6. Агния
Он так громко хлопнул дверью, что в ушах звенит, словно меня контузило. Мне не верится, что Цербер отстал от меня так просто. Прекратил терзать и ушел.
В ушах — грохот уже собственного отчаянно колотящегося сердца, а перед глазами — лишь неясная муть слезной пленки. Моргаю быстро-быстро и на дрожащих ногах добегаю до двери. Плохо слушающимися руками закрываю ее на замок, отчетливо понимая, что, если он вернется, это не поможет.
— Этого просто не может быть, — бормочу себе под нос, отчаянно желая очнуться от кошмара, в котором живу уже вторые сутки.
Сейчас я соберусь и поеду на учебу, а оттуда — домой. Там ждет мама, и все будет хорошо. Мама. Вчера меня так трясло от стресса и страха, что я не осмелилась спуститься за телефоном. Он так и остался в сумке в гостиной.
На ходу смахивая слезы со щек, плетусь в ванную. Пускаю в раковину холодную воду, мочу в ней пальцы и протираю отекшее от плача лицо размашистыми движениями. Когда мне удается унять постоянно льющиеся слезы, я пальцами разбираю волосы, свалявшиеся на затылке в колтун, и вновь принимаюсь рыдать. Я пахну им. Он хоть и не сотворил с моим телом ужасное, но пропитал всю меня насквозь.
Выбегаю из ванной, возвращаюсь в комнату и открываю высокий встроенный шкаф, надеясь, что с прошлого года там осталось что-то из вещей, которые я привозила с собой. Если нет, то вызову такси и поеду прямо в халате. Лишь бы поскорее очутиться подальше и от этого дома, и от его жуткого хозяина.
Створка плавно отъезжает в сторону, и я вскрикиваю от неожиданности. Шкаф просто ломится от одежды. Я протягиваю руку и достаю одну из вешалок. Это элегантное коктейльное платье черного цвета. Новое, моего размера.
О господи. Это не шутка. И не его сиюминутная прихоть. Олег Цербер спланировал все до мелочей. Просто схватил меня как игрушку и поселил в своем кукольном домике, ничего не объяснив и не спросив моего согласия.
По спине ползут колкие мурашки, а внутри все холодеет. Все его угрозы правдивы. Не пустые пугалки.
Не верю, что можно так просто взять и сломать чью-то жизнь. Жизни целой семьи. Олег груб и ужасен, но он не зверь, чтобы быть настолько жестоким.
В голове туман, который вспышками молний пронизывают жуткие мысли. Страшно ослушаться его, и еще более невыносимо оставаться в месте, которое дышит им и живет.
Я сдираю с вешалок светлые джинсы и белый свитер. На дворе начало ласкового, теплого сентября, но мне хочется максимально скрыть свое тело, которое горит и болит от его грязных лапаний.
Я вновь содрогаюсь от омерзения. Мне противны даже воспоминания о его прикосновениях. Что уж там! Мне противна я сама, почти позволившая взять себя как последнюю шлюху.
Скидываю халат, поспешно запрыгиваю в джинсы и натягиваю свитер. Обуваю вчерашние туфли — единственное, что на мне уцелело, и выскальзываю в коридор. Убедившись, что он не поджидает меня тут же, бегу вниз.
Возношу благодарность всем богам, когда убеждаюсь, что в холле я одна. Хватаю с дивана свою сумку и выхожу на крыльцо. Спускаюсь по кованым ступенькам, на ходу запуская приложение такси. Я так увлечена, что подскакиваю как ужаленная от совершенно неожиданного тычка в плечо.
Поднимаю глаза и натыкаюсь взглядом на Рафу, от которого, как всегда, остро пахнет искусственными ароматизаторами. После Цербера это последний человек, с которым бы мне хотелось столкнуться.
— Доброе утро, Агния, — рапортует мужчина, чем приводит меня в бешенство.
Гнев и злость, которые все это время я загоняла в самые глубины своей души, вдруг вырываются наружу. Это как яд или кислота, которые прожигают до дыр и меня, и всех, кто рядом.
— Доброе, — буркаю я и решительно пру вперед.
— Куда путь держите? — не унимается его прихвостень, и мне так мерзко от его приторной вежливости. Она как сладкая жвачка, которую он все время жует. Искусственная и вызывающая тошноту.
— Я тороплюсь, — цежу сквозь зубы и ускоряю шаг.
— Я отвезу куда надо, — спокойно выдает Рафа, бесцеремонно схватив меня за предплечье.
Мой взгляд невольно падает на загорелую шею, и я замечаю тонкий белесый шрам, который начинается от мочки уха и заканчивается где-то под жестким воротничком рубашки. Мысли путаются, и мне почему-то становится любопытно, много ли еще на его теле таких мужских «украшений».
— Не надо, — огрызаюсь я. — Я такси вызову.
— Я сказал, что отвезу, — повторяет тоном, не терпящим возражений, и забирает у меня телефон — Пойдемте, Агния.
— Эй, ты чего? — пищу я, стараясь звучать убедительно, но, увы, вся моя злость выгорела под его строгим взглядом. — Я все Олегу расскажу, и он тебя уволит.
Я изо всех сил стараюсь правдоподобно отыгрывать роль подружки Цербера, а не его пленницы, но Рафа только лишь криво ухмыляется. Улыбочка у него жуткая. Губы улыбаются, а глаза такие серьезные, будто он потеет над обезвреживанием бомбы. Просто мороз по коже.
— Агния, Олег Владимирович велел везде вас катать. Пойдемте. На учебу опоздаете.
Тащит меня за собой, словно я игрушка. Еще вчера я жила своей обычной жизнью. Училась, проводила время с семьёй и Алекс, мечтала о настоящей любви и строила планы на будущее. А теперь вдруг стала никем. Со мной делают что хотят, не заботясь о моих чувствах и желаниях.
— Руки убрал, мужлан, — взвизгиваю я и выдираюсь из его пальцев. — Не смей меня трогать. Я сама могу вызвать себе такси. Отдай мне немедленно телефон.
Стоит и просто пялится на меня. Спокойный, как всегда. Этот хмурый мужик — биоробот, что ли? Тупой подручный, который на все готов ради своего отвратительного босса. Ненавижу.
— Нет, не отдам. Вам надо успокоиться, Агния, — цедит четко как на плацу. Солдафон безмозглый. — Дышите глубже.
— Ну и черт с тобой, — выкрикиваю я в беспомощной ярости. — Пошел ты со
