— Джаред!
Он распахнул дверь и оглянулся на пороге. Теперь в его глазах был лед.
— Что?
— Я… прости… я не хотела… заканчивать вот так.
Его брови вопросительно выгнулись.
— А как ты хотела закончить?
— Я… не хотела обижать тебя. Мне… не все равно. Действительно не все равно. Ты должен, обязан поверить мне!
— Обязан?
— Да! — страстно попросила она. — Просто я… я… — Она в отчаянии прикусила губу, зная, что поступает неправильно, но уже не могла остановиться. — Ничего не получилось бы, Джаред. Я была бы ужасной женой.
Джаред молча смотрел на нее. Наконец губы его тронула горькая усмешка. Он повернулся и, не произнеся больше ни слова, ушел из ее жизни.
Я права. Я знаю, что права.
Так почему же, о Боже, я так несчастна? Надо продолжать жить, выбросив Джареда Флинна из памяти.
Но, сколько она ни старалась, сколько ни убеждала себя, ничего не помогало.
Осталась еще неделя от отпуска, о котором она столько мечтала, и Энни решила провести это время как можно лучше. Раз она больше никуда не едет, надо осмотреть Нью-Йорк.
Так она сделалась туристкой. Оглядела город с крыши Всемирного торгового центра и съездила в Южный морской порт. Прокатилась на пароме на остров Стейтон и проплыла на катере вокруг Манхэттена. Поднялась на статую Свободы и осмотрела остров Эллис.
Но куда бы она ни направлялась, всюду был Джаред.
Не телом — Бог знает где его тело, — но душой он всегда находился рядом с ней. Она осматривала места, которые ему бы понравились. Она слушала рассказы гида, которые он бы запомнил. Она страстно желала разделить с ним все это и ненавидела его за то, что его нет рядом.
Но еще больше — за то, что он заставляет ее скучать по нем.
Один раз она уже пережила расставание с ним. Тогда у нее было сознание правоты, решимость, цель. Сейчас она лишилась всего, сбита с прямого пути его словами, его признанием в любви и своим резким отказом.
Именно так ты и хотела все устроить, говорила она себе, возвращаясь после четырехчасового тура в Гринвич-Виллидж.
Когда она открыла дверь, зазвонил телефон. Энни торопливо подняла трубку и услышала голос матери.
— Ты помнишь Джулию? — начала та без предисловий. — Мою кузину Джулию из Сент-Луиса? Ее племянник Кармин получил работу на Манхэттене и переезжает в Нью-Йорк.
Энни застонала, предвидя дальнейшее.
— Нет, мама, я не могу…
— Твои вечные «не могу», — выразила недовольство мать. — Что с тобой, Энни? Ты что, боишься влюбиться?
Дело в том, что я уже влюбилась, могла бы ответить Энни.
Но она и сама не понимала, что с ней происходит, пока во вторник днем не начала готовиться к своей сто двадцатой свадебной церемонии.
Не понимала, пока подружка невесты, Хелен, не заглянула в дверь гримерной:
— С возвращением к лицедейству! Как оно, в настоящем мире?
С этого момента Энни точно знала, что делает с женщиной любовь.
Она закончила гримироваться и посмотрела на себя в зеркало. Она выглядела, как должна выглядеть стыдливая невеста, а на прошлых представлениях была словно обезумевшая от горя Джульетта, слегка помутившаяся разумом Офелия или соблазнительная Мэгги. Это и есть ее талант: показывать весь диапазон эмоций, заставлять волноваться публику. На этом и построен их театр — на «эффекте присутствия».
А после этого она может идти домой.
Хелен права: актерская игра — лицедейство. Каждый день можно привносить в свою роль что-то новое, улучшать ее, но, как ни играй, все это далеко от жизни.
Роли — не реальность и никогда не должны подменять ее. Она видела в Джареде в первую очередь мужчину, а не просто актера. Конечно, его талант огромен. Но в нем не весь Джаред. И ее дар тоже не вся она.
У нее есть еще много чего для жизни, а не только для театра.
Она сама выбрала такой путь — четкий, ясный, посвященный единственной цели… и совершенно пустой.
Пришло время сменить его.
Как-то раз Дайана сказала ей: «Без Ника ничто не имеет смысла». А ее сосед Джек говорил, что ему всегда интересно с Фрэнсис, потому что он не представляет себя без нее, она делает его жизнь реальной.
Джаред сделал мою жизнь реальной.
Она поняла, что только с ним чувствует себя живой, может от души смеяться и плакать, танцевать и петь. В каждой роли — лишь частица ее. А Джаред собрал воедино все, даже мельчайшие, нюансы ее личности. Он — вторая половина ее самой.
Энни вспомнила, как во время последнего телефонного разговора спросила мать, зачем она так старается выдать ее замуж.
— Потому что хочу тебе счастья.
— А сама ты счастлива? — с сомнением спросила Энни.
— Конечно, — не задумываясь ответила мать.
— Но… как же Даллас? Как же Филадельфия? Чикаго? Папа просто помыкал тобой. Таскал тебя по всей стране.
— Потому что ему этого хотелось, — просто ответила мать. — И я не обижалась. Между прочим, мы не поехали ни в Лос-Анджелес, ни в Сиэтл, ни в Дулут. — В голосе матери слышался смех. — Так что есть места, куда мы не поехали.
— А могли поехать и туда?
— Да.
— Почему же не поехали?
— Я не захотела. И твой отец отказался от работы.
Она не захотела, и он отказался. Так просто. И так очевидно.
— Я не знала, — глухо произнесла Энни.
— Ты многого не знаешь, моя девочка. Но ты не глупая. Ты подумаешь и поймешь.
Да, не слишком быстро она думает. Но, пожалуй, пора решиться. По крайней мере попробовать.
Она поправила фату, подняла подбородок и отправилась искать Дэна — своего режиссера.
— Уволиться? Ты хочешь уволиться? — Дэн ошеломленно посмотрел на нее.
— Я хочу уволиться, — повторила Энни.
— Но ты нужна нам! Ты просто необходима! Ты…
— Я уезжаю. — Голос ее зазвучал увереннее: — Я не так уж и нужна. Хелен будет очаровательной невестой.
Хелен всегда стремилась к тому же, что и Энни. Но сейчас цели Энни изменились.
— Но ты не можешь уйти прямо сейчас! Мы взяли нового жениха, и мне нужно, чтобы ты его объездила.
Энни округлила глаза.
— Еще одного?
— Что я могу сказать? Любой артист боится дебюта в новой роли. Даже знаменитости. — Дэн усмехнулся. — Не торопись. Кто знает, может, сработаешься с ним и останешься.
Но Энни помотала головой:
— Нет. Я уже решила.
Она не знает, где Джаред, но должна найти его. А когда найдет — попросит дать ей еще один шанс.
А если он откажется… если он откажется, она выживет. Но ни за что не выживет, если не сделает этой попытки.
— Твое дело, — пожал плечами Дэн. — Но ты остаешься еще минимум на неделю.
