– Мама, я… – Она остановилась.
– Ты… Что?
– Когда мы разводились, ты мне почти ничего не сказала.
– Не хотела вмешиваться.
– Когда я узнала, что у Майкла есть женщина, я очень хотела, чтобы ты возмущалась вместе со мной. Я хотела, чтобы ты подняла кулак, назвала его негодяем, сочувствовала мне, но ты этого не сделала.
– Мне нравился Майкл.
– Да, но ты могла взять мою сторону, а ты не сделала этого. Видимо, на то были причины.
– А ты уверена, что готова выслушать их сейчас? В каждом разрыве всегда замешаны двое, дорогая. Но, если у мужчины есть кто-то на стороне, обычно во всем винят его.
– Да, но что я-то сделала? – стала защищаться Бесс. – Я вернулась в колледж получить диплом! Что в этом было плохого?
– Ничего. Но, когда ты сделала это, ты вообще забыла о своем муже.
– Нет, не забыла. Он не дал забыть. Мне все равно приходилось готовить, стирать, убирать.
– Я не о том. Я говорю о ваших личных взаимоотношениях.
– Мама, мне не хватало времени.
– Ну вот видишь. Это уже по существу, – довольно улыбнулась Стелла и, оставив Бесс переваривать сказанное, пошла на кухню налить еще чаю.
Когда она вернулась в комнату, Бесс сидела, закусив большой палец и уставившись в окно.
– Помнишь – это было давно, – ты попросила нас с отцом взять детей к себе, чтобы вы с Майклом могли поехать за город одни? А на Рождество ты подарила ему пистолет, который ему так хотелось иметь, и спрятала его у нас, чтобы он не нашел его раньше времени? Помнишь всю эту возню, когда накануне Рождества мы принесли его тебе и ты прятала его уже у себя? А первого апреля, в День дураков, что ты придумала?
Бесс уставилась на заснеженное поле для гольфа за окном, забыв о своей коке.
– Вот все такое нельзя было прекращать, – сказала ее мать.
– А я что, сама все это прекратила?
– Не знаю. Сама?
– Я тогда об этом не думала.
– Ты была поглощена учебой, а по окончании колледжа – открытием магазина. Ты к нам заглядывала всегда одна, без Майкла, постоянно на бегу. А потом ты вообще перестала навещать нас, и дети иногда приходили сами, такие неухоженные и заброшенные.
Бесс посмотрела на мать:
– Это когда Майкл обвинил меня в том, что я стала чересчур свободной.
– Так и было.
– Но ведь я просила его помочь по дому, а он наотрез отказывался. Разве нет его вины?
– Может быть. Но эти вопросы как-то решаются. Может, он и стал бы тебе помогать, если бы не оказался последним в списке твоих приоритетов. А ваша интимная жизнь? Как это было?
Бесс посмотрела в окно.
– Паршиво.
– У тебя на нее тоже не было сил и времени?
– Я думала, что, когда закончу учебу и открою свое дело, все станет на свои места. Что возьму домработницу и буду больше времени уделять ему.
– А он не стал ждать.
Бесс поднялась, обошла мольберт и остановилась у окна, положив руку на бедро. Она выпила свою кока-колу и повернулась к Стелле:
– Во время нашей последней встречи он сказал, что я здорово выгляжу, и это меня взбесило.
– Почему?
– Потому! Потому… я не знаю. Потому что он бросил ту женщину и, наверное, одинок. А я не хочу, чтобы он приполз ко мне при таких обстоятельствах. Я вообще не хочу, чтобы он ко мне приполз… И Рэнди следил за нами, когда мы сидели рядом за столом! Я злилась на себя, потому что больше часа готовилась к этому проклятому ужину. Я хотела его потрясти… и, когда я действительно произвела на него впечатление… – Бесс закрыла глаза рукой. – Черт возьми, мама. Я не знаю. Мне вдруг стало так зверски одиноко, и эта свадьба… и я… спрашиваю сама себя… – Она уставилась невидящими глазами в окно и закончила уже спокойнее:
– В общем – не знаю.
Стелла поставила кружку на стол и подошла к дочери. Она провела рукой по ее волосам и слегка помассировала плечи.
– Ты проходишь через катарсис, который зрел шесть лет. Вот что это такое. Все это время ты ненавидела его, винила, а тут внезапно начала искать свою собственную вину. Это нелегко.
– Я больше не люблю его, мама. Правда, не люблю.
– Хорошо, хорошо. Не любишь.
– Тогда почему мне так больно его видеть?
– Потому что это вынуждает тебя посмотреть на себя другими глазами. Вот, возьми.
Стелла достала скомканный бумажный носовой платок и протянула дочери.
Бесс высморкалась. От платка пахло скипидаром.
– Извини, мама, – сказала она, вытирая глаза.
– Не извиняйся. Я уже большая девочка. Я понимаю.
– Пришла и испортила тебе день.
– Ты не испортила мне день. Скорее, наоборот.
Полуобняв Бесс одной рукой, Стелла подвела ее к софе.
– Чувствуешь себя лучше?
– Да, пожалуй.
– Тогда послушай меня. Это нормально, что после развода ты злилась. Это помогло тебе. Ты стала энергичной, деловой, собрала все силы, чтобы доказать ему, что можешь все сама. И ты доказала. А сейчас у тебя другой период. Ты задаешь себе вопросы, сомневаешься, думаю, что так будет еще какое-то время. Приходи, выговоришься, как сегодня. А теперь сядь, расскажи о свадьбе, о Лизином молодом человеке. Что мне надеть? Как ты считаешь, я там могу встретить интересных мужчин?
Бесс засмеялась:
– Мама, ты неисправима. Тебе ведь, кажется, не нужны ядро и цепь на ноге?
– Не нужны. Но нельзя же без конца слушать только писклявые женские голоса. Хочется и мужской услышать, я так много в этом году играла в бридж.
Бесс порывисто обняла мать:
– Мама, может, я тебе раньше этого не говорила, но ты – мой идеал. Я бы хотела как можно больше походить на тебя.
– Ты и так очень на меня похожа. Я это с каждым днем все больше вижу.
– Ты молодец, не сдаешься.
– Еще как сдаюсь. Но, когда это случается, я иду развлекаться, записываюсь в новый клуб.
– Или ищешь нового мужчину.
– Ну да, а что в этом плохого? А у тебя, кстати, как с Кейтом?
Бесс скорчила гримасу и передернула плечами:
– Он расстроился, потому что я отказалась поужинать с ним, ведь мне надо было вчера идти к Пэдгеттам. Ты знаешь, какой он, когда дело касается моих детей.
– Знаешь что, – решительно произнесла Стелла, – раз мы сегодня откровенны друг с другом, скажу. Он тебе не подходит.
– Вы что, с Лизой сговорились?
– Не исключено.
Бесс засмеялась:
– Вот черти. Если вы надеетесь, что эта свадьба вернет меня к Майклу, то вы ошибаетесь.
– Я этого не говорила.
– Не говорила. Но ты так думаешь. Забудь об этом, мама.
– Как он выглядит?
– Ма-ма!
– Просто любопытно.
– Этого никогда не будет, мама. – Бесс подняла руку, словно произносила клятву.
Лицо Стеллы стало непроницаемым, и она спокойно возразила:
– Откуда ты знаешь? Случались и более странные вещи.
