Взметнулось одеяло, и бедный кот полетел на пол. Негодующе посмотрев на здоровенного детину, вторгшегося в комнату его хозяйки, он гневно мяукнул в знак протеста, задрал хвост и побежал к двери. Бен поднялся с кровати, чтобы открыть ее, и занес ногу, готовясь пнуть своего донельзя оскорбленного тезку.
Розмари произнесла сонно:
– Я не знала, что он здесь. Он прокрался незаметно.
Затем, окончательно проснувшись, добавила:
– Не трогай его, Бен.
– Извини, дорогая, я не хотел.
Улыбка его была обезоруживающей. Он быстро залез в постель, торопясь согреться теплом ее тела, и натянул одеяло. Они лежали, тесно прижавшись. Бен нежно целовал ее шею и гладил грудь озябшими руками.
– Боже, какой ты холодный, – сказала она.
– Так согрей меня.
Его рука проникла между ее сомкнутыми бедрами. Она крепко зажала ее, уже готовая принять его.
– Который час? – спросила она.
– Наш час, Рози.
Он повернул ее к себе и начал целовать в губы, не выключив свет, бивший ей в лицо, так что она вынуждена была закрыть глаза.
Они любили друг друга в молчании. Она – с томной усталостью, нежно, а он брал ее с самоуверенностью, которая и возбуждала, и приводила в смятение. Он не издал ни звука, и она не могла бы поручиться, достиг ли он оргазма. А потом заснул, и она тоже – прежде чем успела задать ему хоть один вопрос.
Он разбудил ее в шесть утра и снова овладел ею так же, как и ночью, удивительно безмолвно. В семь она уже принимала душ: вода освежала усталое тело, успокаивая ее и одновременно прогоняя остатки сна. Когда она надевала домашний халат на еще влажное тело, Бен зашевелился и сказал:
– Включи ящик, Рози. Я хочу посмотреть новости.
– Какой канал?
– Би-би-си. Остальные меня раздражают.
Она включила телевизор, кинула ему коробку дистанционного управления и уселась за туалетный столик. Привалившись к подложенным за спину подушкам и глядя на экран, он спросил:
– Что ты делаешь сегодня утром?
– Предстоит разговор с Дереком о вчерашнем шоу. Так сказать, после похорон.
– А у меня в десять деловая встреча в Кенсингтоне.
– По поводу фильма?
Он кивнул, а потом сказал:
– Может, пообедаем вместе?
– Не могу. Этот день ничем нельзя занимать. Возможно, они захотят что-нибудь переснять после вчерашнего провала.
Он повернулся к ней, и их взгляды встретились в зеркале.
– В понедельник я еду в Испанию. Только сегодня у меня будет возможность повидаться с тобой.
Она нахмурилась.
– А в этот уик-энд ты не заглянешь?
Он вновь уставился в экран телевизора.
– Этот уик-энд у меня занят. Она ничего не сказала, не смея задать вопрос. Он улыбнулся и опять взглянул в зеркало на ее растерянное лицо.
– Просто надо оборвать кое-какие концы до отъезда, Рози, чтобы расчистить поле для нас, когда я вернусь.
– Могу я спросить, что это?
Он смотрел на нее с той же улыбкой.
– Ты просто верь мне.
– А если я не могу?
Он нажал на кнопку дистанционного управления, швырнул коробку на одеяло и, вставая, спустил ноги с кровати.
– Это плохо, – бросил он, быстро чмокнув ее, и пошел в ванную, по-прежнему голый.
Она красилась дрожащими руками, злясь на себя и на него – за самоуверенность. Он крикнул:
– Я приму душ, не возражаешь?
– Бен, – сказала она, подойдя к открытой двери ванной.
Он смотрел на нее, сидя на унитазе.
– Извини, – попятилась она.
– Все в порядке, дурочка, – рассмеялся он. – Я не из стыдливых.
– А я наоборот, – возразила она. – Никогда не встречала таких людей, как ты.
Он спустил в туалете воду и подошел к ней. Развязал пояс халата и прижал к себе очень крепко, смеясь над ее целомудренной щепетильностью.
