об этом! — отвечаю, ни секунды не раздумывая.
— Замечательно. А теперь представь, что министр — твой папа. Напишешь про своего папу, что его уволили за взятку?
Я осекаюсь. Мой папа — индивидуальный предприниматель. У него небольшой автосервис в моем родном городе. Взяток отец никогда не брал, ему не за что их брать. Но даже если теоретически представить, что мой отец не автомеханик, а, например, гаишник на дороге, я бы написала статью о том, что он берет взятки?
Нет, совершенно точно нет.
Я решаю не продолжать дальше этот разговор. Да и к чему? Я уж точно не собираюсь крутить роман с Никольским. Но про предстоящую во вторник встречу решаю на работе никому не говорить. Паша не сильно отчитывается перед Яной о своих пьянках с источниками.
Когда рабочий день подходит к концу, мне звонит Костя. Несколько секунд сомневаюсь, но все же беру трубку.
— Алло.
— Зай, привет. Увидимся сегодня? Я соскучился.
Внутри уже закипает злость.
— Мариночка не развеселила тебя? — плююсь ядом.
— Зай, ну хватит! Ты же знаешь, как я тебя люблю! Давай сегодня ко мне? Родители остались на даче.
— Твоя мама не переживет, если узнает, что моя нога ступала по паркету вашей квартиры, обставленной музейными экспонатами.
— Алена! Да успокойся ты уже. Моя мама хорошо к тебе относится!
— Ага, я знаю.
— Зай, ну я так хочу с тобой сегодня уснуть. Я уже еду к тебе. Жди.
И кладёт трубку.
Такие непредвиденные случаи ночевок у Кости уже случались, поэтому я храню на работе запасную одежду и косметичку. В семь часов я выхожу из редакции и уже вижу Костю.
— Привет, — подхожу к нему.
Парень заключает меня в объятия и целует. Без особого энтузиазма отвечаю ему. Я все еще обижена и мне все еще до боли неприятно, что Костина семья подсовывает ему дочку своих друзей, а он закрывает на это глаза. Парень вызывает такси, и мы едем к нему. По дороге разговор особо не клеится. Мне неинтересно слушать, как он провёл выходные на даче. Сама я про встречу с Никольским рассказать не могу. Косте и так слишком не нравится моя работа.
В начале июня мы отметили два года наших отношений. Познакомились мы банально: в библиотеке. Мне нужно было срочно переписывать курсовую после замечаний научника, и я отправилась в фундаментальную библиотеку МГУ возле главного здания, потому что в общаге мне мешали Аня и шум из коридора. Костя учился на экономическом факультете и тоже писал в библиотеке курсовую. Четыре часа мы просидели через два стула друг от друга, а когда я собралась уходить, он неожиданно предложил меня проводить.
— Мне в общагу, — смерила я взглядом парня, у которого на лбу было написано, что он тепличный мальчик, выпорхнувший из‑под мамкиного крыла.
— Никогда не был в МГУшной общаге, а всегда хотелось побывать, — уверенно заявил.
Даже не знаю, что меня в тот момент удивило больше: что незнакомец рвётся меня провожать, даже не спросив моего имени, или что он ни разу не был в общаге. Даже коренные москвичи, живущие с родителями, ездят на тусовки в общагу. А этот несколько лет учится и ни разу не был?
Я согласилась. Скорее, просто по приколу. Мне стало интересно увидеть лицо тепличного мальчика, когда он переступит порог студенческой общаги. В июне в Москве темнеет поздно, а тем вечером было еще и очень тепло, поэтому мы решили пойти пешком. Неспешным шагом это где‑то час. По дороге выяснилось, что тепличный мальчик не глуп, умеет шутить и любит те же фильмы и книги, что и я. Вдобавок ко всему оказался симпатичным: высокий, темноволосый, кареглазый.
Общага Костю не напугала, что меня сильно расстроило. Мне до ужаса хотелось увидеть испуг и брезгливость на лице тепличного мальчика.
— Как тебя найти во «ВКонтакте»? — спросил с надеждой, оставляя меня у входа.
Так как на Костю не был заказан пропуск, внутрь его не пускали.
— Алена Доброва, журфак МГУ, — ответила я.
Костя тут же полез в карман за телефоном, чтобы добавить меня в друзья. Пару дней мы переписывались, а потом пошли на свидание. Костя стал у меня первым. До него я никогда ни с кем не встречалась: в школе я усердно готовилась к экзаменам, а на журфаке МГУ учатся одни девочки. Ко мне клеилась пара парней из общаги, но они мне не нравились. В ночных клубах, которые я иногда посещала с подругами, знакомства к долгим и серьезным отношениям не располагают, а секс на одну ночь меня никогда не интересовал.
С Костей все было прекрасно до тех пор, пока он не решил познакомить меня со своей семьей коренных москвичей в пятом поколении. И если на Костином лице при виде общаги брезгливости не было, то эта брезгливость совершенно точно была на лицах его родителей и сестры, когда они увидели меня.
— А Новочеркасск — это где? — поинтересовалась его младшая сестра Вика.
— В Ростовской области, — спокойно ответила я.
Она возвела глаза к потолку.
— А! Нас возили туда на экскурсию в 10 классе. Мы посещали три города: Ярославль, Кострому и Ростов.
— Это был Ростов Великий, — так же спокойно пояснила я. — А Ростовская область — это где Ростов‑на‑Дону.
— А это где? — прищурила она глаза.
— Вик, ты бы лучше географию учила вместо своих тупых сериалов! — рявкнул на нее Костя. — Двоечница!
— Константин, ты как с сестрой разговариваешь! — тут же вмешалась его мать.
У меня до сих пор глаз дергается, когда я вспоминаю тот вечер.
— Проходи, — Костя открывает дверь квартиры и пропускает меня вперед.
В нос тут же бьет запах домашнего уюта. В нашей с Аней съёмной квартире так не пахнет. Костя включает свет, и большой холл Сталинской квартиры с трехметровыми потолками загорается множеством лампочек.
Я не очень люблю бывать у Кости дома, потому что это не квартира, а музей. На стенах висят картины. Я не разбираюсь в искусстве, но, должно быть, дорогие. По углам расставлены
