— А она тебе? — встал отец. — Она тебе нужна?
Илья выдохнул. Дёрнул головой. Но промолчал.
— Трудный вопрос? — подошёл отец почти вплотную.
— Легче и не бывает. Но скажи, ты ушёл от матери почему? Потому что она тебе была больше не нужна?
— Твоя мать единственная женщина, которую я за всю жизнь любил.
— И всё же ты не с ней. Нет, ты не подумай, что я осуждаю, и я не в обиде, хоть и рос почти без отца, я просто прошу, чтобы ты понял. Не всё случается так, как мы хотим. Не всегда мы живём с теми, кого любим. И, возможно, с тем, с кем она живёт сейчас, ей тоже несладко. Но у них много общего, у них дети. И в принципе, он хороший человек.
— Это ты сейчас про Эрику, или про свою мать?
— У моей матери, насколько я знаю, нет других детей, — усмехнулся Илья.
— А с кем живёт Эрика, значит, знаешь? — не меньше удивился отец.
— Теперь знаю.
— Любопытно, — хмыкнул отец. — Но я сейчас хочу спросить не об этом. Сколько лет её детям?
— Не знаю. Четыре? Пять?
— Или пять с половиной, да? А ты никогда не думал, что это, может быть, твои дети?
Илья поперхнулся, глотнув воздух.
— Пап! — закашлялся он. — Не трави душу.
— Да я не травлю, — нахмурился отец. — Но я, знаешь, о чём подумал. Вот ты сказал, что она могла бы дать знать. Но если бы она не могла сказать это прямо. Если бы тот, кто рядом с ней был опасен для тебя? Тот, кто всё же победил? Может, так она хотела тебя защитить? Или дала кому-то обещание, что не будет искать с тобой встречи, и это было очень трудное для неё обещание, но она его выполнила. Скажи, как она могла бы дать тебе знать, чтобы ты это понял? И не говори опять, что это неважно, — поднял он руки. — Поверь, это важно. Как никогда.
— Ты меня пугаешь, — покачал головой Илья. Стойкое чувство, что отец знает больше, чем говорит, прокралось холодком и даже заставило его поёжиться. Словно он знает даже больше, чем сам Илья.
— Ответь, пожалуйста. Как?
— Не знаю, — пожал он плечами, но на ум упрямо лез их последний разговор. И слова, что он ей когда-то сказал: «Напиши мне. Скажи всего два слова: Я потерялась! И я сам тебя найду». — Написала бы мне в той записке, что она оставила «Я потерялась». Не знаю, — поднял он положенное отцом на стул полотенце и в сердцах швырнул на стол.
Отец тяжело, словно обречённо выдохнул. И сел на тот самый стул, где только что лежало полотенце.
— И где бы ты её искал? — спросил он так устало, словно все силы потратил на этот разговор.
— Здесь. В Санкт-Петербурге, — сглотнул Илья, и холод, что до этого лишь пробрался под одежду, теперь словно схватил его ледяными пальцами и сковал: но она ведь именно «здесь». Сейчас. Здесь.
— В каком-то конкретном месте?
— В Летнем саду. У решётки, — смотрел он на отца, и тот тоже не сводил с него глаз. — Я бы ездил туда каждый день, если бы…
— Так поехали! — встал отец и решительно снял фартук.
И что-то было в его голосе, что Илья попятился. И в его взгляде. То, что Илья понял без слов.
— Я сам, — схватил он ключи от машины, сдёрнул с вешалки пальто и выбежал на улицу.
Глава 46. Эрика
— Глафира, да не надо брать с собой все игрушки, мы же вернёмся, — покачала головой Эрика, глядя как дочь тянет в прихожую огромный пакет.
— Мамочка, ну это жи ни все, — пыхтела она.
— Бери, бери побольше, — подбадривал её Алый.
Он уже дважды сбегал в машину, снося их скарб: все нарезанные Эрикой салаты, что она составила с сумку прямо в тарелках, и вообще всё, что она накупила и наготовила до вечера.
Как Эрика ни сопротивлялась, а идея провести новогоднюю ночь у Алого в коттедже за городом, где будут его друзья с детьми, показалась ей куда лучше, чем смотреть на одинокую свечу в обрамлении новогоднего венка на столе и чокаться шампанским с пустой тарелкой напротив.