– Давай встретимся днем, Рози. Пошли Дерека куда подальше. Вчерашний облом – его рук дело, пусть сам и расхлебывает.
– Ты сбиваешь меня с пути истинного, Бен Моррисон.
Он жарко дышал ей в шею, касаясь языком уха.
– Ну, хорошо, – сказала она. – Сдаюсь. Как-нибудь разберусь с этим. Где мы встретимся?
Он засмеялся, радуясь своей победе.
– Если бы ты была повыше, Рози, наши штучки совпадали бы при таком крепком объятии.
– Сегодня утром я не готова к твоим штучкам, – прошептала она, с улыбкой отстраняясь от него. – Пат явится с минуты на минуту, и мне нужно сделать массу дел до прихода Дженни.
– Так одевайся. – В шутку он неожиданно хлопнул ее по заду. Она поежилась. – Ой! – сказал он. – Не рассчитал.
– Принимай душ, – торопливо посоветовала она. – Увидимся внизу, когда ты оденешься.
В девять Бен уехал, сев в поразительно старый и грязный «метро».
– Машина маловата для такого крупного мужчины, – заметила Пат, когда они с Розмари стояли у входной двери, провожая его взглядом. – За рулем он, должно быть, упирается коленями в лоб.
В ожидании Дженни Розмари пошла в кабинет. Дерек позвонил в десять.
– Сегодня днем можно сделать перезапись, Розмари, – сказал он. – Я мог бы вырезать лишнее и смонтировать, но тогда останется лишних две минуты.
– И что ты намерен предпринять? – Она говорила сухо и коротко, не желая упустить ленч с Беном.
– Джерри со своими мальчиками приготовил для нас номер, – ответил Дерек. – Но нам нужна ты, чтобы объявить об этом и переделать всю концовку.
Розмари закрыла глаза. Использовать заурядную и довольно пошлую группу, чтобы заполнить пробел, – это просто ужасно!
– Какая дешевка, Дерек, – сказала она с иронией, а потом спросила: – И когда же это будет?
– Если ты не против, часа в два.
Она вздохнула.
– Не могу. Я освобожусь только к четырем.
– О, Боже мой, – пробормотал он, обращаясь больше к самому себе, стараясь не взорваться, хотя терпение, как хорошо знала Розмари, отнюдь не входило в число его добродетелей.
Она заговорила вновь – жестким, но в то же время и виноватым тоном.
– В четыре, Дерек, думай: согласен или нет. Крупицы воображения хватило бы, чтобы избежать вчерашнего вечера.
– Я переговорил с Энн, дорогая, – высокомерно отозвался он. – Она поняла, что кому-то надо было присмотреть за Тони. Розмари с трудом удержалась от замечания в стиле Эллы, и слова «об этом ты и должен был позаботиться, бездарь» произнесла мысленно. Положив трубку, она повернулась к Дженни и сказала сквозь зубы:
– Он с каждым днем становится все противнее.
Дженни подняла голову, удивленная злобными нотками в обычно мягком голосе Розмари. Но ничего не ответила. Ее смущала даже новая прическа работодательницы, не говоря уже о внезапно исчезнувшем обаянии и спокойствии.
Бен предложил пообедать в маленьком и довольно незаметном итальянском ресторанчике, который расположился на одной из улочек между Уордор-стрит и Бервик-маркет. Встречу назначил в полпервого, но, когда она явилась, опоздав всего на десять минут, его еще не было. Старший официант узнал ее и усадил за столиком у окна, так что в профиль она была видна и прохожим на улице, и обедающим в зале. Не подумав об этом, она села и вскоре почувствовала, что попала в глупое положение, ощутив направленные со всех сторон взгляды. Она уже давно выработала вполне успешную методу, позволявшую скрываться от охотников за автографами и от слишком рьяных почитателей – ни при каких обстоятельствах не следовало ни с кем встречаться глазами. Смотри прямо перед собой, когда двигаешься, и имей при себе что-нибудь почитать, если сидишь в общественном месте. К счастью, меню оказалось непомерно длинным, и она углубилась в чтение, притворившись, будто целиком поглощена этим занятием. Заказала минеральную воду и сидела, мечтая о сигарете. Через каждые две минуты она смотрела на часы.
