— Абсолютно. — Я вдавливаю ногти в его кожу, прежде чем отпустить его. — А теперь тащи свою задницу сюда. Ты впускаешь весь холодный воздух, и в следующий раз я ущипну за что-нибудь более чувствительное, чем ухо.
Он качает головой, его голос напряжен.
— Я не могу этого сделать.
— У тебя две ноги. Так что, да, ты можешь.
Он указывает на мое тело.
— Ты серьезно? Ты, там, передо мной, голая и мокрая, и ты ожидаешь, что я буду держать руки при себе? — Он снова и снова качает головой. — Я не собираюсь рисковать.
Я ухмыляюсь, гордясь собой.
План соблазнения работает.
Одно очко, Каролина.
— Мне нужна помощь с волосами, и я не выйду из душа, пока ты не сделаешь это.
Он ошеломлен, как и я, тем, что я такая смелая.
Шампанское и то, что я не была несчастна за столом для одиночек, придает мне смелости, я думаю.
— Хорошо.
Он стряхивает с себя пиджак, отбрасывает галстук, снимает ботинки, один за другим, а затем носки. Я стою, не двигаясь и дрожа, пока он закатывает штаны.
— Подвинься, — инструктирует он.
— Серьезно? — спрашиваю я, отступая на шаг, когда его большое тело присоединяется ко мне – он в брюках и белой рубашке. — Твоя одежда будет мокрой.
Он закрывает дверь душа, глубокий вдох вырывается из его мускулистой груди, а мы стоим в сантиметрах друг от друга.
— Если я сниму оставшуюся одежду, произойдет то, чего не должно произойти. А так, — он указывает пальцем на свое тело, — между нами будет барьер, и мой член останется на месте.
Я хмурюсь и опускаю плечи.
— Неужели то, что происходит между нами, будет настолько глупым?
— Да. — В его ответе нет колебаний.
— Почему? — Я сглотнула, с ужасом ожидая его ответа.
Я не должна была бороться за эту вечеринку в душе.
— Ты не тот человек, который занимается сексом только ради секса... только ради удовольствия.
Я никогда не видела у него такого выражения лица и не слышала настолько нежного тона, каким он продолжает:
— Не в твоем сердце, не в твоей душе заниматься случайным сексом. Ты хочешь отношений, а это то, чего я не могу дать, потому что я все испорчу. — Его глаза закрываются, как будто его слова причиняют ему боль.
— Рекс, — шепчу я, — ты хороший парень. Ты не знаешь, на что ты способен. Как ты можешь осуждать обязательства, не попробовав?
Да, дамы и господа, этот разговор происходит в душе.
Я полностью голая.
Он полностью одет.
Его глаза впиваются в мое лицо, и он прижимает свои ледяные ладони к моим щекам, обнимая мое лицо. Если бы мы не стояли так близко, я бы не разобрала его слов.
— Я хороший парень как друг. В отношениях – не очень.
Мое сердце разрывается от боли на его лице.
— Ты этого не знаешь.
Он качает головой.
— Я отказываюсь терять тебя из-за своей глупости. Ты слишком много значишь для меня. Ты первая, с кем я разговариваю, когда просыпаюсь, и последняя, с кем я разговариваю перед сном. Я сообщил тебе раньше всех, когда получил предложение об игре – раньше своей семьи. Я хочу провести с тобой каждую чертову минуту. Если я прикоснусь к тебе, если я трахну тебя и все испорчу – а я это сделаю – у меня больше не будет этого. Если бы ты была какой-то случайной цыпочкой, я бы не сдерживался, но я сдерживаюсь, потому что люблю тебя. Я сдерживаю себя день за днем, потому что я никогда, никогда в своей чертовой жизни не причиню тебе вреда.
Я киваю, когда слезы скользят по моим щекам вместе с водой.
— Хорошо. Прости меня.
Его губы касаются моей макушки.
— Не за что извиняться, — смеется он. — А теперь повернись, чтобы я мог помыть твои волосы, ты, заноза в моей заднице.
Я не могу удержаться от смеха, делая то, что он приказал.
— Помоги парню, — комментирует он сзади меня. — Здесь четыре бутылки разного дерьма. Какая из них шампунь?
Мои плечи трясутся, когда я снова смеюсь, прежде чем протянуть ему шампунь.
— Ммм... это дерьмо хорошо пахнет. Я возьму его, когда в следующий раз буду принимать душ.