У неё было только одно условие: они заедут по дороге к Нине.
Во-первых, дети придумали подарить ей свечку. Чтобы она зажгла её в новогоднюю ночь у себя в больнице, а они зажгут такую же у себя и словно будут справлять праздник вместе. Уж и не знала Эрика, откуда дети всему этому набираются, но одинаковых свечек они купили как раз две.
Во-вторых, Нина просила привезти ей кой-какие вещи и старую фотографию, где её мама с отцом. Именно поиском этой фотографии Эрика и занималась сейчас, уже взмокнув в одежде. Вытащила из обувной коробки, в которой Нина хранила свои бумаги и записные книжки, всё её содержимое, и, наконец, нашла старое папино портмоне, в котором лежало фото, да так целиком и сунула в карман, ворча: «Достану в машине».
Ну и в-третьих, Нине нужны были лекарства от давления. Нет, в больнице всем нужным сестру уже обкололи и ей стало намного лучше. Но когда врач сказал, что гипертонический криз случился потому, что Нина перестала принимать лекарства, что должна пить постоянно, у Эрики аж ноги подкосились.
«Да, они стоят дорого, — сокрушалась она, пока дети как волхвы собирали дары в виде мандаринок и конфет с Нининых соседок по палате. — Но Нин! Не на твоём же здоровье экономить!»
В общем, как бы то ни было, а в машину они, наконец, загрузились. И даже тронулись.
— А у Майка в машине телевизоры, — тут же огорошил Алого Данил.
— И он водил нас в кафе, — не осталась в долгу и Глафира.
— Кто?! — всем корпусом развернулся к заднему сиденью Алый. Благо стояли на светофоре. А потом после объяснений в стиле «он ходил с нами на каток» и «говорил с Даниэллой по-испански» выразительно посмотрел на Эрику. — И кто у нас Майк?
— Волшебник, — невинно пожала она плечами. И могла, конечно, наплести чего-нибудь, но дети были в таком возрасте, что врать ещё не умели и всю правду выложат Алому всё равно.
Она достала папино портмоне и делала вид, что занята исключительно его содержимым, пока Алый раздувал ноздри, как огнедышащий дракон, и багровел, выслушивая всё новые и новые подробности того, как они провели это утро с Майком и какая крутая у него машина.
— А Майк сказал, когда приедет ещё? — понимая, что с Эрикой им ещё предстоит серьёзный разговор, пытал он детей, делая вид, что и не обращает на неё внимания, когда Эрика добыла из-под обложки портмоне прямоугольник чьей-то визитки.
Она равнодушно перевернула его, обратив внимание лишь на то, что он был в потёках, словно намок под дождём. И замерла…
Глава 47. Эрика
Илья Гончаров… Бостон, адрес. Санкт-Петербург, Синопская Набережная, «ОМГ», ряды цифр телефонов, — всё поплыло у Эрики перед глазами, которым она не верила.
И не запомнила, как вышла у больницы, как бежала в палату знакомым коридором, даже как вручила подарок постовой медсестре, оглохшая, ослепшая, она всё пыталась вдохнуть полной грудью и не могла.
— Что случилось? — подтянулась на подушках Нина, глядя на её лицо, когда Эрика поставила на тумбочку пакет.
— И давно это у тебя? — кинула она на одеяло визитку.
Нина побледнела, хотя и так была и больной, и бледной. Но этот нехороший испуг на её лице говорил сам за себя.
— Года четыре как, — сглотнула она и закашлялась.
— До Алого или уже после? — Эрика оглянулась. В палате они остались одни. «Ирония судьбы», что только что началась, всех ходячих больных утянула в холл к телевизору.
— До, — облизала Нина пересохшие губы.
«То есть Илья встретил Нину раньше, чем нас нашёл Алый», — у Эрики чуть сердце не остановилось. Она сцепила зубы: всё, всё могло быть иначе, если бы Нина ей тогда сказала.
— И Алому позвонила ты, да? — получив положительный ответ, рухнула Эрика на стоящий у кровати стул. — А я, дура, думала он нас нашёл, потому что ты встала на учёт. Ради пенсии. Пособия. Регистрации.
