своим дыханием!
На задворках разума скребется мысль, что Рафа просто попался мне под горячую руку. Он как бы ни в чем не виноват. Хотя, он же мой тюремщик, и мне плевать, что для него это просто работа.
Я не останусь здесь больше ни минуты. Сейчас доберусь до дороги и поймаю попутку. А если ничего не подвернется, то пойду пешком. Лучше изнывать от полуденного солнца на обочине, или даже оказаться в каком-нибудь притоне. Лишь бы не быть здесь с Цербером и его отмороженным водителем.
Делаю рывок в сторону, но Рафа куда проворнее меня. Со всей дури натыкаюсь на его мощную руку и сгибаюсь пополам.
Он обхватывает здоровыми ручищами мою талию и удерживает на месте. От удара в грудь мне трудно дышать, а перед глазами мельтешат мерцающие красные пятна. Не верится, что я просто налетела на его руку.
— Вы в порядке, Агния? — спрашивает он.
Вскидываю глаза, в уголках которых стоят слезы, и замечаю в его безучастном взгляде нечто новое. Там тревога. Боится, что поломал новую игрушку хозяина.
Пока Рафа не ожидает от меня особой прыти, хватаю глоток кислорода побольше и делаю новый рывок к свободе.
— Отпусти меня живо, — ору я, брыкаясь в сильных руках.
Ему плевать на мои рваные дрыганья. Рафа просто отрывает меня от земли и взваливает на плечо, словно я мешок с картошкой или еще что-то неодушевленное.
В ужасе замираю, не понимая, что задумал подручный Олега.
Крепко прижимает меня к себе, расположив руку под коленями. Свитер задрался, и его горячая шея касается моей голой кожи. Я как тупая кукла пялюсь на дорожку, а в глазах двоятся мелкие белые камушки, которыми она выложена. Мой тюремщик большой. Под два метра точно. Если начну сейчас брыкаться, рискую рухнуть на каменную дорожку с высоты его роста.
— Поставь меня на место, — визжу я, срывая голос, до саднящей боли в горле. — Я никуда с тобой не поеду!
Смотрю на особняк и вижу в окнах домашний персонал. Понимаю, что никто из них мне не поможет. Хозяин так хорошо платит, что они сделают вид, что ничего не заметили, даже если этот Рафа начнет на куски меня резать. На горячее, пульсирующее, мокрое от слез лицо липнут растрепавшиеся волосы, еще сильнее меня дезориентируя.
Солнечное сплетение, кажется, сжалось до размеров игольного ушка. Он тащит меня в какую-то жуткую новую жизнь, а я хочу домой, а не туда, куда меня приказали отвезти.
Я не фарфоровая, пусть роняет. Молочу его кулачками по монолитной спине и ерзаю так сильно, как только позволяет прижимающая меня рука.
— Я сказала, поставь меня! — верещу я еще отчаяннее.
Мне сейчас кажется, что если я вывернусь из его рук и поеду домой сама, то все наладится. Но Рафа прижимает меня еще и второй рукой и тащит дальше. Запах жвачки сменился ароматом какого-то дешевенького лосьона после бритья.
Ору, брыкаюсь, бью его по спине, и, если бы могла, попыталась бы укусить, лишь бы отстал. Рафа невозмутим. Говорят, он был на настоящей войне. Что ему истерящая девчонка?
Открывает дверцу дежурного джипа, который для меня сейчас как тот самый черный воронок, и насильно запихивает внутрь. Захлопывает дверь. Делаю бешеной рывок в противоположный конец салона, чтобы выскочить с другой стороны. И опять Рафа проворнее.
Блокирует двери и садится за руль.
Я в ловушке.
Сломал мое сопротивление и получил, что хотел. Такой же, как Цербер. Теперь моей жизнью управляют другие.
Застываю на сиденье, обливаясь горячим потом, и реву в голос. Рафа плавно выкручивает руль, позабыв о моем существовании.
— Успокойтесь, Агния. Я всего лишь везу вас на учебу, — объясняет он мне как ребенку, бросив на сиденье, рядом со мной, картонную упаковку с салфетками.
Я хватаю воздух крупными глотками, но все равно чувствую, что задыхаюсь. Бесшумно шевелю губами как рыба, выброшенная на сушу. В сведенной спазмом груди бушует пожар. Закипаю как чайник. Никогда я не чувствовала себя такой беспомощной. Мне так плохо, что я должна сделать хоть что-то. А могу я только одно.
— АААААА, — ору я так громко, что от собственного крика закладывает уши.
Рафа тормозит так резко, что я влетаю в спинку пассажирского сиденья.
— Что случилось? — спрашивает он, поразив меня живостью интонаций. Словно монотонность робота вдруг заменилась чем-то человеческим.
Скользит по мне тревожным взглядом, а я просто сижу, готовая утечь под сиденье — во мне не осталось сил ни спорить, ни бороться.
— Я просто хочу домой, — выпаливаю беспомощно, надеясь, что этот мужлан сжалится надо мной.
— Хорошо, Агния, — внезапно выдает он. — Отвезу вас домой. Только успокойтесь сначала. Идет?
Я киваю, не в силах поверить в услышанное. Сейчас мой кошмар закончится. Хмурый Рафа отвезет меня домой, и я буду жить своей прежней жизнью.
— Хорошо, — гнусавлю я, продолжая всхлипывать.
Тело обмякает, избавившись от стресса, который пару мгновений назад кипел в венах расплавленной лавой. Я чувствую себя страшно уставшей, и в то же время внутренний голос настойчиво шепчет одно: не расслабляйся, нужно бежать.
— Попейте, — протягивает мне бутылочку воды.
Я беру ее словно белый флаг, стараясь не касаться его, но взгляд отчего-то вновь сканирует открытые участки тела. Этот человек для меня сродни ребусу. На правом мизинце простое гладкое кольцо, очень напоминающее женское…обручальное. Рафа явно не из тех, кто будет носить украшения просто так. Значит, оно для него много значит.
Отворачиваю колпачок и делаю пару мелких глоточков, чтобы унять стрессовую икоту. Я хочу успокоиться, но сердце начинает биться еще отчаяннее, когда я замечаю, что Рафа забивает адрес в навигатор. Я безмолвно молюсь, чтобы увидеть знакомую улицу. Вся вытягиваюсь в струнку и максимально подаюсь вперед, чтобы четко видеть, что он набирает.
Я готова расцеловать дисплей навигатора и разреветься уже от счастья. Чувствую себя героиней слэшера, которой удалось сбежать от маньяка.
— Так
