— Отлично. Через полчаса у «Стефани».
Она натянула джинсы, надела кофточку и блейзер. Спрятав волосы под бейсбольной кепкой, прикрыла глаза темными очками и быстро вышла через гараж на улицу, стараясь держаться как можно беспечнее, чтобы ее не сразу узнали.
Однако пресса мгновенно разгадала эту хитрость. Из-за каких-то мусорных баков, телефонных будок и припаркованных автомобилей сразу же выскочили репортеры, тыча ей в лицо микрофонами и крича:
— Мисс Блейк! Мисс Блейк! Куда вы идете?
— Что сказал мистер Фандер?
— Си-эн-эн. Вы подтвердите, что Фандер — ваш адвокат?
— Вы собираетесь подать в суд на Винчестерскую школу?
Глядя прямо перед собой, Лили упрямо шагала по аллее, но свора журналистов все увеличивалась.
— Вы уже ищете работу?
— Что можете сказать по поводу уголовного дела?
— Эссекский клуб еще платит вам?
Свернув на Фейрфилд, Лили столкнулась с репортерами, которые успели обогнуть квартал с другой стороны и теперь бежали навстречу. Продвигаться вперед она уже не могла. Оглянувшись, Лили увидела и там не менее устрашающую преграду. И тут ей показалось, что две живые стены вот-вот сомкнутся и раздавят ее.
— Это правда, что вы спали с Майклом Кроуфордом?..
*…что вы были стрип-танцовщицей на Таймс-сквер…
*…Джастин Барр сказал…
*…извиняются перед кардиналом?
Вопросы следовали один за другим, вперебивку, все громче и громче. Лили запаниковала, подумав, что вот так же придется пробиваться и по Ньюбери-стрит, а потом обедать с Сарой при нависающей над ними прессе. Журналисты будут все время мешать им и взбудоражат весь ресторан. Она не желала этого никому… Ни Саре, ни посетителям ресторана, ни себе самой. Ведь весь смысл ее вылазки заключался в том, чтобы побыть наедине с подругой.
Повернувшись, Лили яростно заработала локтями и, пробив для себя нечто вроде прохода, стала проталкиваться к своему дому.
Отпирая дверь гаража, она испугалась, что репортеры ворвутся следом, однако успела проскользнуть внутрь и запереться. Когда замок защелкнулся, Лили встала на цыпочки и сквозь маленькое окошко посмотрела на стервятников. Те сразу сникли, повернулись и отступили.
Лишь оказавшись в безопасности, она задрожала от гнева. Промчавшись через гараж, Лили села в лифт, поднялась на свой этаж, вбежала в квартиру, схватила телефон и позвонила в «Стефани».
— Меня зовут Лили. Около половины шестого мы с подругой назначили у вас встречу. Подругу зовут Сара. У нее вьющиеся каштановые в-в-волосы и очки. Вы не могли бы сказать, она еще не пришла? — Старшая официантка ответила, что Сары пока нет. — Хорошо, значит, будет с минуты на минуту. Передайте ей, пожалуйста, чтобы она позвонила мне домой.
Через две минуты телефон ожил.
— Боже, Сара, прости меня, — с ходу сказала Лили. — Я не могу туда добраться. Они меня не пропустят. Они окружили меня, пока я шла по задней аллее, так что пришлось повернуть обратно. Не вести же их за собой в ресторан. И потом, тогда нам не удалось бы остаться вдвоем. Мне так жаль, что я напрасно…
— Какая Сара? — прервал ее гнусавый мужской голос.
— Это кто? — испуганно спросила Лили.
— Том Нардвик. Я тут прочитал про вас в газете и подумал: раз уж вы больше не встречаетесь с кардиналом, может, теперь свободны?.. Ну, понимаете?.. В «Ситисайд» напечатана классная фотка. В самом деле, очень сексуально. У меня была одна подружка. Но знаете, мы поссорились, так что, понимаете… Я свободен, и вы свободны. А телефончик мне сестра дала. Она работает в регистратуре у вашего доктора. Мне, правда, двадцать три, но я люблю женщин постарше…
Лили положила трубку и с отвращением посмотрела на телефон, молясь, чтобы этот придурок снова не набрал ее номер. Впрочем, она надеялась, что у него на это все же не хватит наглости. Однако ведь хватило, чтобы позвонить в первый раз. Теперь Лили не знала, чего и ждать, да и нервы в последнее время совсем расстроились.
Телефон прозвонил один раз, два, три. Потом включился автоответчик, и Лили услышала взволнованный голос Сары:
— Лили! Что случилось?
Она с облегчением схватила трубку и рассказала обо всем подруге. Только тут она осознала всю серьезность ситуации.
— Я тут как пленница, — заключила Лили. — Настоящая пленница.
— Тогда я сейчас сама к тебе приду, — предложила Сара. — У тебя и поговорим.
Но Лили хотела обдумать свое нынешнее положение и решить, что и как делать дальше. Причем решить самостоятельно. Поэтому, поблагодарив Сару, она пообещала ей вскоре перезвонить.
* * *
Остаток дня Лили бесцельно слонялась по своей маленькой квартирке и заглушала телефонные звонки вагнеровскими аккордами. Запертая в клетке, она чувствовала себя напуганной, ошеломленной и совершенно беспомощной. Лили злилась на Терри Салливана, Пола Риццо и Джастина Барра, которые посмели играть ее жизнью. Злилась на «Пост», «Ситисайд» и других за то, что допустили это. Злилась даже на кардинала, который, выбравшись сам, бросил ее одну барахтаться в этом дерьме.
Она не могла больше оставаться в Бостоне. По крайней мере, это уже ясно. Даже если назавтра скандал уляжется, на нее все равно еще много месяцев будут показывать пальцами. Это невозможно перенести. Невыносимо знать, что миллионам чужих людей известны подробности твоей личной жизни. Немыслимо больше страдать от унижения и ощущения жуткой несправедливости. И потом, работа… Кто рискнет нанять женщину с погубленной репутацией? Уж конечно, не те, кто предлагает интересные вакансии.
Подруга Лили по колледжу жила в Сан-Франциско. Несколько раз в год они разговаривали по телефону, но Дебби была замужем и имела троих детей. Лили боялась звонить ей сейчас, и уж тем более показываться на пороге ее дома. Ведь пресса мгновенно ухватится за новую добычу. То же самое — с друзьями из Нью-Йорка и Олбани. Лили не хотела отравлять им жизнь. Но если нельзя поехать к друзьям, значит, придется снимать другое жилье. Однако без всяких доходов… Ее банковский счет был весьма скуден. Если не работать, то весьма скоро он иссякнет.
Конечно, можно коротко остричь волосы, выкрасить их в светлый тон, отправиться куда-нибудь подальше отсюда и устроиться хотя бы официанткой. Ведь в свое время, учась в колледже, Лили именно так и подрабатывала. Почему бы не вспомнить старые времена? Однако жить под вымышленным именем, никого не зная и всех обманывая?.. Нет, это не по ней.
Больше всего Лили мечтала о справедливости, но ее-то как раз и не видно было на горизонте. И еще она мечтала вырыть нору и забиться туда поглубже. Она так устала от репортеров и операторов. Устала являть собой зрелище. Ей хотелось тишины и уединения. Она с радостью стала бы невидимкой.
