Некоторое время они ехали молча, а потом Крис спросил, с ужасом расслышав в собственном голосе ревнивые нотки:
— И кому принадлежит дружественная территория, на которой ты ночуешь?
Темные глаза блеснули из-под длинных ресниц, но Хлоя не смеялась.
— Ирис. Ирис Грант.
Ну конечно же! Вот идиот.
— Ирис моя лучшая и старейшая подруга.
— Она тебя постарше?
— На пару месяцев. Ей тоже двадцать четыре.
— Но родилась она уже сорокалетней. У нее сознание и разум сорокалетней деловой женщины. Не думал, что у вас есть что-то общее.
— Мы вместе ходили в детский сад, школу, колледж и университет. Почти вся жизнь вместе.
Крис прикусил язык. Вопрос рвался наружу. А Ирис знает, что ты — девственница?
— Я некоторое время жила вместе с ней в одной квартире, но потом... короче, потом пришлось вернуться домой. Здесь налево, пожалуйста. Высадите меня на углу. Здесь два шага до дома.
— Я всегда провожаю своих дам до дверей!
Она хотела сказать, что она вовсе не его дама, но вместо этого только коротко бросила:
— Спасибо.
Крис был вне себя от злости. Надо же такое брякнуть! Он не хочет, чтобы Хлоя Чимниз считала его обычным волокитой и бабником, не хочет — и все тут!
Они вместе дошли до самого дома, Хлоя достала из сумочки ключи и повернулась к Крису.
— Спасибо, что довел до дома.
Он покачал головой.
— Еще остается подъезд и коридор.
Она усмехнулась.
— Вряд ли на меня набросится безумная уборщица с тесаком для рубки мяса. Такие вещи не встречаются в домах, где на лестничных клетках лежат ковры.
— Никто не знает своей судьбы. Вперед!
— У тебя потрясающее самомнение и привычка командовать.
В лифте Крис снова заговорил.
— Итак, Ирис дала тебе ключ. Почему ты не поселишься опять с ней? Не нравятся ее бойфренды?
— Что ты! Дело не в этом.
— Тогда в чем?
Лифт бесшумно остановился на третьем этаже. Мягкий ковер заглушал звук их шагов. У двери Крис настойчиво повторил:
— Так в чем дело?
Хлоя устало потерла глаза. Вот пристал, настырный Черный Принц!
— Дело в том, что я нужна дома. Мой брат еще совсем мальчишка и несколько необуздан. А моя мать нуждается в уходе.
Она отперла дверь, и Крис Лэнгтон, не дожидаясь приглашения, шагнул внутрь. Уверенно прошел к журнальному столику и включил настольную лампу, затем повернулся к Хлое и спросил:
— Ирис дома?
Хлоя сбросила туфли, прошла по коридору и бросила взгляд на дверь комнаты подруги.
— Не думаю. Ее комната открыта. Наверное, она сейчас у Фила. Он, бедняга, все надеется уговорить ее уехать с ним.
Крис немедленно перешел с шепота на нормальный голос.
— Отлично. Тогда угости меня кофе и расскажи свою историю до конца.
— Кофе в такой час?! Ты же не заснешь!
— Ха-ха. Посмотри на меня.
Трепет зародился где-то на затылке, пробежал по позвоночнику, заставил дрогнуть колени... Ночь, Черный Принц, запах кофе и никого в целом мире...
Она не будет думать о том, что уже вообразило ее глупое тело, тело девочки, тело перепуганной нимфетки...
— Ладно. Ваш выбор, босс. Тебе ворочаться без сна. Меня потом не обвиняй.
— Не буду.
Они прошли в кухню, и Крис внимательно наблюдал, как она ищет кофе, наполняет чайник водой, ставит его на огонь...
— Ты не слишком хорошо ориентируешься здесь, да?
Хлоя неожиданно замерла и печально сказала:
— Я не оставляю надежды однажды вернуться сюда.
— Когда мама перестанет нуждаться в тебе?
— Да.
— А где твой отец? Умер? Уехал за границу? Сидит в тюрьме?
— Почему в тюрьме-то?
— Потому что это он должен заботиться о матери. Если он этого не делает, значит, его нет рядом. Если его нет рядом, на это должна быть весомая причина.
Хлоя усмехнулась.
— Причина не очень весомая. Примерно с меня ростом и размером, а также возрастом. Постарше года на три. Господи, почему я это тебе рассказываю?
Крис посмотрел на пылающее личико, растерянные и сердитые глаза, закушенные губы, и тихо произнес;
— Может, потому, что тебе НУЖНО с кем-то поговорить?
Хлоя отвернулась и с некоторым остервенением занялась кофе. Заговорила она только тогда, когда они уселись за стол.
— Не знаю, что на меня нашло сегодня. О подружке моего отца я вообще никогда не говорила. Мама давным-давно велела не упоминать ее имени, вот я и не упоминала. Ты мне в минералку подлил чего-нибудь?
— Конечно. У меня всегда с собой опий.
Крис смотрел на нее серьезно и невинно, до тех пор, пока она не улыбнулась. Слабая тень улыбки, но все же лучше, чем ничего.
— Прости. Глупо было. Такая ночь...
— Да, ночь странная.
Если бы она сидела чуть ближе, он сейчас мог бы взять ее за руку. Но она была далеко. Смотрела на него удивленными и смертельно усталыми глазами, словно не понимала, как это она впустила его в дом...
— Даже в бреду не могла себе представить, что буду сидеть с тобой в три часа ночи на кухне и пить кофе.
Вообще-то Крис тоже не мог себе этого представить. Раньше. Теперь ему хотелось одного: чтобы эта ночь не кончалась, и чтобы Хлоя рассказала ему историю своей жизни. Только не молчание. За ним всегда следует прощание.
— Что ж, кофе! О, божественный Кальди!
— Кто это?
— Человек, который подарил миру кофе.
— Разве это был не сэр Уолтер Рейли?
— Что ты! Английские пираты понятия не имели, какое сокровище они везут на родину. Дай мне. Я сделаю.
Хлоя завороженно наблюдала за тем, как сильные пальцы осторожно помешивают воду, бережно всыпают кофе и почти мгновенно подхватывают маленький чайник с огня...
— Похоже, ты не впервые этим занимаешься?
— Это моя специальность. Мой конек. Перестань метаться, сядь и рассказывай.
— Ну, я... Слушай, Крис, а как же несчастный шофер?
— О, вот уж о нем ты не волнуйся. Чем дольше он проторчит у тебя под окнами, тем больше получит. Сейчас тройной тариф. Рассказывай.
Хлоя смущенно покачала головой.
— Не знаю, с чего начать. Я вообще не верю, что начала этот идиотский разговор.
— Он не идиотский, а ты его уже начала. Представь, что это не я, а попутчик в поезде. Им всегда легче излить душу, потому что утром вы расстанетесь навсегда. Итак, я тебе помогу. Двадцать четыре года, живешь дома, но хотела бы из него уйти. Выглядишь на миллион. Друзья считают тебя бывалой роковой женщиной, а ты — девственница.
Она бросила на Криса быстрый взгляд, но он не смеялся. Он был абсолютно серьезен. И дьявольски хорош. Хлоя вздохнула и кивнула.
— Да.
— Тебя это тяготит?
— Да... пожалуй.
— Почему?
