поддакнул я, ускоряя шаг. Тепло? Я горела. — Чего ты хочешь?
— Ты застала меня врасплох в баре.
— Смешно. — Пока я говорила, мое дыхание поднималось белым облачком, струясь мимо моего плеча.
— Нам не обязательно идти пешком.
— Я гуляю каждый вечер, — сказала я. — Или гуляла, в Миссуле.
— Одна?
— Нет. Одна из моих соседок по комнате всегда ходила со мной. — И теперь, когда я была дома, мама или папа с радостью вызвались бы добровольцами.
Предупреждение Лео, сделанное несколько месяцев назад, о том, что Воины могут прийти отомстить, оставалось в силе, и я редко куда-либо ходила одна. Это, и то, что я была похищена этими ублюдками, так что в его предупреждении на самом деле не было необходимости, не так ли?
— Когда ты приехала в город? — спросил он.
— Мы приехали сегодня утром. Мои родители приехали в Миссулу, чтобы помочь мне собрать вещи. — Все мои вещи из дома, где я жила со своими школьными друзьями, были в гараже. Мои родители приехали на Рождество и остались до Нового года, чтобы помочь мне собрать вещи.
Лео не ответил, просто не отставал.
— Это все, чего ты хотел? Задать мне один вопрос? — спросила я, рискнув взглянуть на его профиль. Сегодня вечером была яркая луна, и свет зимнего неба, казалось, подчеркивал каждое совершенство его лица. Высокие скулы. Мягкие губы. Небольшая горбинка на переносице, где он, вероятно, когда-то был сломан.
— Нет. — Он посмотрел на меня сверху вниз, и вот оно. Желание снова обнять его.
Какого черта? Это действительно, действительно нужно было прекратить.
— Тогда чего ты хочешь?
— Я переезжаю.
— О. — Мои ноги немного подкосились, и, хотя я не собиралась падать, рука Лео была рядом, он взял меня за локоть, чтобы убедиться, что я не упаду. — Я в порядке.
Он резко отпустил меня.
— Ты переезжаешь?
— Да. Я просто не хочу, чтобы ты волновалась, что мы столкнемся. Через несколько недель меня здесь не будет.
Мое сердце сжалось. Этого не должно было случиться, но случилось. Потому что независимо от того, какие планы я строила, независимо от того, как часто я говорила себе, что он нам не нужен, часть меня надеялась, что он передумает. Не ради меня, а ради его дочери.
Часть меня надеялась, что, когда через много лет она начнет задавать вопросы об отце, мне не придется говорить ей, что я сделала плохой выбор.
— Хорошо. — Я проглотила комок в горле и продолжила идти.
И Лео оставался со мной, шаг за шагом, пока мы петляли по кварталам моего района. По всему району все еще горели рождественские огни, освещая тротуары и заставляя ночь казаться веселее, чем она была на самом деле.
Наконец, когда у меня замерз нос и губы одеревенели от холода, он заговорил.
— Каков, э-э… твой план?
— Найти жилье, которое можно снять. Сейчас это в приоритете. Я люблю своих родителей, но не стану жить с ними и подчинять их распорядку дня новорожденного.
— Я подумал, что ты останешься здесь. Нужна помощь?
— Нет. Я взрослая и могу все сама. — Конечно, может быть, я выглядела так, будто мне самое место в «Беременна в 16», но я была взрослой женщиной и могла справиться со всем этим самостоятельно.
Он кивнул.
— Понял.
— У меня есть работа, буду переписчиком (прим. ред.: переписчик — это тот, кто занимается перепиской чего-либо). Это внештатный сотрудник, так что после рождения ребенка у меня может быть гибкий график.
Он снова кивнул.
— Зачем ты задал мне вопрос, если не хочешь знать ответ?
— Я не знаю, — признался он.
— Это девочка.
На этот раз его шаги замедлились, но я не схватила его за руку. Он смог удержаться на ногах.
— Тебя, наверное, и это тоже не волнует.
Его челюсть сжалась, а взгляд был устремлен вперед, дом моих родителей становился ближе с каждой секундой. Его грузовик, более старый, чем я ожидала, был припаркован на подъездной дорожке.
— Не ожидал, что твой отец ударит меня.
— Он любит меня. И ты это заслужил.
Лео не стал спорить.
— Так что, ты пришел сюда, чтобы сказать мне, что переезжаешь. Что-нибудь еще?
— Ты в порядке? Здорова, я имею в виду. Ты и… ну, ты знаешь.
— Ребенок, — закончила я за него. Он даже не мог этого сказать. Этот страх был таким острым, что прогнал холод, витавший в воздухе. — Ты спрашиваешь, потому что тебе не все равно, или потому что думаешь, что должен спросить?
— Мне не все равно.
Я остановилась.
Лео сделал еще шаг, но, когда понял, что я не двигаюсь, развернулся обратно.
— Тебе не все равно? — спросила я.
— Да.
— Я тебя не понимаю. — Я развела руками.
Он запрокинул голову к небу, его дыхание было похоже на струйку дыма. Когда он снова повернулся ко мне, в выражении его лица была неприкрытая честность.
— Я не хочу быть отцом.
— Но ты уже он. — Я указала на свой живот, растягивая верхнюю часть парки. — Этого не исправить. Я не готова быть матерью, но то, чего мы хотим, больше не является частью уравнения. Дело не в тебе или во мне. Дело в ней.
Его плечи опустились.
— Справедливо.
— Ты самый непонятный мужчина в мире. Ты хочешь, чтобы я ушла, я ухожу. Ты хочешь, чтобы я держала это в секрете, я держала. Но ты продолжаешь приходить сюда, чтобы найти меня. Чего ты хочешь, Лео? Чего?
— Я не знаю. — Он провел рукой по волосам. — Я, блядь, не знаю.
Нет, он знает. Я увидела это сейчас, так же, как и страх. Увидела правду.
— Ты не хочешь уходить.
— Что?
Боже, почему я не осознала этого несколько месяцев назад? Я была рада, что не осознала, потому что иначе я бы не вернулась в Миссулу и не закончила свою диссертацию. Я бы не получила свою степень.
Но это было прямо там, написано на его красивом лице.
Он не хотел уходить.
— Ты продолжаешь появляться у моей двери. Зачем? Затем, чтобы я сказала тебе уйти? Чтобы ты мог оттолкнуть меня? Ты мог позволить мне уйти из «Стокярдас». Ты мог уйти, не сказав больше ни слова. Вместо этого ты пришел сюда, чтобы рассказать мне об этом.
— Я просто хотел, чтобы ты знала, что можешь остаться. Я уеду. — Он нахмурился. — Ты можешь остаться, и тебе не придется беспокоиться о том, что ты наткнешься на меня или что-то в этом роде.
Скарлетт могла передать это сообщение. Но в тот же день, когда я вернулась в Клифтон Фордж, он решил передать