Мои колени слабеют при упоминании о том, что он примет еще один душ. Он массирует шампунем мои волосы лучше, чем мой парикмахер, и когда звук падающей воды захватывает воздух, меня охватывает стыд. Я поступила несправедливо, поставив его в такое положение, в какое поставила.
— С мытьем тела ты справишься сама, — говорит он, прополоскав мои волосы. — Поскольку ты только навеселе, я думаю, ты справишься.
Я беру у него мочалку, моюсь, а потом вскрикиваю от внезапного холода. Когда я поворачиваюсь, он выходит из душа. С его одежды капает вода, и он снимает полотенце с крючка, широко распахивая его. Я осторожно выхожу из душа, и он накидывает полотенце на мое дрожащее тело, высушивая меня и стараясь не касаться ничего ниже груди.
— Ты хотя бы останешься со мной на ночь? — шепчу я, когда он надевает мне футболку через голову, прежде чем отпустить полотенце.
Футболка доходит до колен, и он не видит моих достоинств.
Не то чтобы я не выставляла их напоказ раньше.
Он неловко обернул полотенце вокруг моих волос, сделав ужасную работу, но я ставлю ему пятерку за старание. — Только если ты будешь держать свои руки при себе, подвыпившая девчонка из душа.
Я притворно раздражаюсь.
— Хорошо.
Он выходит из ванной, возвращается с моими пижамными штанами и вручает их мне. Когда мы возвращаемся в комнату, я запрыгиваю на кровать, пока он начинает раздеваться.
— О, так теперь ты хочешь раздеться, — комментирую я, снимая полотенце с волос и облизывая губы, когда рубашка падает с его широких плеч.
Он сбрасывает штаны, оставаясь в одних трусах-боксерах, и осматривает комнату.
— Ты должен был это продумать, — замечаю я. — Не стесняйся надеть пижаму, которую нашел раньше.
Он усмехается.
— Я уверен, что где-то здесь есть мои треники. — Он начинает рыться в ящиках, потом находит мою любимую пару своих треников и поворачивает в сторону ванной.
— Подожди! — Я бросаю ему полотенце, чтобы он забрал его с собой, а затем устраиваюсь поудобнее в кровати, пока он исчезает.
— Завтра ты будешь чувствовать себя как дерьмо, — говорит он, заходя обратно, прежде чем присоединиться ко мне в постели.
Это точно.
Я поворачиваюсь на бок, придвигаюсь ближе и кладу голову ему на плечо.
— Я знаю, и ты позаботишься обо мне.
Он протяжно и преувеличенно громко выдохнул.
— Хорошо, но я хочу две партии печенья, когда мы вернемся домой.
Я похлопываю его по груди, когда мое сердце теплеет.
— Я люблю тебя, лучший друг.
Он обнимает меня.
— И я люблю тебя.
Как Рекс может думать, что он будет таким ужасным парнем, когда он был лучшим другом, о котором только может мечтать девушка?
Он заботится обо мне, заставляет меня чувствовать себя особенной и готов ради меня на все. Он удивительный человек, и, судя по тому, что я испытала в эти выходные, он был бы замечательным парнем.
Я вздыхаю. Когда-нибудь он это поймет.
Он поймет это с другой девушкой и оставит меня позади.
Если только... я не стану той девушкой, которая поможет ему очнуться.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Рекс
Каролина все еще спит, когда я просыпаюсь.
Осторожно убираю руку, беру бумажник и ключ-карту, и на цыпочках выхожу из ее комнаты. Я вернусь и заберу свой костюм позже.
Я пытаюсь осмыслить вчерашний вечер. Когда я скользнул к ней в постель, мои пальцы покалывало, когда я вспоминал, что они чувствовали, когда бегали по ее мягкой коже, пока я помогал ей раздеться.
Я должен был держать свои руки при себе.
Моя глупость – это то, что началось прошлой ночью.
Когда я заметил, что на ней нет лифчика, я должен был уйти.
Вместо этого я стал тупицей, и мой тупой поступок разжег огонь внутри Каролины... огонь, с которым мне пришлось бороться, чтобы потушить его. Это была пытка – отказывать ей. Мои руки сжались в кулаки, когда я смотрел куда угодно, только не на ее тело в душе. Когда я мыл ее волосы, я не мог отказаться от нескольких быстрых взглядов. Ее идеальная, круглая попка была так близко к моему члену... предупреждая меня, но и искушая тем, как легко я мог бы наклонить ее и взять сзади.
