наблюдаю и всё поверить не мог ты это или нет. Вот решился всё-таки подойти.
— Понятно.
— Знаешь, я очень рад тебя встретить. Всё это время я думал насчёт своего розыгрыша, и вот ты мне словно с небес послана, чтобы я мог исправить свою ошибку. Я хотел извиниться перед тобой. Дурак был малолетний.
Я, кажется, сплю. Артём Ланбин извиняется передо мной? Я даже о таком не мечтала.
— Простишь?
— Хорошо, — киваю аккуратно, мне будто все мышцы свело от напряжения.
— Как ты? Расскажи о себе хоть что-нибудь?
— Всё хорошо, — выдавливаю из себя. — Муж, сын, свой дом.
— Ого! Ты молодец. Я тобой восхищаюсь. Выбралась сама из этой дыры, это не каждый сможет.
— А ты как? Что о себе расскажешь? — пытаюсь перевести тему с себя. Не хочу говорить об этом.
— О, я журналист в местной газете «Городская правда». У меня, правда, ни жены, ни детей, в этом ты меня обставила, но я надеюсь ещё всё впереди.
— Конечно, всё впереди. Для мужчины это нормально жениться после двадцати пяти.
Разрешаю себе улыбнуться. Напряжение постепенно проходит. Артём что-то говорит, рассказывает без остановки, я киваю. Он не сильно изменился, только возмужал, стал шире в плечах. Хотя до Кира ему далеко, даже странно, что он мне нравился. Но я продолжаю улыбаться ему и отвечать.
— А ты была на пятилетии окончания школы.
— Нет.
— Я тоже не был. Знаю, что многие сейчас изменились. Романова говорят, растолстела после родов, больше ста килограмм теперь. А ведь мы с ней дружили. Я даже жениться на ней собирался, — смеётся, я тоже улыбаюсь.
— Не верится даже, — соглашаюсь я. — Я ни с кем не общалась после школы. ДАже не знаю у кого, как судьба сложилась.
— А нашего пончика помнишь? Он похудел, представляешь, ещё и мастером спорта стал. Я просто в шоке, как люди изменились.
— Это точно.
Тяжёлая рука ложится на мою поясницу. Я поворачиваю голову и вижу Кира. Взгляд исподлобья, сверлит и прожигает Артёма.
— Кирилл, познакомься это мой одноклассник, — спешу познакомить мужа с собеседником. — Артём, познакомься — это мой муж Кирилл Демидов.
Мне кажется, Артём даже побледнел, но пытается вести себя непринуждённо.
Кирилл кивает и тянет меня за собой.
— Кир подожди, я хотела с ним поговорить. Мы не виделись со школы.
Негатив Кирилла начинает выплёскиваться через край, я чувствую эти волны кожей. Но он всё так же молча смотрит на Артёма.
— Не может быть, сам Демидов — твой муж.
— А что в этом такого? — удивляюсь я.
— Ой, прости. Я не в том смысле. Не хотел тебя обидеть. Просто я думал, что Демидов не женат. Вы недавно поженились?
Вопрос обращён к Кириллу. Он несколько секунд молчит, потом всё же отвечает.
— Шесть лет назад.
— Ого, вот это да. И никто не знал. Вы специально скрывали свою жену, боялись, что кто-нибудь уведёт такую красотку?
— Нет. Она не уйдёт от меня, потому что я её купил.
Сердце ухает вниз, кожа покрывается миллиардами мурашек. Зачем он так со мной? Что я ему сделала? Решил показать моё место?
— О, это вы здорово пошутили! — выдавливает из себя смешок Артём.
— Я не шучу, — всё так же с каменным лицом отвечает Кирилл.
Задыхаюсь от разочарования. Оно цепкими пальцами вонзается в меня, разрывая в клочья тонкую нить доверия, которое только начало появляться. Не могу поверить, что он только что меня унизил. Мне стыдно поднять глаза на Артёма и увидеть такое же разочарование во мне.
Вырываю руку из цепких пальцев Кирилла и направляюсь к выходу. Не хочу находиться здесь больше ни секунды. Воздух душит. Мне надо на улицу, чтобы спрятаться от этих глаз. Я не чувствую холода, щёки горят от стыда. Когда выхожу на крыльцо, не могу остановиться, хочется бежать, идти, только не останавливаться. Зачем? Не знаю. Просто иду. Сворачиваю в какие-то дворы. Даже громкий окрик Кира не останавливает меня. Слышу его шаги, которые эхом проносятся в тишине улицы. Но я прибавляю шаг.
— Лена! — снова кричит он.
А у меня в голове только одна мысль: «На этом всё и закончится».
Не будет счастливой семьи и горячих объятий Кирилла. Я просто не смогу простить его ещё раз. Ведь теперь он всё знал. Наверно, поэтому сейчас так больно.
— Остановись сейчас же!
Он нагоняет меня, хватает за плечо, а я пытаюсь вырваться.
— Не тронь меня. Не трогай меня больше никогда, — кричу на него.
Он тянет меня на себя, я уворачиваюсь, только бретелька от платья цепляется за его пальцы, но от напора лопается и лиф платья падает вниз, оголяя мою грудь.
— Ты этого хочешь? Да? Хочешь, чтобы тебе все подчинялись? Признаёшь только силу? Ну, на. На, бери меня. Можешь прямо здесь, на асфальте, или, может, в грязи? Я ведь большего и недостойна. Ты ведь считаешь, я должна тебе ноги целовать за то, что ты меня спас из нищеты.
— Прикройся.
Кир снимает пиджак и накидывает на меня.
— Глупости не говори. Я возьму тебя дома, когда успокоишься. А сейчас идём в машину.
Смотрю на него, в его бесчувственные глаза и невозмутимое лицо. И не могу понять, где и когда он потерял своё сердце. Потому что другого объяснения я найти не могу.
— Я не вернусь больше в твой дом. Разве ты не понял ещё? Я не вернусь, — шепчу тихо, но в тишине улицы мой голос хорошо слышно.
— Не говори ерунды. Вернёшься.
— Нет.
— А я сказал «Да».
Кир подхватывает меня на руки и несёт обратно. Руки крепко прижимают моё тело к его груди. Но если утром я чувствовала возбуждение и желание, сейчас мне хочется его ударить.
— Отпусти меня.
— Нет.
Бью кулаком в грудь, но Кирилл непробиваемый. Он как робот продолжает идти.
Выходим из переулка, а на дороге нас уже поджидает машина.
Он заталкивает меня силой на заднее сиденье и следом садится сам.
— Я ненавижу тебя, — цежу сквозь зубы. — Ненавижу.
А он молчит, только смотрит пристально. Мне хочется ему сделать больно, но я не знаю его слабых мест. Может он, поэтому такой непробиваемый, что он никого не любит. Его ничем не запугать. Что можно сказать ему такого, чтобы он ощутил на себе внутреннюю боль?
Он не произносит больше ни слова. А когда приезжаем домой, и я пытаюсь проскользнуть мимо, чтобы спрятаться в своей комнате, Кир ловит мою руку и не пускает.
— Успокоилась?
— Неужели ты думаешь, что после того, что ты выкинул,
