— Конечно, мог бы и не спрашивать. С удовольствием развеюсь.
Тем более, что дома у меня по такому случаю припасено несколько соответствующих случаю платьев.
— Тогда давай я а тобой заеду и тебя заберу? Я сегодня рано освободился, можем вместе перекусить, потом заедем домой переоденемся — и поедем на выставку, м? — уже хотела было ответить согласием, но взгляд наткнулся на ерзающего Ярика.
Вот что-то мне не хочется знакомить никого из универа с моей личной жизнью.
— А давай лучше я к тебе? — предложила. — Ты сейчас где?
— С работы выхожу, — Чез явно озадачился, — давай я все-таки к тебе, ты же где-то недалеко от универа?
Ну и что ему сказать? Хотя, чего я стесняюсь, в самом-то деле? Мы что, живем в средневековье, или, может, Ярик нечто большее, чем приставучий золотой мальчик?
Тьфу. Просто не люблю выставлять что-то личное напоказ, в этом все и дело.
— Нет, я в кафе «Рапсодия», знакомый подбросил, сижу заедаю горе после пары, — ответила спустя пару секунд.
— Рапсодия? — в трубке на мгновение воцарилось молчание. Сложно понять эмоции собеседника, когда ты его не видишь. — Хорошо, я сейчас подъеду. Подождешь?
— Куда я денусь. Чао, mio caro, — пробормотала, слушая гудки в трубке.
— Твой парень звонил? — Ярослав откинулся на спинку диванчика и улыбался.
— Да, — ответила коротко.
— Познакомишь? Кстати, ты так и не ответила, как думаешь, почему Настька к тебе пристала?
Ну что за парень, а? Хуже заядлой сплетницы!
— Романо-ова, давай, говори! — подался вперед, блестя глазами. Усмехнулся уголком губ. — А то ведь то скажу твоему парню, что решил с тобой встречаться!
Да я чуть чаем не поперхнулась в ответ на такое заявление! Просто представила, что сделает с Яриком Чез.
— Понятия не имею, чего твоя Настя ко мне привязалась, а вот откуда ты её так хорошо знаешь? Да ещё настолько трепетные между вами отношения, — поцокала языком.
— Трепетные? Побойся Бога, Романова, — парень аж закашлялся, — Настька мечтала стать моей мачехой, да не сложилось. Слишком долго думала, кому лезть в штаны — мне или моего отцу.
— Ну у вас и нравы, Зарев, — покачала головой, — за компанию спасибо, друзьями оставаться не предлагаю.
— Выпроваживаешь? — парень подмигнул.
Как ни странно, вот так обмениваться колкостями с кем-то было весьма забавно. Раньше только с Алькой можно было так развлечься.
Я уже было собиралась сказать, что сеанс психотерапии окончен, когда колокольчик над дверью кафе в очередной раз звякнул и, чуть пригнувшись, в зал шагнула знакомая фигура.
Распахнутое темное пальто, костюм с иголочки — Чез действительно явился сразу с работы, брелок с маркой известной модели машин в руке. Высокий, темноволосый, темноглазый — он буквально заполнил собой все пространство. Прелесть моя!
Как со стороны оцениваю этого шикарного мужчину. Вот он подзывает официантку — нас от двери не видно, оглядывается. Та едва из юбки не выпрыгивает, растягивает улыбку, что-то щебеча.
А Чез уже резко поворачивает голову влево и делает несколько шагов вперед, шагая в наш боковой зальчик.
— Чезаре Нери? — словно не веря себе, произносит Ярослав и привстает из-за стола.
Вот только Чез смотрит не на него — на меня.
Часть 14. Первая ссора и поход на выставку
— Нора? — черные глаза нахально блестят и ласкают.
И становится вдруг совершенно неважной реакция Ярика и то, что он что-то там подумает или узнает.
— Привет, Чез, — подмигиваю, медленно поднимаясь с места.
Чезаре задумчиво трет подбородок.
— Представишь своего знакомого? — в голосе мужчины легкий интерес и будто насмешка.
— Ярослав Зарев, однокурсник, — нет, конечно, просто так уйти было бы невежливо… хотя мы не на балу каком-нибудь, чтобы раскланиваться. — А это Чезаре Нери… — Caffone! Почему я мнусь, как будто мне пять лет и одного детсадовского ухажера приглашаю в гости ко второму?!
— Жених Норы, — раздается где-то надо мной голос Чеза. Черные глаза дьявольски вспыхивают при виде искреннего удивления Ярика.
Ещё бы, годики-то не натикали, а уже женихом обзавелась!
