— Ну не знаю, как‑то это не очень.
— А как еще журналисту доставать документы? Это наша работа. Кто нам их просто так даст за наши красивые глаза?
Я поднимаюсь с места, чтобы включить чайник.
— А Костя знает, что ты собралась налаживать плодотворное сотрудничество с министром?
Упоминание о моем парне неприятно коробит. Когда я пришла в ресторан, он прислал мне селфи у реки, мол, я купаюсь. На заднем фоне я рассмотрела дочку подруги его мамы в купальнике. Это и подтолкнуло меня к тому, чтобы раскрепоститься в присутствии Никольского. Назло Косте.
— А что ему знать? — рявкаю. — Это моя работа, и она мне нравится. Я не собираюсь увольняться ради Кости.
— Ну тут соглашусь. Костя не должен ломать тебя под себя.
Я наливаю чай и ухожу в свою комнату. Ставлю кружку у кровати и падаю на мягкое покрывало, уставившись в белый потолок с трещинами.
Никольский бесконечно красив, умён, интересен и харизматичен, но у меня с ним должно быть исключительно профессионально‑приятельское общение, убеждаю себя. Во‑первых, у меня есть парень. А во‑вторых, крутить шашни с источником слишком опасно. Если об этом узнают в нашей журналистской тусовке, то про меня будут говорить, что я достаю эксклюзивы через постель. А такой славы я себе не хочу.
Залезть бы в голову Никольского и узнать, что там происходит. Может, зря я надумала какой‑то особенный интерес к себе с его стороны? Может, он со всеми девушками так себя ведёт? А может, он вообще не свободен? У нас же не заходил разговор за личную жизнь. У меня вот Костя есть. У него наверняка тоже кто‑то. Не верю, что он одинок. Никольский совершенно точно не похож на человека, у которого нет секса.
Снимаю телефон с блокировки, открываю переписку с Ярославом и уверенно печатаю адрес редакции. Ответ приходит тут же.
«Я уже думал, ты не ответишь. Так долго советовалась с подружкой и взвешивала все за и против?)»
Боже, он экстрасенс, что ли!?!? Как он догадался??? Несколько секунд туплю, а потом уверенно бью пальцем по экрану:
«Нет, просто меня отвлекли, а потом я забыла о твоём сообщении».
«Ммм, понятно. А мне представилась картина, как ты растерянно сжимаешь в руке телефон и сомневаешься, говорить ли мне адрес».
Нет, ну это просто уму непостижимо. Меня снова начинает потряхивать: то ли от возмущения, то ли от страха, что он видит меня насквозь.
Он правда видит меня насквозь? Я для него настолько понятна?
Поудобнее устраиваюсь на подушке и со злостью печатаю:
«Экстрасенс из тебя так себе».
«Правда?»
«Абсолютно!»
«То есть, ты сейчас мне это все печатаешь не с разъяренным лицом?)»
Я хочу выбросить телефон в окно.
Как он это делает??? Он установил у меня дома скрытые камеры???
«Ладно, не буду больше тебя смущать, Алена».
Какая милость!
«Ты меня не смущал».
«Я с нетерпением жду нашей встречи во вторник».
А вот сейчас мое сердце делает сальто. Перечитываю строчку снова и снова, чувствуя, как от нервов потеют ладони.
«До вторника».
Пишу это дрожащими пальцами, чтобы он не подумал, будто я снова впала в ступор или сомневаюсь, что ему ответить. Блокирую айфон, отбрасываю его на другой конец кровати и накрываю лицо ладонями. Сердце заходится, как бешеное.
Глава 18
— Как прошла встреча с Никольским? — Яна задаёт мне этот вопрос в понедельник утром сразу, как только я подхожу к своему компьютеру.
Паша тут же поворачивает голову в мою сторону и вопросительно выгибает бровь.
— Да нормально… — осторожно говорю.
Включаю комп и сажусь на кресло.
— А поподробнее? Я же просила тебя позвонить мне после встречи, — не унимается начальница.
Да, просила. Но в субботу я была просто не в состоянии, а в воскресенье целый день выясняла отношения с Костей. Он не позвонил мне ни в субботу перед сном, ни в воскресенье утром. Когда я сама набрала ему в обед, услышала на заднем фоне музыку и, клянусь, смех дочки подруги его мамы, хоть Костя и утверждал, что это смеется его сестра.
— Все прошло хорошо. Мы говорили о жизни и немного о работе, но не о конкретных темах, — рассказываю про Никольского. — В общем, в трусы я к нему не лезла, как ты и советовала.
— А он к тебе? — ржёт Паша.
Резко разворачиваюсь на крутящемся стуле и со всей силы бью идиота в плечо.
— У меня есть парень, вообще‑то!
— Ну какой может быть парень, когда перед тобой молодой и неженатый министр? — продолжает хохотать.
— Я не приветствую такого рода связи, — повышает голос Яна. — Тебе об этом известно, Паша.
Я резко замираю с занесённым над Пашей кулаком. Яна сказала это не громко, но нотки стали в ее голосе врезались в мой слух. Возвращаюсь к своему компьютеру и вбиваю логин и пароль от учетки, но руки почему‑то дрожат, из‑за чего пальцы не попадают по кнопкам.
— У нас же распространены служебные романы, — стараюсь произнести это, как будто между прочим. — В нашей редакции, как минимум, три пары. Да и в целом журналисты часто женятся друг на друге, даже если работают в конкурирующих СМИ.
— Журналисты друг на друге — да, — соглашается. — Но крутить роман со спикером нельзя.
Меня вдруг задевают эти слова.
— Почему?
— Потому что это создаёт конфликт интересов.
— А выходить замуж за журналиста из другой газеты не создаёт конфликт интересов? — повышаю голос.
— Алена, с журналистом ты по одну сторону баррикад, а с пиарщиком или со спикером — нет. Они наши контрагенты. В итоге в какой‑то момент придется выбирать между ним и работой. Вот представь: ты знаешь, что его сняли с должности за взятку, но публично про взятку решили не объявлять и сказали, что он ушел по собственному желанию. Твои действия?
— Напишу
