заявление в ЗАГС. А сейчас уже поздно, мне пора идти. До свиданья.
— До свиданья, — проговорили немного оробевшие от моего делового напора Николай Алексеевич и Эльвира Тимофеевна.
Направился в сторону коридора.
— Саш, я тебя провожу, — побежала следом за мной Ля-ля-ляшка.
Блин, надеюсь, она не будет лезть с поцелуями.
— Сашенька, — прильнула ко мне прекрасная блондинка, обхватив мою шею клещами своих рук, — ну ты же понимаешь, что это совершенно смешная сумма для твоей жены. Тебе же самому будет стыдно, если я стану везде появляться в каком — то барахле.
Вот тут совершенно мимо, мне абсолютно все равно, плевать я хотел на ее наряды, лишь бы только голой не ходила… Вдруг заболеет еще, болеть во время беременности опасно.
— Я не очень стыдливый человек, Юля. Кроме того, если учесть, что вопросами уборки, готовки и другими делами, которыми в нормальных семьях занимается жена, тебе не нужно будет себя утруждать, то сумма не такая уж маленькая. Многие люди работают по восемь часов в день, чтобы получить такие деньги. Сейчас у тебя и того нет, — напомнил я, а потом чуть повысил голос, — или соглашайся, Юленька, или не еби мне мозги!
Убрал наконец-то ее лапки-царапки со своих плеч.
— Я не тот парень, который делает предложение дважды. Кроме того, к вопросу твоего содержания мы можем вернуться через год, когда ты докажешь на деле, что сможешь быть мне неплохой женой и хорошей матерью нашему ребенку.
— Сашенька, — снова прильнула ко мне блондинка, — хочешь, я прямо сейчас покажу, какой могу быть хорошей женой.
Блин, и чего она постоянно ласково зовет меня «Сашенькой». Слишком интимно… Так меня могут называть только близкие. Куда уж ближе, Шувалов, совсем скоро эта блонди станет твоей женой. Все равно не хочу слышать из ее уст «Сашенька».
Чуть раскрытые пухлые губы блондинки потянулись к моему рту. Странно, но во мне ничего, вот совершенно ничегошеньки, не дрогнуло, хотя у меня уже больше месяца не было женщины. Надеюсь, после этой истории я не стану импотентом. Шаловливая ручка, легла на ширинку моих брюк… И даже такое пошлое движение не вызвало возбуждения. Раздраженно оттащил ее ладонь от своих мужских причиндалов.
— Не стоит, Юленька… Невестам в преддверии свадьбы пристало быть скромными. И, пожалуйста, зови меня Алексом.
* * *
— Танюш, Шувалов сделал Юле предложение…
В душе закружил буран, черный-черный смерч, и полил кислотный дождь, разъедающий меня изнутри на мелкие бьющиеся от боли частички. А что ты хотела, Таня?! Ты ведь сама его отправила к Юле?! Думала, что он станет каждодневно ползать перед тобой на брюхе, лизать тебе ноги, а ты будешь постоянно, словно неразумного щенка, тыкать его в дерьмо, которое он однажды наложил. Конечно, Шувалов воспротивился, Сашка вовсе не щенок, а уже большущий пес, старающийся покрыть как можно большее количество сучек. Он гордый человек и не станет до бесконечности просить прощения. Мне все равно, я поставила точку в нашей любви. Возможно, его извинения, боль, почудившаяся в серых глазах во время нашего последнего разговора, пролили бальзам на мое уничтоженное им же самолюбие, но простить измену, да еще с собственной сестрой, невозможно…
— Тань, ты меня слышишь?!
— Да, мам, слышу… Хорошо, что у ребенка будет отец. Надеюсь, Саш… Александр Иванович станет не плохим папой.
— Я тоже надеюсь. Хотя знаешь, Таня, не уверена, что из этого союза получится что-нибудь путное. Слишком они разные. Тем более он такой, ох, не знаю… совсем не для нашей семьи. Составил брачный контракт, спросил у нас, какое содержание вы считаете достаточным для своей дочери. Папа ответил, дескать, тридцати тысяч вполне хватит. Юлька потом целый вечер возмущалась, просила, что бы папа назвал сумму хотя бы в два раза больше. Но отец уперся рогом, ты же знаешь, теперь он не отступится.
— Что я могу сказать, мам, опять-таки предсказуемый шаг со стороны Шувалова, сейчас многие, даже не такие богатые люди, законодательно регулируют свои имущественные отношения.
— Вот-вот, мне это совсем не понятно, у нас в семье все по — другому было. Отец никогда даже заначки не делал. Может, только перед восьмым марта, для того чтобы порадовать своих девочек цветочками.
— Мама, вы женились совсем в другое время, между вами не было никакой имущественной разницы, вы все вместе наживали.
— Да, сейчас все по-другому. Но разве можно начинать семейную жизнь с товарно-денежных отношений?
— Если подходить к этому вопросу по — деловому, зря папа назвал конкретную сумму, нужно было настоять, чтобы Александр Иванович сам определил размер этого содержания. Папа просто не может мыслить категориями Шувалова, он слишком для этого скромный и небогатый человек.
— Жаль, что тебя не было в этот момент. Ты девушка рассудительная, финансист, а папа теперь ни в жизнь не откажется от своих слов.
Боюсь, если бы я присутствовала при этом предложении руки и сердца, от моей рассудительности и финансовой эрудиции не осталось бы и следа. Странно, Шувалов неоднократно говорил, что очень щедр со своими женщинами. Во всяком случае, подарки и цветы, которые он мне дарил, были более чем дорогие, почему же в отношении своей будущей жены такой хитрый и жесткий подход матерого бизнесмена, стремящегося во что бы то ни стало объегорить конкурента? Может, он думает, что Юле от него нужны только деньги?!
«— Не понимаю, сестренка, как можно было позволять так с собой обращаться. У тебя совсем нет гордости?!
— Конечно, не понимаешь. Это ты вся такая правильная, возвышенная, с принципами. А я другая, я просто люблю его сильно!.. Мне хотелось быть с ним на любых условиях. Пусть минуточку, пусть секундочку, пусть в качестве подстилки. Прости, сестренка, прости, я, когда увидела, как Шувалов подъезжает к нашему дому на мотоцикле, подумала, именно таким должен быть настоящий принц».
Глупость. Нет, она точно его до чертиков любит, так низко пасть можно только из-за больших неподконтрольных разуму чувств. Да что я, собственно, знаю о Шувалове? Алекс мог быть таким показно-щедрым, стремясь вскружить мою глупую голову. Вполне возможно если бы не случилось истории с беременностью Юли и я вышла за него замуж, Алекс мне тоже предъявил бы на подпись контракт с оговоренным денежным содержанием. Конечно, при таком подходе никакой суммы я и вовсе не взяла бы, сама, слава богу, работаю. Работала. Но Юля студентка, она беременная и не может себя обеспечивать. Неужели ко всем порокам, которые есть в Шувалове, можно добавить ещё и стяжательство? Продолжай так думать, Танечка, чтобы избавиться от болезненного чувства к этому человеку,