— Очень приятно. Мой отец вел с вами дела, господин Нери, и многое рассказывал о вашей фирме. Значит, слухи о том, что решили лично взяться за бизнес своей семьи у нас, в России, не преувеличены, — Ярослав пожимает руку Чезу, а я ловлю себя на ирреальности происходящего.
Мой однокурсник знает о делах Чеза порой больше, чем я сама. Впрочем, надо признать, Чез не любитель разговаривать о работе дома, а я совсем не расположена узнавать мир бизнеса больше, чем необходимо. Лишь ровно настолько, чтобы поддержать Чеза. По крайней мере, о нашей компании в России я знаю более, чем достаточно. Но и не зарекаюсь, конечно. Мало ли как жизнь повернется?
— А-аа, так вы сын господина Александра, — кивает Чезаре. Все-таки память на нужных людей у него феноменальная, — что же, очень рад познакомиться. А теперь прошу прощения, Ярослав, мы с Норой спешим.
— Вы на выставку Ирины Лионешвили? — неожиданно спрашивает Ярик, который никак не желает отлипнуть и, бросив на столе деньги и чаевые, направляется вслед за нами на выход.
— Да, туда. Что же, решили тоже приобщиться к искусству? — в голосе Чеза звучит впервые странное напряжение, и он вдруг кидает косой взгляд на меня.
— Ну, приглашение мне высылали, но без компании было бы скучно… — тянет Ярик, а потом спрашивает, словно что-то решив для себя. — Встретимся на выставке? — на губах парня играет легкая улыбка, на щеках — ямочки, взгляд — ангельский. Но я достаточно хорошо видела, как он ведет себя порой в универе, чтобы поверить этой слащавой картинке.
— Увидимся, — кивает Чез — и быстрым шагом идет к своему чёрному монстру.
Садится на сиденье, но машину не заводит. Молча наблюдает за тем, как спортивный кар Ярика выезжает со двора.
— Чез? — кошусь недоуменно. Это что, вялая итальянская попытка закатить сцену? Только сцену чего?
— Что было в университете? Нора? — Чез сминает пальцами пачку… из-под сигарет никак? Нет?
— С чего ты взял, что что-то случилось?
Настенька меня волнует сейчас меньше всего, а вот странное настроение Чезаре…
— Нора Андреевна, будьте добры, перестаньте валять дурака, и ответьте мне уже русским языком, почему ректор рвет на себе волосы и названивает мне — хотя я первый раз сегодня о его существовании услышал — с нижайшей просьбой, чтобы я уговорил свою девушку не ссориться с какой-то Анастасией Вышниковской? Потому что иначе один влиятельный чиновник может лишить университет субсидий? Что у вас тут за дела вообще, а?!
Смятая пачка ловким броском оказывается через окно в мусорном ведре.
Я пытаюсь поймать челюсть и отыскать чью-то совесть… впрочем, у Настеньки совести нет, как таковой, но… ректор-то откуда знает о моих отношениях с Чезом? Может о них ещё и весь город говорит? Впрочем, сама дура. Просто представить до сих пор не могу, насколько Чез влиятельный человек.
— И ты меня попрекаешь тем, что у нашего ректора крыша съехала? Как и у каких-то Настенек? — напряжение вырывается почти грубостью.
Боже, да мы первый раз, кажется, едва не ссоримся!
— Я не знаю никаких Настенек, просто пытаюсь понять, у меня что… взятку вымогали? И ведь даже номер каким-то образом узнал… Ты можешь мне просто нормально рассказать, что произошло?
Чез медленно заводит своего монстра — я сейчас про машину, если что — и мы выезжаем, вливаясь в общий поток спешащих куда-то людей на четырех колесах.
— Да ничего особенного не произошло, — тоже сердито соплю.
День дурацкий, Анастасия Змеюковна меня все-таки задела, можно сказать, мою профессиональную гордость в грязь пыталась втоптать. А тут ещё и Чез с непонятными претензиями. Хотя звонок ректора точно никого не обрадует.
— И все-таки?
— Сегодня нашего преподавателя по синхронному переводу подменяла какая-то мадам. Ярик заявил, что она дочка нашего мэра. Вот и все. Мадам разносила всех в пух и прах, вот только вовсе не по теме занятия. Меня вообще хотела заставить переводить с сицилийского диалекта, — не выдержала и пожаловалась, — а ведь даже ты его наверняка не знаешь! А спорим, спроси я её что-нибудь на диалекте Сардинии — она сама ни слова не поймет?!
