странно, что пугало. Понимание того, что голова напрочь отключается, когда он рядом, напрягало и тревожило.
Кет всегда была крайне рациональной. И то, что происходило в ее жизни сейчас, эти, не поддающиеся контролю эмоции, сводили с ума и даже подбешивали. Как и источник этих эмоций.
Уж что-что, а бесить Кот умел.
Своим на редкость собственническим характером, очень странно сочетающимися серьезностью и безбашенностью, умом и логикой взрослого, пожившего человека и инфантильностью подростка.
Он мог заставить ее пятьдесят раз повторить правила дорожного движения, перед этим серьезно наказав, когда засек, как она перебегает на красный свет дорогу, и в то же время гонял на машине с пьяными придурками, коллегами по работе. Он мог отпустить ее на девичник с подружками и спокойно дождаться, когда она придет домой за полночь, ни слова не говоря, и внимательно и зло прожигать обещающим взглядом, когда она задерживалась в колледже на пару часов, и не отвечала на звонки.
Короче говоря, Кет, привыкшей к свободе действий и к тому, что отчитываться ни перед кем не надо, было трудновато.
С ним было трудновато везде, кроме постели. Там было сладко. Там было безумно. Там было нереально.
Особенно, когда Кет начала кончать по-настоящему.
Это произошло не сразу. И, пожалуй, особой заслуги Василия в этом не было. Просто в какой-то момент Кет ощутила нечто новое, непонятное, слегка похожее на то, что происходило с ее телом, когда она радовала себя руками. До этого она ничего подобного с Котом не испытывала.
Тот оргазм, что Кет словила в свой самый первый раз, был не в счет. Просто тогда измученный организм пожалел ее и позволил получить хоть что-то похожее на удовольствие. Затем был не физический, а эмоциональный кайф. От обладания. От ощущения своей нужности, от того, что ее хотят.
А вот реальный оргазм, физический, такой, что голову напрочь унесло, Кет ощутила примерно через неделю после начала их с Василием отношений. Если, конечно, можно назвать этим словом бесконечный секс и отсутствие разговоров.
Кет тогда впервые попробовала позу наездницы. Вернее, не сама попробовала, а Кот посадил сверху, заявив, что хочет смотреть на ее сиськи, зафиксировал бедра, чтоб не ерзала, и начал жестко вбиваться в расслабленное разморенное тело. Кет, немного наклонившись вперед, чтоб не сильно трясло, нечаянно проехала клитором по его покрытому жестким волосом лобку. И задрожала. Наклонилась сильнее, уперлась руками в плечи, закусив губу от напряжения, и поймав его взгляд, уже целенаправленно двинулась вперед-назад. И еще раз. И еще. И получила внезапно такой разряд тока, что аж выгнулась в пояснице мостиком, доставая макушкой до ног удивленного до невозможности Кота.
Он, правда, быстро просек ситуацию, послюнявил палец и мягко дотронулся до ее клитора, подарив Кет еще один оргазм, уже длительный, от которого она закричала в голос так, то Дом, надежно запертый на кухне на время их постельных забав, завыл в голос, а бабка за стеной начала стучать костылем по батарее. Но Коту было плевать на музыкальное сопровождение.
Он резко сел, вернул ее обратно к себе, упал вместе с Кет на кровать, и, удерживая ее на груди так, чтоб клитор продолжал тереться о него, начал мощно двигаться. А Кет, не успевшая даже понять, что происходит, очень скоро получила еще один разрывающий на части спазм удовольствия. И, кажется, опять кричала, переполошив на пару с Домом половину подъезда.
После того раза они перепробовали много всего, уяснили, как ей нравится больше, как ему нравится. Вообще, эти постельные эксперименты были очень захватывающим времяпрепровождением. Кет все чаще задумывалась о том, что она, похоже, нимфоманка. Ну нельзя же все время хотеть секса?
Хотя, надо сказать, что секса она хотела только с Котом. Ни о ком другом она в таком ключе не думала, зря Василий ревниво выспрашивал ее про мальчишек из группы.
Хотя, чего уж скрывать, Кет была приятна такая ревность. Ей нравилось видеть, что она обладает над ним властью. Что он, такой большой, такой сильный, такой опасный, подчиняется ей, выполняет ее капризы и желания. И она подчиняется ему. И это так сладко. Так волнующе. Так правильно.
На парах Кет не могла удержать томную, счастливую улыбку, ощущая тягучую ноющую истому во всем теле. Как после занятий спортом, правильных занятий, с правильной нагрузкой, после которых тело просит еще. Она представляла, как возвращается домой, и сразу бежит к Коту. Мама сегодня до вечера на смене, значит, у них будет еще несколько часов.
При мысли, что это будут за часы, низ живота заныл особенно сильно, запульсировал просто, тяжело и жгуче, так, что пришлось напрячь бедра, сжимая их вместе.
Звонок прозвенел неожиданно, Кет даже вздрогнула. Вот и все. Сейчас к преподавателю на консультацию, и домой. К ее Коту.
- Ковалева, - профессор Еремин, временно ведущий у них курс английского, отложил в сторону очки, жестом пригласил присесть за парту напротив учительского стола, - я бы хотел обсудить с вами ваши планы на дальнейшую учебу. Вы знаете, что я временный преподаватель здесь. Командировочный, так сказать.
Кет уселась, растерянно глядя на мужчину, мало что понимая с начала разговора.
Какие у нее планы на учебу? Странный вопрос. Доучиться, конечно, поступить в университет…
- Я вижу, вы в недоумении, - профессор проницательно улыбнулся, - я поясню причины моего интереса. На данный момент я работаю в одном, скажем так, государственном учреждении. Там учатся будущие… Специалисты международных отношений, в том числе. Среди прочих. Выпускники этого учреждения сразу же трудоустраиваются в госструктуры и имеют далее возможность не только послужить своей родине, но и неплохо построить свою карьеру. Вы понимаете, о чем я говорю?
Кет кивнула. Она понимала. От этого понимания бросило в жар мгновенно. Ее вербуют. Вот как это происходит, значит.
- Я не сомневался, что вы умная девушка, Катя Ковалева. - Профессор удовлетворенно откинулся на стуле, не сводя с нее пристального взгляда, и Кет казалось, что ее, как лягушку, препарировали на части, рассмотрели по отдельности каждую мышцу, и собрали воедино опять.
- Я предлагаю рассмотреть вам возможность перевода. У вас потрясающее чутье на языки. Такого чистого английского, с лондонским акцентом,
