Алекс. — Мы заболтались, и я забыла позвонить, а потом было поздно. Не хотела вас будить. Как Никита?

— Никита хорошо. Из-за него и звоню. — В мамин голос будто замешали серебристые колокольчики. — Сегодня к нам заезжал Олег. И знаешь зачем?

— Зачем? — спрашиваю, холодея от ужаса.

Этот человек был у меня дома и запугивал мою маму.

— Олег сделал невероятное, — слышу то, во что невозможно поверить, и в ушах начинает оглушительно стучать. — Помнишь доктора Бейтлера из Швейцарии, того специалиста по аутизму, который больше не берет пациентов?

— Да, конечно, — отзываюсь севшим голосом.

— Я не знаю, как ему это удалось, но Олег смог договориться с доктором, и на следующей неделе мы с Никитой улетаем в Швейцарию, на реабилитацию. Я верю, что доктору Бейтлеру удастся достучаться до твоего брата.

— Отличные новости, мам, — выдавливаю я, глотая слезы.

— Ты в порядке, дорогая? — голос мамы перестает звенеть хрусталем и становится тревожным. — Тебе грустно из-за того, что мы улетаем? Олег сказал, что поможет тебе во всем, так что будешь под присмотром. Или ты можешь взять академ и поехать с нами.

— Да, мне немного грустно, что вы будете далеко, — улыбаюсь я сквозь слезы. — Я буду скучать, но я должна закрыть сессию, а потом прилечу.

— Девочка моя, не грусти. Мы будем общаться по видеосвязи. И Олег сказал, что привезет тебя на выходные. Мне гораздо спокойнее, что он будет тебя сопровождать.