его сам.
— Ладно. Двигайся. Исчезай. Делай все, что хочешь. Ты нам не нужен.
Он был не нужен нам.
В этом заявлении было столько правды, что она пролилась на замерзший тротуар и поползла по трещинам, намочив ботинки Лео.
Он был не нужен нам.
— Но ты у нас будешь, — прошептала я. — Если ты этого хочешь, ты будешь у нас.
Все, что ему нужно было сделать, это принять решение стать частью жизни этого ребенка.
— Я переезжаю, — повторил он.
— Продолжай так говорить. — Я прошла мимо него и направилась к своему дому.
Лео не последовал за мной.
Я оставила его стоять там, обдумывая мои слова. Я закончила играть в эту игру. Ребенок должен был родиться через два месяца.
И Лео стоило бы понять, чего он хочет.
Лео
Ты будешь у нас.
Слова Кэсс повторялись в моей голове снова и снова. Все, что она сказала, крутилось у меня в голове, как серебряный пинбол в автомате. Я часами разъезжал по округе, и эти слова не выходили из головы.
Черт возьми, если она была не права. Я сказал, что ухожу, что она ничего от меня не получит, но я не ушел. Это был пустой треп без действий. Кэсс не связывалась со мной месяцами, но в тот день, когда она вернулась, я пошел к ней.
Меня тянуло к ней больше, чем я был готов признать.
— Чтоб меня. — Я стукнул кулаком по рулю, направляясь к дому.
Чего я действительно хотел, так это сесть на байк и отправиться в путь. Подышать свежим воздухом и проветрить голову. Вот только было холодно, и я предпочел не отмораживать уши, нос и яйца.
Мой дом, как всегда, был темным и пустым, когда я заехал на подъездную дорожку. Я войду в дверь, и за ней не будет ничего, кроме одиноких комнат и слишком большого безмолвного пространства.
В последнее время, в такие ночи, как эта, когда я знал, что не смогу отключить свой мозг, я шел в подвал и выбивал дерьмо из тяжелой груши, пока физически не уставал настолько, что мог заснуть. Но жестокая тренировка сегодня вечером меня не привлекала.
Зачем я купил такой большой дом? Год назад я купил этот дом, когда все остальные женились и взрослели.
Это была вина Эмметта. Пока я почти каждый вечер проводил в «Бетси», Эмметт становился настоящим бизнесменом, у него была недвижимость и инвестиции по всему городу. Он построил свой собственный дом в предгорьях горы, желая иметь собственную землю. Однажды он сказал мне кое-что о том, чтобы заставить деньги работать на него, и я подумал, что, возможно, мне следует поступить так же. Сделать инвестиции вместо того, чтобы хранить кучу наличных в банке.
Все вокруг меня хвастались своими земельными участками, процентными ставками и стоимостью акций, поэтому я решил, что пришло время потратить часть денег, которые я припрятал. Годы работы в клубе настроили меня на всю жизнь. Эти деньги были заработаны нелегально, поэтому они были заперты в моем сейфе, чтобы я мог тратить их наличными в городе — мне не нужно было много, чтобы существовать. То, что я зарабатывал в гараже, уходило в банк.
Мой риелтор показал мне это место первым. Мне оно понравилось. Я купил его.
На улице было тихо, и между мной и соседями было расстояние, отчасти по этой причине я сразу купил это место. Я мог пойти в отдельно стоящий магазин и включить музыку, поработать над байком или над любым другим проектом, который мне нравился, и никто не пожаловался бы на шум.
Но когда я уставился на черные окна, закрытые жалюзи, которые Скарлетт выбрала для меня несколько месяцев назад, я понял, что все это было чертовой ошибкой. Мне следовало остаться в моем дерьмовом дуплексе (прим. ред.: дуплекс — это дом для двух семей. Он поделён вертикально на половины — две отдельные квартиры. В проекте дуплекса может быть общий вход, но застройщики чаще предусматривают отдельные подъезды для обеих квартир. Каждая семья владеет половиной двора и прилегающей земельной территорией по 8–30 соток), где, по крайней мере, у соседей обычно горел свет.
Я жил в дуплексе в городе более десяти лет, даже в те времена, когда я проводил большую часть своих ночей в клубе. Дуплекс был дешевым. Парень по соседству был тихим. Я редко бывал дома, особенно летом, когда дни были длиннее.
И он остался аварийной площадкой. Именно туда я приводил женщин трахаться, никогда к себе домой.
За исключением Кэсс.
Она была единственной, кого я привел сюда. Она была… особенной. Необычной. Феноменальной в постели, она позволяла мне контролировать себя и была так чертовски отзывчива.
— Чтоб меня. — Теперь я был тверд. Я потер лицо руками.
Заходи внутрь.
Уезжай.
Переезжай в Даллас и забудь это чертово место.
Грузовик стоял на холостом ходу на подъездной дорожке, и я не мог заставить себя выключить его. Зачем я поехал к Кэсс домой, когда должен был быть внутри и собирать вещи?
Я открыл рот, проверяя свою челюсть в том месте, куда ее отец ударил меня. Она будет болеть несколько дней. Он ударил меня прямо и основательно. Хорошо для него. Кэсс заслуживала такого парня, который будет присматривать за ней. Который будет держать таких засранцев, как я, на расстоянии.
Может быть, он сделает это и для ребенка тоже.
Это девочка.
Девочка.
Мое любопытство сводило меня с ума. Мне должно было быть все равно. Но образ маленькой девочки с рыжими волосами Кэсс застрял в моем мозгу. Может быть, у нее будут мои глаза, но не то чтобы я узнаю.
Но я мог.
Все, что мне нужно было сделать, это остаться.
Мои ребра сжимались так сильно, что я не мог сделать глубокий вдох. Как бы ни было холодно, я опустил стекло и глотнул морозного воздуха.
Почему я еще не уехал? Мой собственный отец ушел, не оглянувшись. Мне должно было быть легко пойти по его стопам. Черт возьми, это было в моей ДНК.
Иди внутрь, Лео.
Я сдал назад.
Недолго думая, я поехал туда, где обычно находил ответы на свои вопросы.
В здание клуба.
В гараже было темно, если не считать наружных фонарей, отбрасывающих желтые круги на замерзший тротуар. Я проехал мимо него и покатил по стоянке к зданию, окутанному тенью.
Раньше здесь было так много жизни. Теперь здание клуба выглядело как скелет. Большую часть времени
